– Увидишь, – отмахнулся Антипов.
Его сейчас больше всего заботило сказанное богом обмана. Тот после напыщенного вступления внезапно стал краток и изложил свои предложения в течение пары минут.
'Мужчина ради нужной ему женщины может пойти на что угодно, и его за это не осудят, – заявил Кеаль. – Ты принес мне пользу, я и хочу отблагодарить тебя. Делай все, чтобы получить графиню, не останавливайся ни перед чем, рви соперников. Укради ее, спали этот замок, если понадобится. Это и дворянской чести не повредит. Если будет туго – хватай графиню и беги. Я даже прикрою'.
Виктор не был наивным и отлично понимал, что похищение Ласаны, случись оно, было бы выгодно в первую очередь Кеалю. Еще бы – какой скандал! Но все же слова бога обмана заронили сомнения. Вдруг тот прав и графиня ему подходит? Не просто подходит, а подходит на самом деле. Если вдуматься, то мало кто из мужчин может похвастаться, что нашел подходящую женщину. Более того, каждый мужчина, даже самый циничный, в глубине души стремится к этому. Удачная встреча с избранницей – мгновенное и верное решение большей части жизненных проблем. Если даже забыть о романтике, сама практичность подсказывает, что обладание подходящей женщиной многократно облегчает жизнь и делает мужчину значительно продуктивней. Во всех смыслах.
Однако Виктора смущало то, что он не был увлечен Ласаной в том смысле, о котором говорил Кеаль. Конечно, её голос и прекрасное лицо вызывали желание обладать ею, но… с любовью с первого взгляда у него были сложные отношения. Антипов вообще не страдал подобной чепухой. Он считал, что с первого взгляда влюбляются лишь те, кто не может позаботиться о том, чтобы заполучить возможность для второго взгляда. Виктор всегда умел обеспечить себе даже третий взгляд или четвертый. Поэтому никогда не торопился.
Обманул ли Кеаль? Вполне может быть. А если нет? Виктор решил, что это – неплохая возможность попросить бога обмана о даре распознавать обман. Причем, не только из уст людей, но и богов. Антипову было интересно, как тот отреагирует на подобное. Это все равно, что предложить Аресу сделать оружие, которое может нанести ему вред.
Вот так, гадая о коварстве Кеаля, Виктор достиг окон графини, связанных с не очень приятными воспоминаниями. Там уже бурлила толпа.
Дворяне в роскошных шляпах или просто в шлемах с приделанным на скорую руку плюмажем стояли в окружении слуг. Почти все пространство между донжоном и внутренней стеной было забито. Свободное место наблюдалось лишь около самих окон и, похоже, использовалось выступающим, дождавшимся своей очереди.
Был слышен ровный гул голосов: хозяева давали инструкции собственным музыкантам, а младшие дворяне, прибывшие без певцов, делились впечатлениями друг с другом. Выступления еще не начались, но Виктор быстро понял, что и здесь приоритет принадлежит ан-Котеа. Тот располагал певцом и тремя аккомпаниаторами, один из которых держал варсету.
Антипов с слугой попытались протиснуться поближе к 'сцене', но их перехватил Ипика. Юноша был одет в синюю куртку, шляпу, которая была ему явно велика, а сиреневый плюмаж упорно сползал на лоб, закрывая обзор.
– Ролт, – зашептал он. – Как хорошо, что вы пришли! А то я подумал, что придется полночи провести в одиночестве.
– Когда начнется? – спросил Виктор, еще раз оглядывая толпу.
– Вот-вот. Уже поделена очередь. Представляете, Женар будет выступать три раза! Не подряд, конечно, но все-таки!
– Поделена? – с тревогой поинтересовался Антипов.
– Да. А что, вы тоже хотите выступить?
– Собирался.
– Ну, тогда вам придется в самом конце. Если, конечно, графиня не попросит прекратить. Все-таки ей спать ведь когда-то надо!
С точки зрения Виктора, испорченной современными представлениями о жизни дворян, знатные дамы редко спали по ночам. У них были другие дела. Но информация не могла не тревожить. Вдруг он вообще не успеет? Оставались, конечно, другие дни, но 'натиск' не хотелось ослаблять. Антипов хорошо начал, нужно продолжать в том же духе! Ведь он был готов. Нартел, менестрель, очень сильно помог ему в стихотворных переводах текстов песен.
– Послушайте, Ипика…, – фразу Виктора прервали первые звуки музыки.
Началось! Гомон сразу же стих, все обратились в слух. Играли люди Женара. Мелодия была спокойной и Антипов не подозревал подвоха до тех пор, пока не вступил певец. И вот тут Виктор после секундной растерянности был готов заскрежетать зубами.
Высокий и звонкий голос с выраженным металлическим оттенком разнесся над замком. Неспециалисты приняли бы его за женское сопрано, но Антипов сразу понял, что это не так. Подобные голоса отличаются от женских не только по звучанию, но и по длине фрагментов, исполняемых на одном дыхании. Контра-тенор. Голос кастрата.
Виктор был хорошо знаком с подобными феноменами. В современном ему мире жили несколько певцов-сопранистов. Они не были кастратами, уступали им по качеству исполнения, но отчего-то природа частично сохранила их детские голоса. Антипов помнил два имени: Филипп Ярусски, которому не помешала бы грудная клетка большего объема, и Раду Мариан, казус из казусов, почти совершенство.
Все еще прислушиваясь к удивительным звукам, Виктор сделал знак Ипика оставаться на месте, а сам стал протискиваться поближе, чтобы лучше рассмотреть происходящее.
За спиной музыкантов, одетых в длинные серые плащи, с довольной улыбкой стоял Женар, блестя золотым шитьем в свете факелов. У него был такой вид, словно это он сам лично пел. Хотя, возможно, окружающие думали так же. Если голос принадлежит певцу, а певец принадлежит дворянину, то почему нужно отказывать означенному дворянину в голосе? Забавная логика.
Виктор, горя желанием хоть как-то сбить спесь с графского сынка, остановился поблизости. Он дослушал выступление до конца, дождался, пока в окне мелькнет Ласана, сменив на мгновение свою доверенную даму, позволил начать выступление певцу ан-Суа – неплохому тенору, аккомпанирующему самому себе, а потом, подойдя вплотную к Женару, произнес:
– Отличный голос у вашего певца, ваша милость. Жаль только, что слишком тихий.
Ан-Котеа удивленно обернулся и увидел человека, в высшей степени неприятного. Нет, поначалу Женар отнес Ролта к безобидным и никчемным конкурентам, наблюдая за его фехтовальным мастерством, но после речи в трапезной… О, после этой речи мнение сына графа изменилось. Так болтать могут лишь опасные люди, ведь все знают, что женщины чрезвычайно чувствительны к словам. К тому же, Женар, обладая рядом несомненных достоинств, отчетливо осознавал, что он такому говоруну не соперник на попроще диспутов. Возможно, философ, старый советник отца, и смог бы справиться с Ролтом, но ан-Котеа даже в голову не пришло взять его с собой. А жаль.
