Ознакомительная версия.
Розовый фламинго, насильственно разлученный с естественной средой обитания, сильно обижался и норовил долбануть меня клювом по голове… скорей всего, как по самому слабому звену.
Если я правильно помню хоть что-то из зоологии, то эта милая, уже полуощипанная птичка проявляла несвойственные ей повадки и тщилась сунуть голову в каменный пол беседки. Я ее отговаривала, отвлекая эпиляцией оставшихся перьев.
Мы так мило проводили время, но тут пришел Тяни-толкай с двумя злющими красными мордами, и мы с фламинго были по-варварски безжалостно разлучены.
— И что ты делаешь, позволь тебя спросить?.. — Никос выдернул у меня из загребущих рук разнежившегося фламинго и передал Георгиосу.
— Не позволю! — надула я губы.
Но тут как бальзамом по открытым ранам:
— Ой! — от Йоргоса, потому что моя птичка стремилась на волю.
— Вивисектор! — встала я в позу оскорбленного защитника природы.
— А ты тогда кто? — Эсбэшник на вытянутых руках держал птичку, удивленно опознавая вид данной особи.
Счас! Он эту особь точно не видел, я ее из дальнего конца сада приволокла!
— Ей было жарко, и я оказывала первую помощь! — нехотя призналась я.
Фламинго и Георгиос уставились друг на друга с обалдевшим видом.
— Не морочь мне голову! — взорвался Никос, хватая меня за руку и волоча за собой.
Я отчаянно сопротивлялась, упираясь пятками и вспахивая новую грядку. Микис будет просто счастлив, когда увидит! Как бы его от восторга удар не хватил! Вообще-то я не держу на людей зла, просто иногда выплескиваю его наружу.
— Было бы чего морочить! — орала я ответ, выкручивая руку. — У тебя эта часть тела отсутствует как таковая!
— Не важно! — Он тащил меня, невзирая на препятствия, а я цеплялась за все, что попадалось мне под руку. В результате мы уже совместно волокли какую-то балясину и, кажется, садовую скамейку, но я не была точно уверена.
Около входа в дом меня очистили от лишних предметов и торжественно перенесли через порог за шкирку.
— Удачного дня! — радостно пожелала я трем горничным, отмывавшим лестницу. Судя по их взглядам, они явно желали этот день сделать для меня особо удачным. И последним.
Наверх мы поднимались как альпинисты: по веревке и со страховкой. Мне понравилось… чего не скажешь о Никосе.
В его спальню мы влетели на космической скорости. Первый раз вижу мужчину в состоянии полнейшей невесомости. Он просто плавал в эмоциях… и норовил поделиться этим необычным состоянием со мной.
Мы застыли друг против друга, сжимая кулаки. Похоже, сейчас будет смертный бой.
Но тут Ник неимоверным усилием взял себя в руки. В прямом смысле — обхватив себя за предплечья. Аж костяшки побелели. И уставился на меня лазерным прицелом.
У меня срочно зачесалось между глаз. Снайпер-самоучка нашелся!
— И что я тут забыла? — полюбопытствовала я, ускоренно просчитывая пути к отступлению и кося на отрытую дверь кабинета. Интуиция мне подсказывала, что новую удочку он еще не видел!
— Сейчас ты разденешься и ляжешь в кровать! — прошипел он, извергая из глаз молнии. — И мы продолжим начатое!
— Нет! — отказалась я, точно зная: в эту кровать я никогда не лягу. По крайней мере, пока не поменяют постельное белье и не вытряхнут колючие плоды опунции.
— ДА! — уверенно заявил Казидис, сдергивая покрывало и… застывая в недоумении.
Миллионер рассматривал живописнейший натюрморт: я финиками выложила фигу, перемежая рисунок декоративными фонариками опунции. Кстати, потратила на это полчаса своего драгоценного времени, которое могла с пользой употребить на поиски пропитания!
— Что ты хотела этим сказать? — Никос оторвался от изумительного вида и обвиняюще уставился на меня, как прокурор в суде.
Ну обломала я ему пальму. И что?
— Хотела, чтобы ты почувствовал себя как боров в опунции и финиках, — пояснила я свой художественный замысел.
— Хряк, — педантично поправил меня он, начиная снова злиться.
— Еще раз перебьешь, — нахмурилась я, — будет хряк!.. И боров!
— Джу-ул!!! — Он уже просто извергал звуки, как вулкан лаву. — А если откровенно?
— А если откровенно… — Я тихонько, мелкими перебежками перемещалась поближе к выходу. — Хотела наглядно показать фигами — какой ты фиговый мужик!
— Убью. — Он так спокойно и даже буднично это сказал, что я поверила сразу и безусловно и тут же удвоила свои усилия по спасению. — Сначала поимею, а потом убью!
— А можно сразу начать с последнего пункта? — совершенно серьезно спросила я. — Мне так будет легче примириться с твоим существованием!
— Ты предпочитаешь смерть сексу со мной? — До него наконец-то дошло. Нет, не дошло — доперло! Боже, какой это, оказывается, трудный и неимоверно извилистый путь!
— Какой ты догадливый! — похвалила я его. Надо бы сахарком для поощрения приманить, но это плохо влияет на зубы. Дареному коню, конечно, в рот не смотрят… зато под хвост заглядывают.
— Ты очень явно это показываешь, — ухмыльнулся Никос.
Тут он совершил несусветную глупость и повернулся ко мне спиной. Эй! А как же я? Удеру ведь!
Молчание, повисшее в комнате, можно было резать ножом или стругать на терке.
Наконец мне надоело. Я подвисла, словно плохая операционная система: и уйти неудобно, и остаться стремно.
— Отпусти меня с миром, — предприняла я еще одну попытку к сексуальному разоружению, — и никто не пострадает.
— Не могу, — спокойно ответил он, не оборачиваясь. — Хотел бы, но не могу! — Тяжело вздохнул. — Я одержим тобой с первой встречи. Ты моя судьба.
У моего бортового компьютера случилась перезагрузка. Наверное, сбой системы ПВО, иначе зачем я отлепилась от безопасной двери и встала рядом?
Мы глазели на заходящее солнце и молчали. Я в мужских трусах и майке, мой кавалер — в пестрой шелковой гавайке и облегченных бермудах. Видок у обоих прилично потрепанный. Словом, парочка подобралась — что надо. Нарочно не придумаешь.
— Я находился по делам в Нью-Йорке. Мне было нужно рано утром в Сити, — внезапно нарушил молчание Никос. — Мой водитель выбрал дорогу вдоль побережья океана, зная, как я люблю этот вид…
Если мне сейчас будут исповедоваться, то я не готова морально! Мне нужно время и силы, а я голодная!
— …Впереди по набережной бежала тонкая фигурка, переливающаяся в ярких рассветных лучах. Меня это заинтересовало. Я попросил водителя ехать помедленнее, но тут это странное создание выскочило на парапет, потянулось навстречу солнцу и сорвало с головы бандану. Твои волосы…
Я искоса глянула на Казидиса. Он стоял, прикрыв глаза тяжелыми веками, как будто находясь во власти сильных воспоминаний. Кто его знает — может, так оно и было. Но я против! Я не хочу быть чьим-то лучшим воспоминанием, я хочу быть мимолетным независимым видением! Но, видно, не с моим счастьем…
Ознакомительная версия.
