- Про то, кто я такой, никому в Полоцке ни слова, - понизил голос Владимир. - И людям своим накажи, которые меня знают.
Гречанин в растерянности только головой закивал и смешно рукой перед собой затряс.
- Это он чего? - спросил Ладомир князя.
- Крестится, - усмехнулся Владимир. - Вера у него такая. У каждого народа свои боги, Ладомир.
- А какой лучше всех? - спросил Ратибор.
- Тот, который тебе в помощь, - сдвинул брови у переносья князь.
Хитро ответил Владимир. Но на то он и князь, чтобы бога выбирать по выгоде, а Ладомир свой выбор сделал, и отныне пойдёт по той дорожке, на которую ему укажет Перун.
Ладья у грека была поменьше той, что Белые Волки отбили у киевских ратников, но бортами повыше, чтобы вместить побольше товара, и не такая ходкая, несмотря на старательность гребцов. А вообще-то Ладомир весло не любил, от него на ладонях сплошные мозоли. То ли дело конь, свистнул, гикнул и полетел ветром. А тут спина одеревенеет, пока тяжёлой деревяшкой от Волхова отмахнёшься.
- Привыкай, - усмехнулся княжий мечник Шолох. - Воинская удача не только от меча зависит, но и от весла.
Шолох, если верить его словам, успел побывать с князем Владимиром и в землях варяжских, и в землях фряжских, хотя годами он не многим старше Ладомира. Статей мечник не богатырских, но ухватист и в движениях быстр. Нур, тот годами постарше и лицом посмурнее, если и сронит слово, то исключительно в дело. Нурман Фарлаф и вовсе чурка-чуркой, если и бормочет что, так всё равно не понять, но с веслом управляется лихо и способен грести сутки напролёт не разгибаясь.
Князь Владимир гребёт наравне со всеми, и видно, что он к этому делу привычен, а в разговоры вступает редко, всё шарит по берегу глазами, словно потерял там что-то и старается отыскать. Глаза у Владимира синие, волосом он темнорус, в плечах поуже Ладомира, но ростом чуть выше. И по виду не скажешь, что князь - мечник и мечник. Разве что когда сведёт брови у переносья, то лицо у него делается жёстким, почти деревянным, как у идола Перунова.
Шолох с Войнегом, два сапога пара, как начнут на передыхе у костра болтать, один о землях фряжских, другой о леших и вилах, так все Анкифьевы гребцы собираются вокруг, разинув рты. Князь Владимир тоже Войнеговы рассказы слушает и улыбается - не верит похоже.
- А я говорю, есть, - стоит на своём Войнег. - И среди жёнок их не отличишь.
- Так если не отличишь, то чем же они вилы, - возмутился Шолох. - Жёнки и есть.
Князь Владимир засмеялся, а Ладомир не удержался и поддержал Войнега:
- Я такую вилу знаю, едва не утонул с её помощью.
- Коли не утонул, то это не вила, - стоял на своём Шолох.
- Как же не вила, когда она меня топила, - поразился его упрямству Ладомир. - Можно сказать, чудом всплыл.
- А вила нак же? - ахнул кто-то из темноты.
- Вытащил на берег. Помял маленько.
- Жёнщина порой сама не знает, что она вила, - разъяснил произошедшее с товарищем Войнег. - Oна это только в полнолуние у воды чувствует, ну и держись тогда, а то и сама уйдёт и тебя утащит.
- А откуда они берутся? - спросил сидящий одесную от Войнега гребец, поблёскивая круглыми от удивления глазами.
- Может жёнка какая погуляла с лешим, - пожал плечами Войнег. - А то сами вилы нагуляют и подбросят в зыбку. По виду-то не отличишь - дитё и дитё.
Самое трудное в пути даже не веслом по воде хлюпать, а тащить ладью волоком из реки в реку. Семь потов сойдёт с тебя, пока сладишь дело. Смерды из ближайших весей кормятся на тех волоках, иначе с одними Анкифьевыми гребцами застряли бы где-нибудь на перепутье.
Как из жуковатого грека дух ещё не вышел – мотается туда-сюда, по словам приказных, не первый уже десяток лет. Ладомир бы своей волей этим путем не пошёл, да ещё с товаром, будь он неладен, обломал все плечи.
Двина-река не краше Волхова, и вёсла по ней бьют не мягче, но за недели пути, да намаявшись на волоках, Ладомир греблю за труд уже не считал и почти в своё удовольствие помахивал веслом. Владимир сказал, что больше волоков не будет до самого Полоцка, и на том спасибо.
А сам Полоцк уступал Новгороду размерами, и городской тын был пониже да пожиже. Через неглубокий ров был переброшен мост, а дальше накатанная дорога вела прямо к пристани. На воротах стыли истуканами полоцкие стражники. Покрикивали на Анкифия, косились недовольно на его ладью – набивали цену, как понял Ладомир. Купцу, надо полагать не впервой договариваться с городской стражей, а у князя Владимира свои заботы - перекинулся словом с греком о встрече в городе и пошёл в открытые ворота. Поскольку шли они без товара, то никто им препятствий не чинил. Стражникам и без них работы хватало - Полоцк город торговый, а потому на входе-выходе бойкий. Улочки в Полоцке были теснее новгородских и вымощены не везде, а только те, которые ближе к Детинцу, нависшему серой хищной птицей над Торговой площадью.Дома в Полоцке тоже победнее, чем в Новгороде, в основном в один ярус, хотя загороды крепкие, бревно к бревну. А вот Детинёц хорош, невелик размерами правда, но крепок - лесины в два обхвата, и видно, что построен недавно.
Гостиный двор размещался на противоположном от Детинца конце Торговой площади. И пока Анкифий суетился с товаром, князь Владимир успел с мечниками горло промочить после долгой дороги. Столы, по правде сказать, были грязноваты, но медовую брагу в Полоцке варили не хуже, чем в новгородских землях. Закусили свининой - расторопный хозяин тут же на глазах гостей приколол кабанчика.
- Есть города и страны, где свинину не едят, - сказал Анкифий, подсаживаясь к столу.
- Так есть, говорят, и люди с пёсьими головами, - усмехнулся Шолох. - Вот Фарлаф может рассказать, его родович плавал в ту страну.
Ладомир даже рот раскрыл от изумления на такие слова. Вон какие чудеса бывают на белом свете, а Шолох в вил не верил, которых на наших землях с избытком.
- А кто тебе сказал, что я не поверил, - удивился Шолох. - Я вон и князю Владимиру говорю - осторожней надо быть с жёнщинами, а то он прямо удержу не знает, как увидит длинные волосы, так и бьёт в землю копытом.
Владимир отмахнулся от Шолоха, другим, видать, занята его голова, а глаза всё время смотрят в проём, где видна стена Детинца.
- А что, Анкифий, - встрепенулся вдруг Владимир, - с дарами-то к князю Рогволду пойдешь?
- А как же, - кивнул головой грек. - Коли прибыл в город, то нельзя обнести князя.
- И дочь его увидишь?
- Не знаю. Дары ведь и приказный принять может.
- А ты напросись, - подсказал Шолох. - Девки ведь страсть как любопытны. Есть же у тебя ткани заморские?
- Не бойся, Анкифий, - усмехнулся Владимир. - Я пойду с тобой. Очень уж хочется взглянуть на Рогволдову дочку прежде, чем просить её в жёны.
