— Нет, — сказал я. — Я же замаскирован, никаких возможностей.
— Можно я их проверю? — жадно спросил Костя. — Слушай, я отмечу, что это ты…
— Проверяй, — разрешил я.
— Спасибо, Антон! — Костя расцвел в улыбке, довольно чувствительно ткнул меня кулаком в плечо. — Все-таки ты правильный мужик! Спасибо!
— Выслуживайся, — не удержался я, — может, еще лицензию вне очереди получишь.
Костя сразу замолчал, помрачнел. Уставился на реку.
— Сколько людей ты убил, чтобы стать высшим вампиром? — спросил я.
— Тебе-то какая разница?
— Так… интересно.
— Подними как-нибудь свои архивы и посмотри, — криво улыбнулся Костя. — Неужели сложно?
Это, конечно, было несложно. Но я никогда не смотрел досье на Костю. Не хотел я этого знать…
— Дядя Костя, давай панамку! — требовательно пискнули рядом. Я покосился на маленькую, лет четырех, девочку, подбежавшую к Косте. И впрямь — заморочил ребенка, панамку отобрал… Костя послушно стянул с головы панамку, отдал девочке.
— Ты вечером снова придешь? — поглядывая на меня и надувая губки, спросила девочка. — Сказку расскажешь?
— Угу, — кивнул Костя.
Девочка просияла и побежала к молодой женщине, собиравшей в сторонке вещи. Только песок из-под пяток забрызгал…
— Да ты сдурел! — рявкнул я, вскакивая. — Я тебя прямо здесь в прах развею!
Наверное, у меня было очень страшное лицо. Костя торопливо выкрикнул:
— Ты чего? Ты чего, Антон? Это моя племянница двоюродная! Ее мать — моя сестра! Они в Строгино живут, я у них эти дни гощу, чтоб через весь город не мотаться!
Я осекся.
— Что, решил, я из нее кровь сосу? — все еще опасливо глядя на меня, спросил Костя. — Иди, проверь! Никаких укусов! Племяшка это моя, понятно? Я за нее сам кого хочешь в землю зарою!
— Тьфу, — сплюнул я. — А что я мог подумать? «Вечером снова придешь», «сказку расскажешь»…
— Типичный Светлый… — уже спокойнее сказал Костя. — Раз я вампир, так сразу — скотина, да?
Наше хрупкое перемирие не то чтобы кончилось, но превратилось в нормальную холодную войну. Костя злился, а я сидел и ругал себя за слишком поспешные выводы. На детей моложе двенадцати лицензии не выдают, а Костя не такой дурак, чтобы охотиться без лицензии.
Но вот… заклинило.
— У тебя же дочка, — вдруг сообразил Костя. — Такая же, да?
— Моложе, — ответил я. — И лучше.
— Ясное дело, раз своя, так лучше, — ухмыльнулся Костя. — Ладно, Городецкий. Я все понял. Забыли. И спасибо тебе за наводку.
— Не за что, — сказал я. — Может, те охранники ничего и не видели. Водки выпили или дурь покурили…
— Проверим, — бодро отозвался Костя. — Все проверим.
Он потер ладонью макушку и встал.
— Пора? — спросил я.
— Давит, — косясь вверх, ответил Костя. — Я исчезаю.
И впрямь исчез, предварительно отведя всем вокруг глаза. Только мутная тень секунду висела в воздухе.
— Хвастун, — сказал я и перевернулся на живот.
Честно говоря, и мне уже стало жарко. Но я принципиально решил не уходить вместе с Темным.
Еще мне надо было кое-что обдумать — перед тем, как идти к охране «Ассоли».
Витезслав постарался на славу. При моем появлении начальник охраны расплылся в добродушной улыбке.
— О, какие гости пожаловали! — отодвигая от себя бумажки, провозгласил он. — Чай, кофе?
— Кофе, — решил я.
— Андрей, принеси-ка нам кофе, — распорядился начальник.
И полез в сейф, откуда появилась на свет бутылка хорошего грузинского коньяка.
Охранник, проводивший меня до кабинета, пребывал в легкой растерянности. Но спорить не стал.
— Какие-то вопросы? — шустро нарезая лимон, спросил начальник. — Будете коньячок, Антон? Хороший коньячок, честное слово!
А я ведь даже не знал, как его зовут… Прежний начальник охраны нравился мне больше. Он был искренним в своем отношении ко мне.
Но прежний начальник охраны никогда не дал бы мне той информации, которую я сейчас рассчитывал получить.
— Мне надо посмотреть личные дела всех жильцов, — сказал я. И с улыбкой добавил: — В таком доме, наверняка, вы всех проверяете. Верно?
— Конечно, — легко согласился начальник. — Деньги — деньгами, но тут люди серьезные жить собираются, бандиты отмороженные не нужны… Вам все личные дела?
— Все, — сказал я. — Всех, кто купил здесь квартиры, безразлично, поселились они уже или еще нет.
— Досье на настоящих владельцев или на тех, на кого оформлены квартиры? — любезно уточнил начальник.
— На настоящих.
Начальник кивнул и снова полез в сейф.
Через десять минут я сидел за его столом и листал аккуратные, не слишком толстые папки. По понятному любопытству начал я с себя самого.
— Я больше не нужен? — спросил начальник.
— Нет, спасибо, — я прикинул количество папок. — Мне потребуется час.
Начальник, тихонько притворив за собой дверь, ушел.
А я погрузился в чтение!
Антон Городецкий, как выяснилось, был женат на Светлане Городецкой и имел двухлетнюю дочь Надежду Городецкую. У Антона Городецкого был маленький бизнес — фирма по торговле молочными продуктами питания. Молоко, кефир, творожки и йогурты…
Фирму эту я знал. Обычная дочерняя фирма Ночного Дозора, зарабатывающая нам деньги. Таких штук двадцать по Москве, и работают в них самые обычные люди, не подозревающие, кому реально уходит прибыль.
В общем — все скромно, просто и мило. Далеко, далеко, на лугу пасется кто? Правильно, Иные. Не водкой же мне торговать…
Я отложил свое досье и принялся за других жильцов.
Разумеется, тут не было, да и не могло быть всей информации о людях. Все-таки служба безопасности пусть даже самого роскошного жилого комплекса — это не КГБ.
Но мне и нужно-то было всего ничего. Информация о родных. В первую очередь — о родителях.
Я сразу же убирал в сторону тех, чьи родители были живы и здоровы. В другую стопку откладывал досье на людей, чьи родители умерли.
Больше всего меня интересовали бывшие детдомовцы — таковых оказалось двое — и те, у кого в графе «отец» или «мать» стоял прочерк.
Таких было восемь человек.
Эти дела я разложил перед собой и стал изучать внимательнее.
Сразу же отсеялся один детдомовец, судя по досье — близкий к криминальным кругам. Последний год он находился за пределами России и возвращаться, несмотря на просьбы правоохранительных структур, не собирался.
Потом отсеялись двое из неполных семей.
Один оказался слабым Темным магом, знакомым мне по какому-то пустячному делу. Его наверняка сейчас шерстят Темные. Раз ничего не выяснили — значит, мужик ни при чем.
