— Чему не помешают?!
— Убивать тебя никто не собирается, — неохотно пояснила блондинка. Вся её расслабленная поза дышала самоуверенностью, как вызовом.
— Как-то не обнадёживает.
— Пытать и мучить тоже, — снисходительно заверил «ангел-хранитель».
«Аристократы», — с возросшей неприязнью заключила Шелара. Снобизм и воспитание наполнили воздух кареты так, что дышать было нечем. На секунду она представила их реакцию, если теперь, после того, как они вытащили её из-под заинтересованного носа полиции, она признается в своём благородном происхождении и станет запальчиво бросаться родовым графским титулом. Это было бы так наивно и забавно, что против воли губы искривила улыбка.
— Кто ты такая? — словно мысли читая, начал допрос сероглазый. — И советую даже не пытаться врать.
Угрожающий тон и сам вопрос всё-таки заставили нервно рассмеяться:
— Шелара Ларелика Карриан, графиня Алессанская.
Однако её откровение ни капли не удивило присутствующих. А «ангел-хранитель», так и не снявший маску, тихо напомнил, что «он же предупреждал». Видимо, встреча действительно не случайна.
Выяснив её личность и удовлетворившись сим, сероглазый вытащил из кармана своего тёмного камзола коробочку и открыл, показывая Шеларе содержимое. В дрожащем, непостоянном свете фонарей, проплывающих за окном быстро катившегося по мостовой экипажа, празднично засверкали огранённые камни. Каждый из них был ей знаком, как давний близкий друг. Взгляд жадно поглощал радужный свет, который не чаял увидеть ещё когда либо.
— Моя брошь? Так вас Люцианель прислал?
— Мы работаем по собственной инициативе. Не гадай, — он захлопнул коробочку и, не глядя, кинул блондинке. — Откуда у тебя вообще взялась эта вещь?
— Она со мной с детства. Это подарок.
— И кто же такой щедрый?
— Я не знаю.
Боль, терзавшая её, медленно и неотвратимо нарастала. В разбитой губе и распоротой гвоздём ладони пульсировало горячее жжение. Значит, неважно дела. Скоро совсем растает действие эликсира. Она чуть переместилась на сидении, не замечая, что её ответ не понравился светловолосым нелюдям. Сероглазый с прищуром, хорошего не сулившим, потянулся к сапогу и вытащил из-за голенища высокого сапога кинжал. Лезвие угрожающе сверкнуло гранями заточки, приближаясь к тёплому горлу девушки.
— Я ведь просил не лгать.
Острое холодное жало кольнуло незащищённую кожу и немного царапало её при мерном движении кареты, навязчиво напоминая о хрупкости. Шелара отстранилась назад, морщась. А зеленоглазый парень вдруг прихватил двумя пальцами остриё и отвёл в сторону клинок, как ветку с дороги.
— Не угрожай тем, чего обещал не делать, Шейлирриан. Это обесценивает твои слова. Как первые, так и вторые.
— Что я слышу, Шерри? Неужели, это мораль? — с издёвкой спросил тот, кого назвали Шейлиррианом, но кинжал убрал обратно в ножны, спрятанные за краем сапога.
— Иногда она бывает полезной.
— Спасибо. Но я, правда, не знаю. Я всегда думала, что это был эльфийский офицер, спасший мне жизнь. А теперь я даже не уверена, что это был эльф.
— Когда это было?
— Лет десять назад. Мне было девять, кажется.
— Имени тоже не знаешь? — Полуутвердительно спросил сероглазый.
Шелара нахмурилась под испытующими взглядами, мучительно вспоминая. Память занесло снегом прошедших лет, и сложно было вытащить из-под него непривычное, услышанное единожды, имя. Неуловимым, оно вертелось на языке, не желая быть названным.
— Я не уверена. Что-то короткое и звучное. Эрисар, кажется. Не знаю.
— Эль-Ризар? — неверяще, с осторожностью, уточнила блондинка, до этого предпочитавшая молча следить за её реакциями и разговором.
— Точно! Именно так. Эль-Ризар.
Повисло молчание, в котором мужчины странно переглянулись, словно обменялись мыслями, недоступными ей. Затем к ней задумчиво повернулся Шерри:
— Что ж, в чём-то ты права, он не эльфийский офицер.
— Арши, да? Люцианель говорил, что брошь именно их работы.
— Что он ещё говорил?
От нового приступа боли, словно ножом полоснувшего по ребрам, Шелара побледнела ещё больше и прикусила губу. На лбу выступила лёгкая испарина, и в глазах помутилось. Отвечать она была бессильна и просто покачала головой, до конца не уверенная, что незнакомцы поймут её правильно и снова за оружием не потянутся.
Шерри насторожила странная лихорадка их юной пленницы, и он присмотрелся к ней получше. Выглядела девушка слабой и изнурённой, пребывая почти на грани обморока. Наёмник нахмурился: вероятно, падение с крыши закончилось не совсем мягкой посадкой, и теперь она жалко сгорбилась в углу, обхватив себя руками, как в объятиях. Он бесцеремонно прихватил её за подбородок и заставил посмотреть на себя.
— У тебя есть ещё обезболивающее? — вопрос получился чуть более резкий, чем хотелось.
— Нет. И пузырёк там разбился. Они не бьются только, пока пробка внутри.
Её голос был уже похож на бред. Шерри стянул с руки перчатку и опустил прохладную ладонь на её влажный горячий лоб. И без того расширенные зрачки дрогнули. «Спи!», — был его тихий короткий приказ, успокаивающей волной пробежавшийся по всему телу и подаривший восхитительное облегчение и свободу. Девушка расслабилась и закрыла глаза, погружаясь в яркий водоворот снов под мерное покачивание экипажа.
— Я ещё не закончил, — с неудовольствием заметил Шейлирриан, наблюдая, как наёмник усердно расправляет перчатку.
— Ей нужно отдохнуть. Твои вопросы подождут до особняка. Вся ночь впереди.
— Ты не представляешь, насколько это важно!
Шерри неопределённо хмыкнул:
— Эль-Ризар ждал десять лет, подождёт ещё одну ночь.
Айша сложила на груди красивые руки и повернулась к окну с видом безучастным и скучающим:
— Шейл, неужели ты забыл, что этот змей знает всё?
В воздухе приятно пахло свежестью и лавандой. Щеки легонько касалось дыхание влажного ветра, тянувшего из приоткрытого окна, и будило желание запрятаться глубже в согретое телом одеяло. Зябко поёжившись, Шелара открыла глаза и села на чужой просторной кровати. С обнажённых плеч соскользнуло одеяло, и стало ещё холоднее. Кто-то раздел её до белья, пока она была без сознания, и расплёл волосы. Память услужливо подсказала три возможные кандидатуры из дня прошедшего. Где-то глубоко внутри лениво колыхнул плавниками стыд и нырнул обратно в ил её бесстыжести. Девушка спустила ноги на пол, ступнями коснувшись прохладного ковра, по нему белым приведением мела шифоновая занавеска от приоткрытого окна. Там было пасмурно и серо, оголтелые кузнечики шумно стрекотали в траве, где-то в неведомых ветвях им радостно подпевали птицы. В общем, наступало классическое раннее утро. Шелара размяла шею и встала, в рёбрах легонько кольнуло, но не настолько сильно, чтобы обращать на это внимание. Правда, корсет пару дней лучше не надевать.
