— Убери вражду между Черноречьем, Светопольем и Новодальем.
Эндарс вздрогнул.
— Это невозможно. За пятьдесят лет никто не смог примирить их. Разве получится теперь?
— Думаю, никто и не пытался. Попробуй.
— Ни моих умений, ни моих способностей, ни моего опыта для этого не хватит.
Силы боевого мага мало? Что же остаётся слабой девушке, которой не хочется смиряться?
— Стоящего подарка ты не желаешь мне дарить. Зато готов равнодушно наблюдать, как я буду страдать в этой жизни. И это — любовь?
— Ты просишь слишком многого.
— Вы тоже просите немало, так почему я не могу попросить?
— Кто «вы»?
— Вы все, кому нужны мои рука и тело, мои сердце и любовь, моя жизнь.
— Я не могу выполнить эту просьбу, но могу выполнить другие.
— Оставь меня…
— Тебе противно меня видеть?
— Нет. Всего лишь хочется побыть одной.
Мужчина тихо ушёл. Ничего не доказывал, не кричал, не ругался, не требовал, не ворчал. Пожалуй, он в чём-то лучше других. Кажется, маг не догадался, что я собираюсь уйти.
Целый день готовилась. Вечером болтала о разных пустяках с братом и магом. Часто мои мысли улетали к тому месту, куда пойду, к тому жестокому человеку, которого попытаюсь заставить задуматься о мире, и к тем словам, которые ему скажу. Ночью ушла, подождав, чтобы Роман и Эндарс уснули. Никто из них моего ухода не заметил. Хорошо, но немного грустно.
Шла и любовалась россыпями звёзд, мягким светом луны. Спать не хотелось. Да и негде было. Дом остался на другом конце столицы.
…Рассвет застал меня у главных дворцовых ворот. Стражники нелюбезно поглядывали на меня со стены. Через несколько часов ко мне подошёл какой-то наряженный толстый мужчина, от которого расплывался во все стороны тяжёлый приторный запах духов.
— Ты чего тут кругами ходишь? — недовольно спросил он.
— Я хочу поговорить с нашим королём.
— Ему своего металла и разодетых дам хватает.
— Я хочу кое-что ему сказать.
— А, опять с жалобами… и что у тебя? Пожар, дети малые голодные, муж с битвы не вернулся? Причём тут король? Ему забот и без тебя хватает!
— Я не умолять, не жаловаться пришла. У меня к нему одно важное послание.
— Говори, передам, если оно будет чем-то ему полезно.
— Вы точно передадите?
— Что, двадцать раз повторять тебе нужно?! — рассердился толстяк.
— И раза хватит. Передайте ему следующее…
Казалось, будто капли, сохранившиеся где-то рядом, засияли ярче, едва только начала говорить. Увы, он меня не дослушал. И света их не видел, и тепла их не почувствовал. Скорчил презрительную гримасу.
— Ты сумасшедшая! Уходи и не приставай к людям со своим бредом, или тебе не поздоровится!
Словно ледяной водой облили. Пыталась объяснить им, что так жить больше нельзя, что и так мужчин в нашей стране поубавилось и семьям тяжело, а меня назвали сумасшедшей.
— Чего прилипли к стене? Схватите её и бросьте в тюрьму. Пусть посидит пару месяцев с крысами. Может, одумается! — брызжа слюной, завопил толстяк.
«Беги! — появился в моей голове женский голос, ибо кто, как не магичка могла оказаться здесь и сейчас. — Я их задержу!».
Из-за стены, окружавшей дворец, дворцовый сад, выпорхнула воробьиная стая и отважно устремилась на мужчину в дорогой одежде. Чуть запоздало с ближайшей крыши взлетела с шумом стая сорок и устремилась на выскочивших из-за ворот стражников. С деревьев чёрными клубками неистово каркая нависли две вороньи стаи. Птицы слились в тучи. Большая кинулась на воинов, малая — на толстяка. Полетели головные уборы, перья, ругательства, пух, тряпки, камни, палки. Застигнутые птицами врасплох прикрывали глаза, толстяк волновался за свою голову, а стражники пытались схватить арбалеты и выстрелить в птиц. Убегать бесполезно: от болтов, которые вот-вот полетят в меня, мне ничем не укрыться. А из-за домов прямо на меня уже двигался смерч, всасывая в свою воронку всё, что было у него на пути.
Не успела я ни испугаться, ни отпрыгнуть, как он закрутил меня, подхватил и подбросил вверх. Судорожно вцепившись в завязанную сумку, я взлетела над сражающимися с птицами людьми, над городской стеной.
Мой крик потонул в криках сражающихся. Смерч понёс меня над полями, садами, лесом и, ослабевая, опускал всё ниже и наконец оставил на лесной опушке.
Долго я лежала в странной, скрюченной позе, боясь разогнуться, продолжая чувствовать пустоту под собой.
«Как ты?» — заботливо спросил голос. Было в нём нечто иное, чем у людей. Женщина читала мысли и вопросы задавала конкретные.
«Не знаю, где я, куда идти. Пойду пока в какую-нибудь деревню. Попробую убедить её жителей».
«Решишь, куда идти, скажи. Укажу направление. Зверей не бойся, они тебя не тронут».
Отчётливо всплыли и исчезли в памяти волки, которые ластились ко мне.
«Они видят тот свет».
«Свет того моря? А другие могут его видеть?»
«Звери видят его всегда, в отличие от людей, поэтому не бойся зверей и береги свет в своём сердце».
Поблагодарив незнакомку за помощь, долго думала, куда пойти. Вряд ли она имеет представление обо всех дорогах моей страны.
«Мне известны все тропы и дороги этого мира», — эхом откликнулся голос.
«Правда, все? И те, которыми люди могут прийти к неудачам или счастью?»
«Несчастье и счастье люди сами творят. И сами не знают, что им нужно. Люди строят планы и не осуществляют, а сделанное разрушают. Идут на обман друг друга и самих себя».
Печаль пронизывала голос незнакомки. Кто же она? Какое место занимает в нашем мире? Было в ней что-то знакомое, родное и совсем иное, чем у меня. И ощущение, как будто она всегда рядом.
Вдруг в моих мыслях проскользнула какая-то важная мысль. Надо вспомнить. При полёте из города ничего не думала. Вернулась к разговору с женщиной, когда появилась мысль. Осознание пришло сразу, затопило душу удивлением и радостью.
Мир и она. Мириона! Чем же объяснить, что сложили именно «мир» и «она»? Почему выбрали «мир» можно предположить, но кто таинственная «она»?
Некая сила, необычайно важная для мира, для жизни живых существ? Магия слишком ничтожна, чтобы попасть в имя мира, как и грубая сила. Не подходит и алхимия. То, что мы подразумеваем под силой, нелепо по сравнению с той силой. Их и сравнивать нельзя…
Мне обещана некая сила, но я понятия не имею, что она из себя представляет. Но хватит о силе. Может ли незнакомка оказаться Мирионой? Ох, какая ерунда пришла мне в голову!
«Да, я — Мириона», — шепнула моя собеседница.
«Так мне помогает наш мир?» — ущипнула локоть и почувствовала боль. Я не сплю.
