Да только ответить ему не мог, но не потому, что не знал ответа. Увидев стоящую неподалеку Леру после двух лет, в течение которых я старался вспоминать о ней как можно реже, я понял, как много сложностей добавил в мою жизнь Тинир, соединив две души. Но вряд ли я сожалел об этом.
– В другом, Закираль. – Я не стал игнорировать его вопрос. Но не собирался отвечать ему то, чего он от меня ожидал. – Из всех, кто с ней сталкивался, лишь двое смогли до конца понять, с кем имеют дело. Сэнар хоть и догадывается, но до сих пор не может себе признаться в этом. Айлас готов ей поклоняться, как мне, и поэтому не видит сил, в ней скрытых. Вы же продолжаете лишь произносить: маг Равновесия и носитель его сути, – не осознавая, что за этим стоит. Потому и не готовы до конца принять то, что даже ты и Таши – лишь ее бледные подобия. И вместо того чтобы укрепить в ней уверенность в себе, продолжаете сеять сомнения, пытаясь защитить от всего мира.
Такой отповеди он вряд ли ожидал. Но, что меня порадовало, выслушал не только внимательно, но и вдумчиво.
– Я сделаю, как ты говоришь, отец.
Сын склонил передо мной голову. И от того, как он это сделал, не теряя достоинства, но отдавая дань уважения, у меня сжалось в груди.
Мы с ним не знали друг друга. Но в этом мире было немного дорогих мне существ, за которых я был готов отдать свою жизнь. И он был среди них.
Но так же, как и раньше, я не мог показать ему своих чувств. Слишком сложным было то, что нам предстояло. И любая проявленная нами слабость могла стать роковой ошибкой.
– Тогда веди меня, мой ялтар. – Прежде чем застегнуть лицевой платок, я позволил себе улыбнуться.
Он заслужил того, чтобы я это произнес. Он сумел предугадать то, что я так тщательно скрывал. Принял мою смерть. Достойно правил эти два года. И ничем не выказал, какой ценой все это ему далось.
Генный маркер одной из малоизвестных ветвей рода, о котором помнили еще лишь потому, что в каждом поколении он давал воина-берсерка, уже был введен в мое тело. Так что теперь уже точно никто не сможет даже предположить о моей близости к нынешнему правителю.
Закираль открыл мне один из своих ментальных каналов связи, чтобы я всегда был в курсе того, где он находится, вызвал Ярангира, приказав снять полную защиту с резиденции, и выстроил портал прямо в казармы его личных гвардейцев. Сам же, пожелав мне немного передохнуть, направился на Лилею. Судя по всему, в очередной раз проигнорировав требование начальника охраны взять его с собой.
Надо будет тонко намекнуть сыну, что лично я никогда не расставался с Кадинаром, за исключением тех случаев, когда мог доверить задание лишь ему. Много мелочей не замечается тогда, когда ты находишься в их окружении постоянно, вгляд же со стороны позволяет увидеть неожиданное там, где все кажется уже привычным.
Помещение казармы было мне знакомо. Воины, которые подчинялись только правителю, были и у меня. Правда, я довольно быстро устал с ними возиться, передав их начальнику своей охраны, а с учетом того, что тот был носителем части моей души, я вполне мог считать, что держу все под контролем.
Проверил защиту, не сразу обнаружив ту самую щель в ней, о которой меня предупредил Закираль. С удовлетворением отметил, что для тех, кто не владеет магией Изначального Хаоса, это приглашение узнать чужие секреты вполне может сыграть роль ловушки. И только после этого протянул нить перехода, настроившись на продолжавшего оставаться со мной на связи Кадинара.
– Я же тебе говорил, – хмыкнул он, появившись из серого тумана, – личная гвардия – наилучшее прикрытие для нас. Не придерешься. Ялтар Закираль так многим обязан правительнице Лере, что появление новых телохранителей совершенно никого не удивит. А если устроить неудавшееся покушение, то все будет выглядеть как проницательность или хорошая агентурная работа.
– На турнире, – бросил я спокойно, закрывая портал.
– Она будет участвовать в турнире? – Сэнар пытался не выглядеть изумленным, но ему это не удалось.
– Закираль попробует подбросить эту идею Олейору. Я хочу, чтобы она вышла на поединок. И твоя задача, Сэнар, чтобы она стала одной из фавориток.
– И зачем тебе нужно, чтобы ее не было в Тариконе? – перебирая в уме возможные варианты и не зная, на каком из них остановиться, уточнил у меня Кадинар. Ничуть не смущаясь тем, что я слежу за течением его мысли. Стоило признать, что он был на правильном пути, и меня это нисколько не удивляло. Ставший даймоном человек всегда имел нестандартный взгляд и был способен на весьма нетривиальные решения.
– Об этом потом, – дав понять, что он может рассматривать это в качестве очередной мести за его выходки, отмахнулся от него я и опустился на одну из лежанок.
Каждая комната в казарме была рассчитана на четверых и имела отдельный вход. В обязанности личной гвардии входило не только сохранение жизни ялтара, но и весьма деликатные поручения. Потому воины и были знакомы лишь с теми, с кем составляли одну группу.
Я знал, что мне стоит отдохнуть. Мы хоть и способны по несколько дней обходиться без сна и еды, потом довольно резко теряем силы. А этого я никак допустить не мог: от того, насколько быстро я распутаю этот паучий клубок, зависела не только жизнь Леры.
Если я правильно осознавал свои собственные предчувствия, то тот, кто начал против нее игру, замахнулся на нечто более значимое, чем ее жизнь. А это приводило меня к единственной, но довольно жуткой мысли. Три мира, которые она связала собой, находились в опасности. И чем быстрее я пойму, что именно стоит за попыткой вывести носителя сути Равновесия из игры, тем выше вероятность того, что ничего страшнее моих внутренних терзаний не произойдет.
Но сон не шел. Как в те времена, когда до цели, к которой я стремился, оставалось совсем немного.
– Тебе опять не спится?
От неожиданного сходства того, о чем я только что подумал, с тем, что произнес Кадинар, я открыл глаза, тут же наткнувшись на полный понимания взгляд.
Впрочем, чему удивляться, он слышал тот мой разговор с Айласом, ни на мгновение не оставляя меня наедине с моими мыслями.
Подниматься не стал. Вот такое бессмысленное лежание неожиданно оказалось приятным.
– Расскажи-ка лучше еще раз, как ты наткнулся на эти записи?
– Я же дал тебе покопаться в памяти, – хмыкнул тот якобы недовольно.
– Считай, что я решил проявить свой деспотизм, – ответил я (заметил, с каким умилением посматривает на нас Сэнар) и, закинув руки за голову, закрыл глаза.
Представлять бесстрастного дарианского воина я буду чуть позже. Возможность хотя бы в какой-то мере проявлять собственные чувства, которая появилась у меня два года тому назад, меня радовала.
