Спустя секунду он убрал меч и протянул мне руку:
- Вставай.
Когда же поднялась, он вытер пот со своего лба и довольно сказал:
– Для первого раза весьма неплохо, хотя ты и обращаешься с мечом, как младенец с погремушкой.
- Что ж. Признаю, ваше мастерство превосходит наше в сотни раз.
- Дело в том, Амена, что если кто-то рожден, чтобы воевать, он должен делать только это и быть лучшим.
- Да. Наверно.
Затем он подошел и положил свою руку мне на бок, где была рана.
- Сильно болело в момент сражения?
- Не знаю, не заметила.
- Значит, не сильно. Это хорошо, плоть срослась. Я устроил этот поединок только для того, чтобы встряхнуть тебя и проверить степень заживления.
- Отлично. Я не истекаю кровью и могу двигаться, – после этого хотела уйти, но он остановил.
- Не думай, что мы на этом закончили. Тебе надо многому научиться, потому что жить среди номаров и быть беззащитной - нельзя.
- Если честно, то среди вас вообще нельзя жить. И еще! Я буду находиться здесь в заточении? Мне нельзя покидать этот клочок земли?
Эфин подошел со спины и аккуратно убрал мои волосы с плеч.
- Всему свое время. А теперь ступай.
Я направилась к колодцу, хотелось умыться и попить, а Эфин собрался, взял под уздцы коня и направился к задним воротам. Когда он вышел за них, я села около колодца и оставалась там практически до самого вечера. Лумея вынесла немного еды и присела рядом:
- Что между вами происходит, Амена? Вчера он быстро вышел от тебя, не оставшись на ночь.
- Между нами ничего не было, он благородно дал мне время на то, чтобы полюбить его, - я засмеялась, - а точнее, подчиниться и признать его власть над собой. Пойми, Лумея, Эфин никого не любит, возможно, никого кроме своего брата, но все же. Он жаждет власти и превосходства, а я никогда не покорюсь ему, в душе. Поэтому может пройти хоть сотня лет, но я все равно не полюблю его и не сдамся. Мой дух отправится к Скайре свободным.
Так потекли дни и ночи. Эфин приходил с утра, и мы шли на тренировку, он без конца объяснял, как правильно держать меч, как уходить от ударов, как идти в атаку и вовремя отступать, показывал множество приемов-ловушек и еще массу всего, а к полудню куда-то уходил через задние ворота. На поле с ним я чувствовала себя свободно, так как делала то, что любила больше всего - сражалась и училась. Мы часто сходились в клинче, и Эфин в такие моменты просто пожирал глазами, я же чувствовала смущение, отчего старалась быстрее высвободиться и нанести ему удар.
Иногда на поле приходил Фарон, он стоял, опершись на ограду, и смотрел на нас, его взгляд выражал лишь недовольство, и только когда я оказывалась на песке от мощного толчка, Фарон улыбался. Его забавляло то, что мне больно или стыдно, потому что Эфин частенько отправлял меня на песок пинком под зад, таким образом, новый учитель вызывал гнев, раззадоривал перед атакой.
В постоянных тренировках прошли три месяца моей жизни в деревне номаров, все это время я ни разу не выходила за пределы ворот. Чувствовала себя птицей в клетке, постепенно сходящей с ума. Каждую ночь снились сады Мазарата, бесчисленные тропы и существа, бегающие по ним, я каждую ночь просыпалась в холодном поту, желая немедленно сбежать из этой тюрьмы, но снова ложилась на подушку, закрывала глаза и очередной раз оказывалась на свободе. В один из дней случилось то, что окончательно переполнило чашу моего терпения.
Проснувшись утром, как всегда ждала Эфина, но он не пришел, поэтому я направилась на поле одна. Как только хотела пройти за ограду, отворились ворота, что ведут в деревню и на пороге появился Фарон, но он был не один. Держа за волосы самку номаров, волочил ее за собой. Она вырывалась и рычала, однако Фарон продолжал тащить ее в направлении своего шатра, а как только они скрылись внутри, то через минуту послышались дикие крики, спустя полчаса он вышвырнул номарку наружу, и она упала на землю. Вся одежда этой женщины была порвана, волосы на голове частично вырваны, из ее носа текла кровь, на ушах также зияли рваные раны. Еле поднявшись, номарка поплелась в сторону ворот, пока она шла, то несколько раз останавливалась и сплевывала кровь. После такого зрелища я хотела вернуться в шатер, но на полпути наткнулась на Фарона. В его глазах появилась ярость, он схватил меня за руку, оттащил в сторону и прошипел сквозь зубы:
- Если хоть слово скажешь Эфину, то это же произойдет и с тобой, – он настолько сильно сжал руку, что она посинела.
- Я не знаю, что у вас там произошло и не желаю этого знать. Отпусти!
- Учти, крианская тварь, я предупреждаю всего один раз. Это мой братец может нянчиться с тобой и развлекать, играя в воинов, а я нет! Запомни! Тебе здесь не рады!
Тогда он отпустил меня и немедленно удалился, а я осталась стоять, погруженная в шок. Не понимая, чего сейчас больше всего хочу, то ли рыдать, то ли бежать со всех ног, направилась в свои покои. Лумея сразу же подошла:
- Госпожа? Госпожа, что с вами? Что он с вами сделал? Я все видела.
- Ты ничего не видела, Лумея! Поняла? – но она сидела и испуганно смотрела на меня, пришлось ее одернуть. – Ты меня поняла?
- Да, поняла. Но?
- Никаких «Но»! Нас не касается то, что номары делают друг с другом. Это их жизнь. Если хоть слово произнесешь Эфину, я потребую, чтобы он выселил тебя на улицу! Это ради твоего же блага.
- Хорошо, я все поняла.
- Вот и отлично, а теперь принеси мне листьев кассиса и холодной воды, надо избавиться от синяка, – к этому моменту на моей руке уже красовался огромный багровый синяк с кровоподтеками, надо было срочно как-то его скрыть.
Листья кассиса рассасывали гематомы и убирали синеву, но на это нужны были сутки. Эфин должен вернуться только к утру, поэтому у меня в запасе еще целый день и ночь, Лумея принесла листья и воду, после чего я удалилась в ванную. Взяв листья, обмотала их вокруг руки и перевязала тканью, смоченной в воде, это должно было помочь.
К утру все действительно прошло и от синяка не осталось и следа, а к приходу Эфина я быстро убрала все повязки и как всегда собралась на тренировку, но он снова не пришел, оставив меня в полной изоляции от окружающего мира еще на целый день. Мне вовсе не хотелось видеть именно его, я просто хотела общения, но Эфин словно испарился в той чаще, что произрастала за запасными воротами. Хотя, на этот раз мне никто не помешал пойти самой на поле и немного потренироваться, чтобы отточить все новые удары и приемы. Пока слушала звуки вонзающегося меча в дерево, думала о том, что произошло в шатре Фарона. Удивляло то, как братья могли быть настолько разными, Эфин никогда бы не дотронулся до самки номара, так как испытывал к ним отвращение, что было видно, но вот Фарон не гнушался ничего, хотя внешне походил на брата. Никакой шерсти, гладкая кожа и внешность, не такая привлекательная, более грубая, но все же напоминающая внешность Эфина. Я стала понимать, что совершенно ничего не знаю о братьях, об их истории, семье и происхождении. В деревне номаров все было ясно, они наполовину звери, наполовину разумные создания, живут стаей и вершат свои низменные дела так, как им было определено самой Скайрой, но вот братья совершенно другие. Эфин благородный воин и лидер, который не будет сидеть в луже с грязью и мыть в ней волосы, он не станет есть сырое мясо и не будет спать среди дурно пахнущих воинов, он всегда держит дистанцию, но не забывает о нуждах своих солдат. Фарон другой, он стремится быть таким как брат, хотя получается это у него весьма скверно, в нем больше той животной части номаров. Кто они? И почему я никогда не слышала о таких, как они? Мне всегда казалось, что номары это отвратительные монстры, пожирающие плоть своего врага и разрушающее все вокруг, однако это не так, есть что-то еще, более высокое, что контролирует их и не дает творить хаос. И это что-то связано с братьями.
