— Подарки посмотришь потом! — растянулся в широкой улыбке Рон и указал на кучу разноцветных коробок, лежащих у стены.
Все происходящее вокруг казалось Гарри каким-то сном. Так день рождения не праздновали даже Дадли. Несмотря на то, что Дурсли никогда не страдали от нехватки денег, такого роскошного банкета Гарри не припоминал. А подарков-то сколько! За все дни рождения, на которые он получал от Дурслей старую одежду Дадли и дядюшки Вернона или приезд тети Мардж, или вообще ничего.
— Сюрприз, Гарри, — довольно улыбаясь, поднялся со своего места Дамблдор. — Хагрид подарил тебе фотоальбом. Но там нет твоих фотографий до 11 лет. А ведь это нехорошо. Ты уже стал взрослым, и тебе, наверное, интересно, как ты выглядел, когда был совсем ребенком.
Директор махнул волшебной палочкой — и на стене появилось нечто вроде белого маггловского экрана.
— С твоего разрешения, я увеличу фотографии, чтобы все сразу могли посмотреть, — улыбнулся Дамблдор и снова взмахнул волшебной палочкой.
На экране появились сменяющие друг друга фотографии — очевидно, их делали так, что Гарри не догадывался, что его снимают. Вот маленький мальчик обиженно смотрит на кого-то, а вот улыбается, а вот сосредоточенно роется в оттянутом кармане куртки, доставшейся очевидно от Дадли.
— Боже мой, Гарри, неужели ты был таким! — умиленно воскликнула Гермиона среди общего одобрительного гудения.
— Прикольно! — протянул Рон.
— Славная мордашка! — засмеялась Тонкс.
Гарри удивленно смотрел на меняющиеся фотографии, пытаясь припомнить, когда его могли запечатлеть на волшебную фотопленку. Не припоминалось. Наверное, следили осторожно.
* * *
Гарри чувствовал сытую усталость, когда гости начали расходиться.
— Как ты провел лето, Рон? — спросил Гарри, подсев к нему за столом.
— Нормально. В основном у близнецов — помогал им продавать их шутки. Денег заработал — все мантии собираюсь покупать за свои галеончики, — довольно ответил Рон.
— А как там Эрика? — осведомилась Гермиона, садясь рядом с Гарри.
— Эрика… — Рон скис и вздохнул. — Ну, мы … в общем она нашла себе другого. Сказала, что он круче меня, — Рон скривился. — И в постели тоже.
Гарри изо всех сил попытался не рассмеяться и пробормотал что-то сочувствующее. Зато Гермиона и не думала деликатничать.
— Я же говорила тебе, что твоя пара — это Луна. Она подходит тебе, я считала!
— Пересчитай, пожалуйста, и найди мне другую! Я не собираюсь спать с этой чокнутой! — Рон изобразил отрешенную мечтательность на лице и, перекривляя девушку, простонал, — было неплохо, но давай в следующий раз повесим над собой сушеного помяторогого хропака — он повысит нашу сексуальность!
Гарри тихо засмеялся.
— Что ты несешь! — обиделась за Луну Гермиона. — Она ещё ничего не знает об этом! Она … такая неискушенная, ей страшно, как и любой юной девушке её возраста!
— Вот пусть повзрослеет. А я пока найду себе другую! — отрезал Рон.
— Такое впечатление, что найти себе хорошую девушку — раз плюнуть! — хмыкнула Гермиона.
— А почему бы и нет! — огрызнулся Рон.
— Ах да, я забыла, ты же теперь у нас капитан сборной по квиддичу, любая с тобой пойдет, растеряешься, какую предпочесть!
— Ладно вам, — миролюбиво отозвался Гарри. — Гермиона, оставь Рона, насильно мил не будешь. Не хочет он бедную Луну.
— Вот именно, — буркнул Рон. — Лучше расскажите, как вы провели лето. Ты гостил у Гермионы? Как ваш роман? — он многозначительно повел бровью.
— Наш роман продолжается, у нас все серьёзно, — строго ответила Гермиона.
— Не сомневаюсь, — буркнул Рон, и в его голосе прозвучала зависть.
* * *
Гарри неохотно зашел в комнату, где обычно спал, когда бывал в гостях у Сириуса. Портрета Финеаса не было.
— А где портрет? — удивленно спросил он у Рона.
— Перевесили в другую комнату, кажется, внизу вместо миссис Блек.
— А портрет миссис Блек?
— Удалось снять. Снейп, оказывается, знал контрзаклинание. Ты же знаешь, он большой специалист по темным искусствам, — хмыкнул Рон.
— А почему он раньше не сделал это? — возмутился Гарри.
— Говорит, что его никто не просил, — ответил Рон. Друзья переглянулись.
— У Снейпа отвратительный характер, — с чувством проговорил Гарри.
* * *
Рон лег на свою кровать и вскоре сонно засопел. На улице уже почти совсем рассвело. Гарри надеялся, что усталость даст о себе знать и он тоже быстро уснет. Но сна не было. Итак, он стал, наконец-то, совершеннолетним. Значит, можно использовать магию и за пределами школы. Сдать экзамены и получить разрешение аппарировать. И самое главное, незачем больше возвращаться в дурдом на Привит-драйв, 4. А ещё он, Гарри, теперь имеет право жить как самостоятельный взрослый волшебник — со своей законной женой, с которой, кстати, не был близок лет сто. Эта мысль вызвала в Гарри острое желание перестать скрывать от Рона и всех Уизлей, что Гермиона всего лишь его девушка. В конце концов, какого черта он лежит в этой кровати один, почему не может наконец-то спать с Гермионой, как в старом добром Хогвартсе за картиной с коротышкой сэром Кэдоганом? Тем более, когда ему можно применять магию! С тихим скрипом дверь спальни открылась и вошла Гермиона.
— Гарри, ты не спишь? — шепотом спросила она.
— Нет, — Гарри сел.
— Я соскучилась по тебе, — она села рядом.
— А уж я как! — шепотом возмутился Гарри.
— Пойдём, — обрадовавшись, прошептала девушка.
— Когда мы сможем жить нормально, спать в одной комнате, а самое главное, в одной постели?
— Нужно будет поговорить об этом с профессором Дамблдором, — Гермиона взяла его за руку и вывела из спальни. — Мне, как и тебе, пришлось сначала лечь спать в одной комнате с Джинни. Но здесь, в доме Сириуса, очень многое изменилось. Профессор Дамблдор сказал Добби, что это наш дом. Бедный эльф не покладая рук убирал здесь. Ты заметил, как тут все изменилось? Все вымыл, вычистил, выбросил заколдованные вещи. Я думаю, что ему нужно заплатить премию.
Гарри спускался в темноте по лестнице, по-прежнему держась за руку Гермионы. Он был не против премии Добби и вообще не против всего, что ускорило бы тот миг, когда можно будет фантазировать про капитана и его прелестную пленницу.
— У нас с тобой есть своя комната. Добби убирал там с особой любовью. А ещё навязал кучу детских вещичек, но я их отдала… — Гермиона запнулась. Но Гарри не стал устраивать допрос по поводу того, куда подевались законные вещи его возможного потомства.
Когда они уже спустились с лестницы, до Гарри донесся тихий детский плач.
