Александр Ладейщиков - Кот баюн и чудь белоглазая

Что было дальше — Ари запомнил плохо, так как всё произошло настолько стремительно, что он не успел и глазом моргнуть. Баюн прыгнул вверх, оттолкнувшись ногами от массивной лавки, при этом мальчик завалился на спину, но почему-то не ударился головой об утоптанную землю, а перевернулся и вскочил, дико озираясь. Старик что-то орал, широко разинув рот, мальчику послышалось знакомое слово «демон», но что это такое, он не знал. Парни начали натягивать луки, чтобы выстрелить в странника. Баюн выбросил ногу вперёд, ударил старика в грудь, тот завалился, держа в руке стальной нож-хлеборез, неведомо откуда взявшийся в глуши. Приземлившись на стол, бывший Кот, оттолкнулся и прыгнул на младшего, тот оказался на шаг ближе. Схватив его за плечи, так что стрела оказалась подмышкой, Баюн упал вместе с неопытным бойцом, одновременно выворачивая его тело, прикрываясь им от второго стрелка. Старик пытался встать, продолжая кричать что-то старшему сыну, но его стрела уже сорвалась с тетивы и ударила в сцепившихся врагов.

Хрустнула разрываемая плоть, под ключицей младшего брата возникло оперение стрелы, серебряный наконечник, с которого капала алая кровь, торчал из спины. Старший брат уставился на упавших, бледные губы что-то пытались выговорить — молитву или заклятие, Баюн не расслышал. Он выронил колчан и лук, даже не пытаясь вынуть новую стрелу, чтобы пристрелить лесного демона. Затем стрелок рухнул на колени, закрыл ладонями глаза, из которых брызнули слёзы.

Ариант всё это время находился в оцепенении, он никак не мог понять, что ему делать — бежать в лес или оставаться с дядькой Баюном. Конечно, в данный момент древнее существо представляло собой слегка курносого блондина с белыми волосами и ледяными серыми глазами, но Ари знал, кто скрывается внутри — добродушный хитрый Кот, волшебный зверь, про которого рассказывали сказки. А человеческая внешность — это лишь оболочка, необходимая для пребывания среди людей.

Странник обломил стрелу, пробившую плечо юноши, потрогал наконечник руками — точно серебро. У старика округлились глаза — он встал, с ножом-хлеборезом стал медленно, без единого шороха, подкрадываться к демону, в руках которого был его младший сын. Бывший Кот держал юношу за предплечье, выдергивая обломок стрелы. Парень закричал, это подвигло отца ускорить шаг, прыгнуть сверху на злополучного гостя.

Баюн легко, по-кошачьи вывернулся — ведь известно, что кота бей хоть веслом, хоть лопатой — хорошо, если попадёшь один раз из десяти. В его руке блеснул кинжал, сияя драгоценными камнями на рукоятке — ещё секунда, и старик Никон с Баюном накинулись бы друг на друга, сцепились в кровавой схватке!

— На этом платке будет кровь! — рычание разъярённых мужчин, плач юноши, ранившего кровного брата, стоны младшего брата, зажимающего рану — всё перекрыл гневный женский вопль. Блатида, с горящими глазами, с седыми космами, развевающимися на ветру, бросила промеж мужчин белый платок. Потрясённые мужчины замерли, с их лиц капал пот, сердца бешено стучали. Древний скифский обычай, пришедший из бескрайних степей Матери-Азии, возродился вновь. А ведь о нём всё реже рассказывали сказки, только изредка, в самых древних легендах смутно упоминалось о женщинах, останавливающих войны и кровную месть белыми платками, брошенными меж воюющих. Когда скифы, дробясь на тонкие ручейки, расселились по всей северной и средней Евразии — обычай помнили только в самых глухих лесах.

Баюн, как живой хранитель традиций, покровитель Великой Перми — северной ветви великого скифского народа, не мог пойти против древнего закона. Он опустил кинжал, утёр лоб рукавом куртки. Затем скинул её, оставаясь по пояс голым, всадил кинжал в столешницу так глубоко, что потом не сразу смог выдернуть. Бывший Кот решил сделать ответный ход, используя уважение этими людьми Покона — закона предков, в незапамятные времена ушедших с Севера завоёвывать мир, и, в конце концов, вернувшихся на курганы своих царей. Ибо христианские заповеди — лишь тонкая позолота на твердыне древних народных обычаев.

Баюн стоял на коленях перед Блатидой, опустив голову. Белые волосы, спутавшись, упали на лицо, руки покорно висели вдоль туловища.

Ариант сидел на скамейке за столом, постепенно приходя в себя, старший брат перевязывал младшего платком матери. Никон стоял, вертя в руках нож, не зная, что делать. Тишина звенела, как тетива.

— Во избежание возможного смертоубийства, — начал гулким голосом Баюн, — я скажу так.

Я, Коттин — Страж пещеры Индры, родившийся в незапамятные времена, ставший Баюном прихотью светлого Агни. А также древний странник, старинный покровитель племён Великой Перми, ныне известных как чудь белоглазая, прошу милости, в соответствии с Поконом предков, стать вашим названным сыном. Так как кровь пролилась.

Блатида охнула, сама повалилась на колени, уткнулась в лицо Коттина, обняла его за плечи, то ли пытаясь прижать, то ли оттолкнуть.

— Это честь непомерная. Признаю тебя с радостью, кровь моего сына прощена. Но мой муж, Никон — новой веры, что он скажет?

Никон подошёл тихо, творя молитву, встал рядом с парой, медленно опустился вниз.

— Кровь прощена, между нами войны более нет. Но названым сыном? Мать в этом деле главнее, она признала тебя, по закону ты наш сын. Однако, я тебя пока не признал — мне надо посоветоваться со Спасителем… знаки и чудеса сопутствуют Слову Божьему. Я буду внимательно искать эти знаки. И только потом, если…

Ночь, действительно, прошла спокойно. Ари ночевал в чулане, его затащили туда братья, которых звали Радим и Стефан, все трое долго шептались, лёжа на лежанках. Баюн расположился в стожке сена, ближе к лесу, спал чутко, в один глаз, ему снилась урывками его жена — лиса-оборотень Лиска, которую волхвы когда-то, давным-давно, выгнали из лесу за то, что она совершила страшное, невиданное преступление.

Утром, вылезши из стога, бывший Кот огляделся, помахал руками, разгоняя кровь, умылся ледяной водой из ближайшего ручейка. В саду он увидел Никона, который ручными ножницами срезал сухие ветви. Баюн причесал растопыренными пальцами волосы, тихо подошёл к старику.

— Изыди, демон, — проворчал Никон беззлобно, работая инструментом.

— Какой же я демон, если от твоей молитвы не рассыпаюсь? — вежливо поинтересовался странник.

— В Кота лесного оборачиваешься? Это против воли господней. Мерзкое колдовство.

— Никакого колдовства тут нет. Это моё свойство, я живу с ним, как рыба в воде. А колдовство — это просто короткий путь, творимый с помощью заклинаний сверхъестественных сил. Практически — молитва, только произносимая ведающими, а не верующими. Что ты делаешь, чтоб тебя услышал Спаситель?