— Нет! — из последних сил я бросилась к нему, плюхнулась рядом, тормоша, оглаживая. — Не смей, слышишь? Только попробуй уйти! СЛЫШИШЬ?
Мне страшно было произнести это слово — «смерть». Не вздумай умирать, могла бы сказать я, но у меня просто язык не поворачивался. Я не могла, не хотела верить, что он умрет, уйдет навсегда…
Они-таки заставили меня плакать. Я уткнулась в пахнущую кровью шкуру оборотня и глухо зарыдала. Звери не трогались с места, ожидая приказа. Происходящее казалось мне ночным кошмаром, жутким сном, навеянным глупыми страхами. Но во сне ты никогда почувствуешь тяжелое дыхание за своей спиной. Никогда не поймешь, что это такое — осознавать, что один-единственный прыжок отделяет тебя от неминуемой гибели.
«Ну и пусть», — неожиданно подумала я, хотя мое сознание отчаянно сопротивлялось этой мысли, призывая бороться, бежать, делать хоть что-нибудь! Я собрала волю в кулак. Когда в воздухе вновь мелькнула туша оборотня, я оказалась быстрее, успев выпростать руку из кармана с зажатым в ней ножом. Клыки вхолостую щелкнули над моим ухом, однако меня изрядно придавило. Когти черканули по щеке, и я почувствовала, как лицо засаднило, кровь потекла за ворот. Меня чуть не стошнило от жуткого запаха псины. Я лежала, придавленная тушей зверя, и силилась понять, почему вдруг Кэпэн, вместо того, чтобы напасть и начать меня раздирать на куски, решил прикорнуть у меня на груди?
И тут… в рукав хлынуло что-то противное, липкое, тошнотворное и теплое. Кривясь, я спешно вытащила руку из-под брюха твари и оглядела руку. Нож остался в звере, а рука была вся выпачкана в чем-то темном, дорожками стекающем в рукав.
Не сказать, чтобы я отличалась редкой сообразительностью, однако тогда я и вовсе впала в ступор, долго не соображая, что именно произошло. Оборотни сами подсказали мне ответ.
— Она убила вожака! — по кругу пронесся взволнованный шепоток, они не двигались с места, и в их глазах была смесь удивления, недоверия и страха. Похоже, они тоже находились в некотором ступоре. В это время подо мной кто-то тяжело вздохнул и слабо шевельнулся. Опомнившись, я спихнула труп и откатилась в сторону. Кар-Сэрс тяжело дышал, вывалив язык, я с радостным визгом кинулась к нему.
— Ты живой!!!
— Маричка… — он едва шевелил пастью, мне пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать. — Ты что наделала? Они ведь теперь…
Что именно «теперь» он не успел договорить, снова потеряв сознание. Зрачки у него расширились, пасть приоткрылась. Воспользовавшись замешательством оборотней, я схватила Кар-Сэрса за лапы и попыталась приподнять или хотя бы оттащить в строну от трупа Кэпэна. Ничего не вышло. Он был ужасно тяжелым, будто выкованным из стали. Мне захотелось пнуть его пару раз, но я усилием воли сдержалась. Пока я возилась, звери успели опомниться и теперь медленно сужали круг, подползая на полусогнутых лапах все ближе и ближе. Из разинутых пастей капала слюна, а глаза горели жуткой ненавистью.
— Да ладно вам, — жалобно проныла я. — Так уж вы его любили!
Я не предполагала, что мне ответят, но один из них прорычал:
— Он был нашим вожаком! Он водил стаю на протяжении десяти лет, он добывал нам пищу и кров!
— Да? Лично мне он никогда не нравился, — храбрилась я. Зубы стучали — от холода ли, от страха? С отчаянием я огляделась, но не смогла обнаружить ни единого просвета в кольце ощетинившихся оборотней. Глотая слезы, я обхватила Кар-Сэрса за шею и крепко прижалась, будто ища защиты и утешения.
И тут… чьи-то едва слышные шаги нарушили зловещую тишину, прерываемую лишь хриплым дыханием оборотней. Не веря своим ушам, я вскинула голову и увидела человеческую фигуру, мелькнувшую между деревьями.
— Э-эй! — радостно заорала я. — Люди! Я здесь! Помогите!!
— Маричка? — я узнала голос Желены, услужливо разнесенный эхом по лесу. — Маричка!!
— Желена! Спаси-и-и!
Один из оборотней с рычанием прыгнул на меня, я сжалась в комочек, и зверь пролетел прямо у меня над головой. Приземлившись, оборотень заскользил по льду реки. Лед неожиданно хрустнул под ним, и тварь с воем провалилась в прорубь — только вода плеснула. Остальные никак не отреагировали на потерю товарища, продолжая сужать круг.
— ЖЕЛЕНА! — с новой силой заорала я. Послышался топот копыт по снегу, и на берег реки из чащи вынырнул Овод, на котором лихим наездником восседала Желена. В руках она держала какую-то длинную черную палку.
Увидев оборотней, конь в страхе попятился, но травница не дала ему убежать, подстегивая поводьями и каблуками. Ловко наклонившись, она с силой размахнулась и шмякнула палкой по голове одного из оборотней. Зверь заскулил от боли, однако это не помешало ему вцепиться зубами в ногу Овода. Конь заржал, лягаясь и изворачиваясь, но еще один оборотень хватанул его за круп, и Овод упал на снег, чуть не придавив Желену. Девушка сумела вовремя откатиться в сторону, поднялась и ринулась ко мне, прямо в кольцо оборотней.
— Нет! Не подходи! — закричала я, размахивая руками. Один из зверей уже заметил Желену и повернулся к ней, оскалив клыки и припав на задние лапы. Травница замахнулась на него палкой, но я видела, что она ничего не может сделать.
«Не надо было мне ее звать, — с досадой подумала я. — Теперь вместе пропадем!»
Но тут… Желена отшвырнула бесполезную палку и быстро сунула руку в карман. В руке у нее оказался маленький мешочек, который она бережно развязала. Оборотни выжидающе глядели на нее, явно недоумевая. Сделав эффектную паузу, травница швырнула мешочек прямо в кольцо оборотней. Звери с воем ринулись в стороны. На секунду они скрылись в зеленом тумане какой-то пахучей пальцы, ошметками оседающей на снег. Позже, когда пыльца рассеялась, я увидела лишь две обугленные туши, безжизненно растянувшиеся на снегу. Я с ужасом глянула в ту строну, где в беспамятстве лежал раненый Кар-Сэрс. К счастью, с ним все было в порядке, если не считать того, что он едва дышал и истекал кровью. Ни секунды не медля, я схватила Кар-Сэрса поперек туловища, с силой приподняла и потащила, чувствуя, что сейчас у меня просто-напросто оторвутся руки или подогнутся колени, и я снова рухну на снег. Спотыкаясь о трупы, я старалась не глядеть в сторону уцелевших зверей, а они даром время не теряли. Расправившись с Оводом, они вновь вспомнили обо мне. Их осталось шестеро — четверо самцов и две самки. Последние сражаться явно не жаждали — в их рыке слышалась скорее угроза. В глазах оборотней-самцов же горела беспощадная ярость и жажда поживы.
Облизывая окровавленные морды, они медленно подбирались к нам. Один из них прыгнул на Желену и сумел повалить ее в снег, схватив зубами за одежду. Я закричала, травница тоже. Нагнувшись, я слепила снежок и швырнула в зверя, целя в голову, но он даже ухом не повел, занявшись Желениной ногой. Потекла кровь, окрашивая снег в розовый. Внезапно травница приподнялась и как-то дико, по-звериному закричала в сторону чащи. Крик был похож на кошачий ор, коей мы нередко слышим под своими окнами в начале весны.
