Он слышал, как шуршит сухая трава под его кожаными сапогами и как длинная кольчуга при каждом движении постукивает по его щиколоткам. Он все еще не обнажал меч, хотя держал его наготове, прижатым к бедру, и, затаив дыхание, прислушивался к малейшему шуму. Изо всех сил всматриваясь в окружающую темноту, он, наконец, различил смутные очертания какого-то жилища, слишком низкого, чтобы оказаться человеческим, разве что оно наполовину было скрыто в земле… Крестьяне, жившие на больших равнинах, часто строили себе подобные дома, чтобы уберечься от ветра и от чужих взглядов… Но крестьяне почти никогда не жили поодиночке, и вряд ли можно было найти хутор, который не был бы ничем защищен – даже простой бревенчатой оградой. Утер быстро оглянулся и буквально застыл на месте. Его спутники исчезли. Он пригнулся почти к самой земле, стараясь рассмотреть их силуэты на чуть более светлом фоне неба, но не увидел ничего, кроме смутных очертаний низкорослых деревьев. Он снова задержал дыхание и напряг слух. Ничего. Лишь слабый огонек – должно быть, в окне хижины. Утер медленно обнажил меч и продолжал идти вперед, иногда поглядывая влево, где должны были находиться его компаньоны. И вдруг споткнулся о чье-то тело. Ему с трудом удалось удержаться на ногах.
Это был гном с уродливым застывшим лицом, похожим на старую картофелину, одетый во что-то вроде мехового жилета, – без всякого сомнения, мертвый, хотя на теле не было никаких признаков ран. Разглядев выражение его лица, можно было подумать, что он умер от страха.
– Утер!
Молодой человек резко вскинул голову, разозлившись, что кто-то из приятелей окликает его в полный голос, но тут же понял, что это не Бран и не Ульфин. Дверь крохотного жилища открылась, и в луче слабого света на пороге показался высокий тонкий силуэт человека, закутанного в плащ и безоружного.
– Утер…
В этот раз голос раздался словно внутри его головы. Утер пошатнулся и схватился рукой за горло, ощутив внезапное головокружение и дурноту. И в то же мгновение его охватил гнев – скорее, волна бешенства, захлестнувшая его с головой.
– Проклятье! Я так и знал, что это ты!
Он подскочил к человеку и грубо прижал его к стене хижины.
– Мерлин! Где тебя носило все это время?
Мужчина-ребенок выскользнул из его рук с ловкостью ужа и нырнул в хижину, прежде чем рыцарь успел что-то сделать. Выругавшись, он вложил меч в ножны и после некоторого колебания сложил руки рупором и прокричал в темноту:
– Все в порядке! Идите сюда!
Мерлин ждал его внутри, помешивая длинной ложкой аппетитно пахнувшее мясное варево в котелке над небольшим костром. Если не считать горящей свечи, которую Утер заметил раньше, это было единственное освещение хижины, в которую рыцарь вошел, согнувшись почти вдвое – настолько низким был потолок. Вокруг громоздилась разнообразная кухонная утварь, сундуки, груды мехов и оружия. Типичное жилище гнома…
– Это ты его убил? – спросил Утер, указывая подбородком туда, где за порогом хижины лежал труп.
– Не знаю, – прошептал Мерлин. – Кажется, я его испугал…
Утер с отвращением дернул головой и сел прямо на землю. Мужчина-ребенок улыбался в своей привычной манере, помешивая рагу с видом полного безразличия, между тем как рыцарь пристально рассматривал его. Все тот же бесформенный синий плащ, те же короткие, совершенно белые волосы, по которым издали его можно было принять за старика, и тот же детский взгляд – словно весь мир был для него всего лишь жалким фарсом…
– Мне бы очень хотелось узнать одну вещь, – сказал Утер.
Он замолчал и заговорил лишь тогда, когда Мерлин обернулся к нему:
– Сколько тебе лет?
Мужчина-ребенок расхохотался. Он уже собирался ответить, когда в хижину шумно ввалился Бран, держа наготове свой топор.
– Кто это? – проворчал он, указывая на Мерлина.
– Все в порядке, – сказал Утер. – Он с нами.
Гном втянул носом воздух, одобрительно кивнул и поставил топор в угол комнаты.
– Пахнет вкусно, – сказал он. – Зайчатина?
Мерлин улыбнулся, зачерпнул из котелка полную ложку и поднес ее ко рту гнома. Потом вопросительно взглянул на Утера, который кивнул и протянул руку за ложкой – слишком быстро, чтобы показаться безразличным к еде.
– Этого шрама у тебя раньше не было, – заметил Мерлин, разглядывая его. – Он тебе идет… Теперь ты выглядишь как настоящий воин!
Утер с недобрым видом покосился на него, но мужчина-ребенок продолжал насмешливо улыбаться.
– А где твой второй приятель? – невинным тоном осведомился он. – Он к нам не зайдет?
Утер встряхнул головой и невольно усмехнулся.
– Все-то ты видишь…
– Я вижу то, о чем ты даже не подозреваешь, – невозмутимо отвечал Мерлин. – Я видел Ллиэн, и я видел твою дочь. И я вижу, что они обе нуждаются в тебе.
– Мою дочь?
Утер, ошеломленный, обернулся в сторону Брана, проверяя, не слышит ли их гном, но тот не обращал никакого внимания на разговор, занятый лишь содержимым своей миски.
– Кстати, что касается твоего друга, магия тут ни при чем, – продолжал Мерлин как ни в чем не бывало. – Я вижу в темноте так же хорошо, как днем. Это у меня с эльфийской стороны.
– Ллиэн… У нас… дочь?
Мерлин удивленно-насмешливо взглянул на него.
– Ах да, ты ведь не знал… Бедный Утер – так долго просидел в плену у гномов, которых хотел спасти!
Он искоса бросил взгляд на Брана, все еще уплетавшего мясное рагу.
– Ну что ж, оказалось, что оно и к лучшему…
Он захихикал, но Утер резко схватил его за плащ и швырнул на землю. В следующий миг он поставил колено ему на грудь и изо всех сил прижал к земле, одновременно вцепившись ему в горло.
– Ты будешь говорить, проклятый ублюдок? Где Ллиэн? Что случилось с моей дочерью?
Голос Ульфина, внезапно раздавшийся позади него, заставил Утера вздрогнуть.
– Если хочешь, чтобы он заговорил, лучше отпусти его. Он уже весь посинел – слишком сильно даже для эльфа…
Утер заколебался, но потом все же встал, освобождая Мерлина.
– Это не эльф, – проворчал он.
Он посмотрел на приятеля, который, согнувшись, стоял у двери, потом перевел взгляд на Мерлина и не смог сдержать гримасы отвращения от одного его вида. После этого он вернулся к очагу и, отпихнув Брана, положил себе в миску щедрую порцию ароматного дымящегося варева, зачерпнув ложкой с самого дна.
– У тебя еще есть шанс, – сказал он, обращаясь к Ульфину. – Я вижу, мессир Бран уже позаботился о себе.
Гном, придерживая свою миску, отодвинулся, освобождая место для Ульфина. Тот сел рядом с Утером, с любопытством глядя на Мерлина, который корчился на земле, задыхаясь и отплевываясь.
