Молодой волшебник был просто в восторге от пересказанных принцем историй, которые тот успел прочитать в королевской библиотеке. В них Барри находил вдохновение для своих экспериментов и творений в области магии. А Эрн был несказанно рад, что обрел того, кто всегда сможет его выслушать и искренне поддержать.
Как-то раз Барри увидел у принца кинжал, которым был убит Оливер. Волшебника заинтересовал клинок, особенно его вычурная рукоять. Маг взял оружие в ладонь и сразу почувствовал что-то неладное. Затем Барри принялся изучать кинжал. Делал это он весьма долго, пуская в ход различные заклятья. Поскольку молодой чародей был больше любителем, нежели профессионалом, то смог лишь сказать, что в предмет заложена огромная сила, и в общих чертах обрисовать составляющие этой силы.
— В кинжал заложена сила, в ней-то и скрыта вся опасность. Четко прослеживаются следы заклинания телепортации и перемещения в пространстве, только не пойму для чего оно здесь. Остальная часть сплетения волшебных нитей направлена на то, чтобы при ударе нанести как можно больше вреда жертве, но не физического, а такого, который бы смог убить искорку магии в человеке, лишить его врожденной способности к чародейству. Ведь, как известно, все мы, если захотим, будем колдовать. Нужно только начать развивать в себе это умение. Очень интересная штука, — покивал тогда Барри. — Я бы сказал, что кинжал создан специально для убийства волшебников. Он умертвляет не только физическое тело, но и всю магию, которая присутствует в этом теле. Детали мне не ясны, не говоря уже о том, каким способом создали такое страшное оружие.
Волшебник старался объяснять другу все как можно доходчивее. Несмотря на его старания, Эрн смог понять лишь то, что к нему в руки попал непростой кинжал. Принц и юный чародей решили спрятать столь опасную вещь куда-нибудь подальше.
"Больше никто от него не пострадает", — решил для себя Эрн. На клинке и так уже был кровавый след.
Друзья хорошо укрыли кинжал от посторонних глаз. Юноши решили похоронить оружие и забыть о нем, по крайней мере, на время, пока не придет час воспользоваться им, или пока Барри полностью не разгадает магическую составляющую клинка.
В то время Барри увлекался разделом магии, который в волшебных школах называется Магия иллюзий и преображений. Чародей создал секретное хранилище, уделив особое внимание его прочности и защищенности. Для такого могучего и опасного артефакта, как кинжал, требовалось нечто особенное.
Тайник получился весьма хорош, даже с точки зрения профессиональных колдунов. Сам по себе он находился в безлюдном месте, помимо этого его укрывала иллюзорная защита. Чтобы попасть внутрь, требовалось произнести нужные заклинания и убрать магические барьеры, которые являлись гордостью юного волшебника. Он придумал их сам и был доволен, что можно применить изобретения с пользой.
Увы, не все были так добры и расположены к Эрну. Наравне с друзьями появлялись и враги, которые завидовали его деньгам.
Пришло время, и принц решил уехать из Дунтлхилла. Он покинул родной город не только из-за того, что его жизни угрожала опасность. Слишком многое в столице напоминало о прошлом. Каждую ночь юноша видел сцену убийства брата и всякий раз просыпался в слезах, подолгу думая действительно ли все случилось так давно. Воспоминания не тускнели, они оставались свежими и яркими.
Он направился на восток. Зимы в Кроэли были не такие суровые, как в Дунтлхилле. По правде сказать, зима там напоминала северное лето. Эрн не знал, сможет ли вернуться да и захочет ли когда-либо. Грустно было расставаться с теми, с кем он успел подружиться за время самостоятельной жизни в Дунтлхилле, особенно не хотелось оставлять Барри.
Зато теперь хоть кто-то будет рад возвращению принца, если это когда-нибудь произойдет. Маг обещал сделать все, чтобы местонахождение кинжала так и осталось для остальных загадкой.
Путь на восток оказался долог, и в первую очередь не из-за расстояния, а из-за того, что Эрн не знал конечной точки своего путешествия. Он выбрал направление, но конкретного города на карте не отметил. Юноша решил двигаться к реке Аре, а когда достигнет ее, то разберется на месте.
Во время путешествия планы изменились. Эрн встретил Анну Андрэалэссу, пепельноволосую темную эльфийку, с глазами, которые напоминали кошачьи, и длинными заостренными ушками. Она была уроженкой юга, временами буйной, настырной и всегда загадочной.
Лет пять назад Анна вместе с родней переехала в Антараг, городок на берегу Ары, из-за того, что ее дядя стал Помощником Посла Восточной Части Земли Четырех Корон в Дунтлхилле. В связи с должностью родственника эльфийка часто бывала в столице Западной Части. Темные эльфы являлись там редкими гостями, поэтому принц всего несколько раз видел представителей этой расы. И то лишь во дворце на торжественных приемах. Встретить соплеменников Анны среди улиц Дунтлхилла было почти невозможно. Девушка пообещала принцу, что и в Кроэли и в Антараге он увидит множество ее сородичей от мала до велика.
Эрну с первых же минут разговора стало легко общаться со спутницей. Она разделяла его точку зрения, отношение к некоторым вещам, да и вообще понимала собеседника буквально с полуслова. Чего нельзя сказать о принце, ему не всегда удавалось уловить ход мысли эльфийки. Возможно, это было связано с тем, что Анне приходилось общаться не на родном языке. Однако она говорила почти без акцента, произнося звук "н" слегка в нос. Местами девушка спотыкалась, подыскивая нужное слово, но всегда быстро выбирала подходящее.
Молодое поколение темных эльфов не использовало родной язык в речи, полностью перейдя на людской из-за его универсальности и сравнительной простоты. Так же делали и другие расы — у них попросту не было выбора. Если те же гоблины хотели жить, торговать и работать вместе с людьми, то им волей-неволей приходилось учить второй язык.
Во всех частях Земли Четырех Корон люди говорили на общем языке. Произношение некоторых слов разнилось в зависимости от наречия того или иного места. Так уж сложилось исторически. Язык гномов, темных эльфов и гоблинов постепенно переходил из разряда разговорного в письменный. Все больше на улицах городов из уст других рас можно было слышать привычную людскую речь.
Но вернемся же к Анне. Ее характер… Порой было трудно предугадать, как поведет себя эльфийка, а понять, что творится у нее в душе, представлялось поистине невозможным. Внешне она никак не выказывала своих эмоций. Сдержанность присуща всем темным эльфам. На некоторые, казалось бы, важные вещи девушка смотрела сквозь пальцы, на большинство она откровенно наплевала. Принцу оставалось только завидовать равнодушию спутницы. Стоит ли говорить, как он удивился, когда увидел, что Анну задели и довели до слез досадной мелочью?
