— Ты говоришь о том камне?
— О нем, — ответил я.
Мадими помолчала.
— Раньше ты считал, что директор сглупил?
— Я считал, что он поддался чарам камня. Люди слабы и всё такое…
— А теперь думаешь, что в этом состоял его замысел, и он использовал камень намеренно, чтобы ты оказался на его стороне?
— Возможно. Он знал, что я смогу его уничтожить.
— Все‑таки это было очень давно. Что меняет твоя новая точка зрения?
Я вдохнул:
— Пока не знаю. Может, ничего. А может, всё.
После разговора с Поттером я на время оставил мысли о возможной связи между Каном и Риддлом и занялся своими непосредственными обязанностями — расследованием нападения на школу и решением проблемы зеленого тумана, однако до выходных так и не добился внятного ответа о сроках прибытия экологов. В пятницу вечером мы со Шварцем как обычно встретились на тренировочной площадке базы. Вместе со свободными легионерами, пожелавшими к нам присоединиться, мы отправились на полигон, изобретательно настроенный двумя нашими инженерами. В Норвегии я был лишен тренировок и опасался потерять форму, поэтому, оказавшись в Британии, завел себе такой порядок. После учебного боя я посетовал Шварцу на отсутствие экологов и проблемы с пустынями, поглотившими едва ли не все бригады по биобезопасности.
— Ты что, не слышал о червях смерти? — удивился Шварц. — Какие‑то умники завезли их в Австралию, и теперь там все от них стонут.
— Ого, — сказал я. — Значит, мне действительно придется подождать. С хорхоями и в Монголии полно проблем.
— А может, ну их, этих экологов? Мы с ребятами сходим, проверим туман на реакцию — сделаем что сможем.
Такое самоотверженное предложение я сразу отверг.
— Нет. Никто туда не пойдет, кроме специально обученных людей. Будем каждый заниматься своим делом.
Это оказалось правильным решением, поскольку в понедельник стало известно, что куратору удалось‑таки выбить для меня одного эколога, и я должен ждать его завтра с утра.
Экологом оказалась хрупкая девушка по имени Майя с большим зеленым чемоданом, на котором блестела ярко–красная наклейка с оскаленной коброй — знак высокой биологической опасности. Впрочем, анимаги вокзала проигнорировали ее чемодан. Эколог выглядела смущенной и растерянной, и я решил, что она студентка. Но даже если мне прислали студентку, она все равно знала больше меня. К тому же, когда мы вошли в Запретный лес, Майя оживилась и обрела некоторую уверенность.
— Почему мы не аппарировали поближе к месту? — спросила она после десяти минут ходьбы по грязи, лужам и снегу.
— Здесь сильные искажения. Вокруг территории школы охранные заклинания, а лес — генератор полей. Я бы не стал рисковать аппарацией.
Вероятно, Майя ожидала иного ответа и разочарованно молчала до окончания нашего похода, когда сквозь пелену мелкого дождя мы разглядели плавающие вдалеке клубы зеленого тумана. В дневном свете он выглядел совсем не так впечатляюще, как ночью, под вспышками молний. Я остановился на краю холма, но девушка уверенно продолжила идти дальше.
— Куда вы! — окликнул я ее и начал спускаться следом.
Эколог остановилась и обернулась.
— Туда, разумеется, — она показала на укутанный туманом лес. Я догнал ее и пошел рядом. Не раз мне доводилось видеть, как стеснительные в обычной жизни люди меняются, попадая в ситуацию, связанную с их профессией, где они могут себя проявить и потому чувствуют большую уверенность. Иногда перемены бывали разительными. К примеру, Мэй, и без того не отличавшаяся мягким характером, превращалась в страшного тирана, когда разговор касался тематики ее работы, а собеседник, к своему несчастью, проявлял некомпетентность. Она не знала компромиссов и, что самое худшее, напрочь теряла чувство юмора.
По мере приближения к реке эколог начала замедлять шаг, а в трех десятках метров от русла остановилась.
Ее можно было понять. Издалека туман выглядел вполне обычным, но вблизи оказался не влагой и не магической взвесью. Туман образовывали насекомые, миллионами и миллиардами клубившиеся между деревьев. Граница их обитания проходила по реке: над ней насекомых было значительно меньше, а неподалеку от нашего берега они уже не летали.
— Как они ровно, — пробормотала Майя. Я поставил чемодан на землю и сказал:
— Здесь ограждающие чары.
— Мм, ясно. — Девушка присела на корточки и раскрыла чемодан, где оказалось несколько пустых банок и с десяток полных пузырьков. Майя вытащила пустую стеклянную баночку, свинтила крышку и отправила их через реку прямо в гущу насекомых. Предметы легко преодолели заградительный барьер, но набрать насекомых ей не удалось. Куда бы банка не направлялась, насекомые мгновенно разлетались прочь, и она повисала в пустом пространстве. Я попытался помочь, но реакция крылатых на мои заклятья была мгновенной, и скоро живой зеленый туман отступил назад, ближе к деревьям. Эколог разочарованно опустила банку в невысокую траву.
— Придется перейти, — констатировала она.
— Никуда вы не перейдете. К тому же, от вас они тоже разбегутся, — ответил я. — Эти пробы — единственное, что вы хотели сделать?
— Нет, не единственное, — вздохнула Майя и приступила к остальным тестам. Один за другим она переправляла через реку наполненные пузырьки. Какие‑то она выливала, наблюдая за реакцией, другие оставались закрытыми, но содержимое некоторых меняло цвет, а два пузырька взорвались, разлетевшись мелкими осколками. Я молча наблюдал за происходящим, пытаясь по лицу девушки угадать, насколько серьезна ситуация, но эколог была слишком сосредоточена и расстроена неудавшейся попыткой. Наконец, она провела тесты, заполнила таблицу в коммуникаторе плюсами, минусами и галочками, уничтожила оставшиеся на том берегу пузырьки и вновь вернулась к пустой банке. Насекомые летали у деревьев, подальше от места опытов, и лишь несколько десятков особо любопытных кружили неподалеку.
— Позволите попробовать? — спросил я. Майя уныло пожала плечами, и я направил стеклянную банку в сторону деревьев, однако всё с тем же нулевым результатом. Насекомые шарахнулись во все стороны, и банка повисла в пустоте.
Внезапно что‑то изменилось. Мимо нас через реку прошла ощутимая волна силы, словно воздух, дрожащий над землей в жаркую погоду, и из зеленой массы в сторону банки вырвался длинный язык насекомых. Я скорее подвел ее в самую гущу, Майя завинтила крышку, произвела палочкой замысловатый жест, и вокруг банки вспыхнуло розовое сияние.
— Можно вынимать, — сказала она.
Попавшие в банку насекомые оказались похожи на обычную зеленую мошкару. Они в панике носились внутри небольшого пространства, стучались о стекло, но на поверхность не садились.
