— Ты любознательна. Это хорошо, но не сейчас. После удара по голове тебе нужно отдохнуть, а не размышлять о сути вещей. Если хочешь, мы обсудим это позже.
Мольфи согласно кивнула. Но потом снова заговорила:
— Тот человек… Который отправил меня сюда. Он показал мне кольцо. И спрашивал про одного моего друга… Я бы хотела знать, что с ним.
Смиона опять посмотрела на Мольфи.
— Он тебе нравится?
— Мне? Я как-то не задумывалась… Но я бы не хотела, чтобы его… чтобы с ним случилось что-нибудь плохое.
— Мне сказали, что ты начинающая волшебница. И, похоже, не ошиблись. Но чародеи не бывают счастливы в семье. Такова плата за их знания и талант… Помни об этом, выбирая свою дорогу в жизни. Тебе не стоит привязываться к людям, если ты идёшь путями магии.
— Я всё равно хочу знать, что с ним случилось.
— Конечно, конечно, но я должна была тебя предупредить. Я поговорю с Эниго. Если он что-то сможет для тебя сделать, я его об этом попрошу. А пока отдохни. Просто сядь на лавочку и немного посиди, ни о чём не думая. Наслаждайся осенним солнцем и этим садом. Ты же не хочешь, чтобы эти головные боли остались у тебя на всю жизнь?
С небольшой открытой площадки открывался вид на соседние холмы и речную долину. Дальше, на севере, серела зубчатая гряда, оставленная ими позади. По каменному полу деловито расхаживало несколько крупных чёрных птиц. Человек в чёрном аккуратно наполнял плошку с кормом.
Мольфи застенчиво кашлянула. Человек отставил миску, из которой доставал корм, и обернулся.
— Смиона мне сказала…
— Да, я знаю. Ты хотела со мной поговорить?
Он вытер руки полотенцем. Вороны приблизились к еде. Девушка с опаской поглядела на мрачных птиц.
— Не бойся. Они почти ручные. Ты намеревалась спросить про кольцо?
Мольфи кивнула. Эниго достал украшение и протянул его девушке.
— Возьми. Оно твоё.
Она робко сжала перстень в ладони.
— А что случилось с тем человеком?
— Он в безопасности… пока. В том числе и благодаря тебе.
— Я могу его увидеть?
Эниго отрицательно покачал головой.
— Не сейчас. Потом. Может быть.
Мольфи на минуту замолкла. Потом спросила.
— Почему вы хотели его убить… нас убить?
Эниго внимательно посмотрел на неё.
— Ты и правда хочешь это знать?
— Да.
— Хорошо, — он показал ей на скамью, — садись, рассказ не будет скорым.
Она послушно опустилась на выцветшие от дождей и солнца доски. Эниго тоже присел на край скамьи.
— Когда-то давно, — заговорил он, — когда ещё не было Империи, здешние места жили по законам кровной мести. Ни одно оскорбление, ни единая обида, не должны были оставаться неотмщёнными. И если простые люди убивали своих кровников, то князья и бароны шли на своих обидчиков войной. Мстя за нанесённое оскорбление, они предавали огню и мечу села и замки. Лилась кровь, и приходившие к нам завоеватели всегда могли рассчитывать найти тех, кто ради мести встанет на их сторону…
— Это печально, — негромко сказала Мольфи.
Один из воронов перестал клевать и, повернув голову, поглядел в её сторону блестящим круглым глазом. Эниго продолжил.
— Тогда и возникло наше братство. Начало ему положили две знатные семьи, истребившие во взаимной вражде собственных наследников. Главы семейств, потрясённые гибелью своих детей, решили не только примириться, но и положить конец бесконечной череде убийств. Они создали Братство Чёрного Ворона, каравшее тех, кто должен был ответить за свои преступления и принимавшее на себя кровь убитых.
— Но люди же всё равно гибли?
— Понимаешь ли. Древний закон требовал, чтобы родственники убитого отомстили родственникам убийцы. Кровь за кровь. Но если убийство совершало братство, то мстить было некому — вступая в его ряды, братья отрекались от прежнего родства.
— Но родственники могли бы мстить "Чёрному Ворону"?
— Это не клан, — пожал плечами Эниго, — на него не распространяется закон кровной мести. Можно мстить лишь тому из братьев, кто исполнил приговор. Но и этого обычно не бывает. Братство не убивает никого просто так. Мы лишь восстанавливаем справедливость и караем виновных…
— Вы убили Виценция! В чём он был виноват?
— Он встал между нами и приговорённым. Протянув руку между топором палача и шеей осуждённого глупо жаловаться её лишившись.
— Вы приговорили Орелия? За что?!
Эниго покачал головой.
— Братство не сообщает этого посторонним.
— А тому, кого вы собираетесь… казнить?
— Ему говорим. За неделю он получает нашу метку. За оставшееся время он может обжаловать приговор, либо привести свои дела в порядок и написать завещание… Потом мы приходим за ним. И даём ему право сопротивляться. Если ему трижды удастся выжить, значит, священные предки и праведники на его стороне и приговор был ошибочным.
— Всё равно — это убийство!
— Таковы законы нашей страны. Они существуют давно, и не нам их менять.
— Но если законы плохи, отчего их не изменить?
— Ты умная девушка, Малфрида, но молода и многого ещё не понимаешь. Мы убиваем, но мы убиваем по правилам и обычаям. И мы понимаем, что убийство это зло. Но это малое зло, предотвращающее зло большее.
— Это неправильно! — не слишком уверенно произнесла Мольфи.
— Возможно, — Эниго вздохнул, — мир несовершенен и никто не знает точных путей. Одни философы говорят, что истина в золотой середине, другие, что она в исконной древности, третьи — в постижении всеобщего закона мироздания… И кто из них прав, а кто нет, как нам узнать? Прими мир таким, каков он есть, а если можешь его улучшить — просто сделай это.
Мольфи пошевелила валявшийся на полу камешек носком ботинка.
— И Орелия вы тоже… убьёте?
Эниго почесал кончик носа.
— Дело в том, что… В общем, в силу некоторых причин, приговор был отложен. Окончательное решение будет принято Советом Старших Братьев. Они уже в пути, и скоро будут здесь.
— А что они решат?
Мольфи пару раз моргнула, потом украдкой протёрла кончиком пальца уголок глаза. Эниго сделал вид, что этого не заметил.
— Я не знаю. Старшие Братья никому не отчитываются в своих решениях.
— Но может быть, вы как-нибудь сможете…
Он покачал головой.
— Братством руководят они. А я просто… просто решаю проблемы.
Эниго поднялся с лавочки.
— Пойдём, я провожу тебя к Смионе.
Мольфи бросила ещё один опасливый взгляд на кормившихся воронов, и зашагала за ним. Коротенькая лестница вела с площадки в узкий зал с двумя рядами колонн, тянувшимися к дальней стене. Сквозь пробитые под самым потолком узкие как бойницы окна пробивались золотистые лучи предзакатного света. На торцевой стене Мольфи заметила барельеф — высокий мужчина в облегающей одежде с надвинутым на глаза капюшоном и вороном на плече, возложивший руки на головы двух других, преклонивших пред ним колена. За пояс центральной фигуры была заткнута дудочка.
