— Если все так, то вы спасли мно-гих… Но надолго ли? И что станет с народом? — он вздохнул. — Лад-но, что бы там ни было, ничего уже не изменить… Так что произош-ло? Вы направили вестника к Пресвитеру? И что? Собственно, мне понятно, почему вы делали все это за моей спиной, когда я мог вам помешать… Думаю, я так бы и сделал, постарался перехватить гонца… Но теперь это все уже в прошлом и ничего не из-менится, если вы мне все расскажите.
— Я и собирался это сделать, — сказал Днесь, — но ты перебил меня.
— Прости. Теперь я готов все выслушать.
— Да, собственно, рассказ будет краток. Три дня назад я отпра-вился в их столицу…
— Ты?! Да вы что: посылать вестником Старшего!
— Пресвитер не стал бы встречаться с простым колдуном. К тому же, только Старший имеет право говорить от имени всего народа.
— Постойте-ка, и священники, зная, кто попал им в лапы, отпус-тили тебя?
— Да.
— Не могу поверить!
— И, все же, тебе придется. Ведь я здесь, а не на костре.
— Да, это действительно поразительно… И как, тебе удалось встретиться с их правителем? Не думаю, что он говорит со всяким, кто того пожелает.
— Не знаю, мне он не показался таким уж недоступным… У меня не было ни времени, ни желания задумываться над этим. Я просто пришел в Раду, приблизился к главному храму и рассказал первому встреченному священнику кто я и зачем пришел. Не медля, тот провел меня к Пресвитеру, который отнесся ко мне весьма благосклонно, выслушал и дал согласие принять покаяние колдунов… Мне даже показа-лось, что он был рад такому повороту событий. Возможно, мы не во всем справедливы к священнослужителям. Их ведь тоже можно по-нять: как и мы, они заботятся о будущем своего народа. Возвращение пророчества не могло не напугать их, вынудить предпринимать ка-кие-то шаги… Думаю, правитель лишенных дара на самом деле не хочет войны, а так — так появилась возможность все решить мирно.
— Я не собираюсь ни пробовать понять Пресвитера, ни оправдывать его, — прервал старика Яросвет. — Меня вовсе не волнует судьба лишенных дара, когда превыше всего — будущее нашего народа!…Скажи, каким был его ответ. Это все, что я хочу знать.
— Он сказал, чтобы в избранный им день все пришли к вратам столицы святого царства. Священники примут покаяние, наложат епити-мью и, по ее исполнении, введут нас в храмы истинной веры. И мы станем простыми людьми, получим свободу и надежду на будущее.
— Если они действительно нашли способ отнять у нас колдовской дар… — задумчиво пробормотал Яросвет. — Если это так, вы… Все, кто пойдет на покаяние, выживут… Но будет уничтожен колдовской народ. Ведь вы станете… Никем!
— Будущее народа — будущее детей, души, а не дара.
— Я думаю иначе.
— Мы, хоть и считали это маловероятным, все же надеялись пе-реубедить тебя. Жаль, что у нас ничего не вышло.
— Но я многое понял. Конец — это не всегда смерть. И смерть — конец не всему. Идите своим путем, и пусть новый бог бу-дет добр к вам. Я же вернусь к древним творцам. И да помогут они мне выжить и победить… Если все действительно будет так, занося оружие, я не смогу определить, кому предназначен удар. Но я не хочу стать при-чиной гибели своих недавних соплеменников. Предупредите всех: пусть не встают на нашем пути, пусть остаются в стороне от войны, к которой вы не будете иметь никакого отношения. А теперь прощай-те. Я не хочу больше оставаться в том месте, от которого начали отворачиваться боги колдовского народа.
— Что ж, решение принято, — произнес Лютич, вставая. Вслед за ним поднялись все остальные. — А раз так, нам пора браться за дело…
— Осталось лишь решить, как быть с деревней Черногора, — Вели-мир поджал губы. Было видно, что ему больно думать о том, что его ученик может больше никогда не вернуться, и, все же… — Мы не можем их бросить…
— Черногор просил оставить их в стороне от наших дорог, — ска-зал Яросвет. — Думаю, уходя, он позаботился о том, чтобы с ними ни-чего не случилось… Хотя бы первое время. А там будет видно.
— Но этим он лишает их будущего!
— Того, которого он не желал для них!
— И, все же…
— Это его право.
— Да, его право, — вынуждены были признать Старшие. — Что ж… Быть посему…
…В колдовских деревнях все были готовы к принятому реше-нию. Впрочем, Совет только утвердил то, о чем начали говорить за-долго до него. Поэтому известие вызвало волнение, какой-то смутный страх, но не панику.
Старшие не хотели затягивать прощание с прошлым. Они соч-ли, что будет куда легче не продлевать час расставания, преиспол-ненный болью предстоящих потерь.
С рассветом, оставив все позади, взяв лишь память и надежду, колдуны двинулись в путь, навсегда покидая свои деревни.
Следуя воле священнослужителей, они не стали объединяться в единый поток сразу же по выходу из своих убежищ. Им предстояло пройти по семи разным дорогам, чтобы встретиться вновь только у врат Рады.
Велимир в последний раз возвел храм. Он мог бы вывести жите-лей своей деревни и без помощи колдовства, но это значительно уд-линило бы дорогу, и старейший боялся, что они не успеют к назначен-ному сроку. К тому же, он понимал, что колдуны захотят проститься с храмом — немым олицетворением мира, о котором им предстояло за-быть.
Круг врат был мрачным и холодным, колонны трепетали словно шелк на ветру, и казалось, что с камней смотрят невидимые глаза богов — без укора, без понимания и сострадания, — просто отрешенно прощаясь с теми, кто уходил от них, признавая за колдунами право выбора пути. Вот только сердце… Его вдруг охватила страшная боль. Ка-залось, что она убьет, и даже после этого ей не будет конца…
Но стоило отвер-нуться от печальных колонн, отойти от них, как боль ушла, не оста-вив и следа. Немой, слепою толпой колдуны шли следом за Велимиром. Они понимали, что движет их Старшим, и были согласны с его выбором. И, все же, им не хотелось уходить, они так боялись потерять пос-леднее, что у них еще оставалось!…
В их глазах искрились слезы, губы кривила боль, а души стонали от ужасной гнетущей тоски.
Старейший сократил дорогу, насколько это было возможным, но путь до Рады все равно был не близким и приходилось спешить, что-бы успеть к святой для лишенных дара субботе — дню, назначенному Пресвитером для покаяния.
А вокруг шумел лес, не обращая внимания на путников, не при-ветствуя их, как прежде, но и не гоня прочь. В нем было то же без-различие, которое колдуны встретили в храме. Ярко светило солнце и жар его лучей, такой непривычный для конца осени, высушил зем-лю, превратил ее в голый черный камень, на котором виделись хрупкие прожилки пожелтевшей и съежившейся травы. Ветер еще не успел сор-вать с деревьев всю листву и те стояли, покрытые обветшавшим зо-лотом. Но в них уже не было прежней гордости и величия.
