– И буренки! Мамка жаднючая! Сказала: гуляй, рванина! Змеюка все спишет!
– Мамка, значит?! – Король встал во весь рост. Рост был невелик, но, учитывая помост, впечатление произвелось изрядное. – Хахаль, значит?! А мельницу кто спалил? Скажете, тоже не дракон?!
В ответ Гервасий дал своей жертве пинка в тощий зад. Грянулся старикашка оземь и никем не оборотился. Лишь воззвал в тоске:
– Ваше это самое! Не велите казнить, велите миловать! Лучину я зажег!.. малую лучиночку, чтоб в погреб за винцом… А оно возьми и полыхни! Чуть не сгорел, Ваше это самое! Поимейте жалость! Ибо угнетен винопийством сверх меры…
– Ты кто такой, негодяй?
– Олекса я, В-в-ваше… Олекса, мельников кум. Отсыпался я на мельнице-то, с перепою. В полночь встал: душа горит, хмельного просит! Я в погреб, с лучинушкой, а оно возьми займись! Ровно от молнии! Ну, мыслю, догорай, моя лучина, догорю с тобой и я! А потом смекнул: летел дракон, дыхнул с отрыжки… Ваше-разваше! Это самое! Отец народа! Кум меня б за мельницу зубами загрыз!
Король повернулся к претендентам:
– Сэр Мельхиор! Драконоборец! А вы что скажете?
Пока престарелый сэр размышлял над ответом, к нему подбежала Муми Тролль. Собака положила стремя к ногам рыцаря и гавкнула басом. Сэр Мельхиор взглянул на стремя. Лицо старца просветлело, в глазах сверкнули лучики счастья.
– Вспомнил! Ей-богу, вспомнил! Еду через Гниловражье, смотрю из-под забрала: где дракон? Привстал на стременах, тут оно, левое, и отвались. Прянул я, значит, из седла… Дальше опять не помню. Крутенько там, ежели в полном доспехе по склону. Как и выполз-то, ума не приложу?!
– А дракон? Вы же сказали, что бились с драконом!
– Я сказал? Не помню… Кажется, это вы сказали, Ваше Величество!
– Я?!
– Ну, или кто-то другой. Вы должны помнить, кто именно. Все-таки помоложе меня будете. Кстати, – сэр Мельхиор обернулся к Тюхе, – сей юноша заслуживает награды. Кто, как не он, вернул память доблестному рыцарю в моем лице?! И стремя вернул, а мог бы…
– Стремя, между прочим, денег стоит, – мимоходом заметил экономный барон фон Кайзеринг. – Таких честных юношей поискать. Кругом одни прощелыги. Молодой человек, вы не хотите пойти ко мне в оруженосцы? Жалованья не обещаю, но место хорошее…
Серджио Романтик навис над дочерью, поддержан с флангов королевой-матерью:
– Мария-Анна! Колечко! Ваше колечко с драконом! Извольте объясниться!
– Папенька! Маменька! Темень там, в пещерах! Страсть какая темень! Все ноженьки сбила, плутаючи!..
– Дракон?
– Да темень, говорю! Ни зги! Поди разбери, кто над ухом сопит!
– Колечко?!
– Ручеек там махонький… Я – напиться, а сбоку как зачавкают, как заплямкают! Страсти какие! Оно пыхтит, я упала, тут колечко в руку – прыг! Ой, чистая гоморра! Ужас! Бегу, плачу, гляжу – дырка… а из дырки – солнышко!..
– А дома зачем врала?! Про дракона?!
– Боя-а-а-а-лась…
– Чего?!
– Что вы, папенька, дурой дразниться станете…
– Дура!
– Вот! Вот вы и дразнитесь!..
Зареванная, с красными, как свекла, щеками, хлюпая носом и утираясь рукавом, Мария-Анна была невыразимо прекрасна. Тюха смотрел на принцессу не отрываясь. Под ложечкой пажа что-то странно екало. Зато король смотрел не на дочь, а на юного пажа. Долго смотрел. Удивительно долго. Будто впервые видел.
– Молодой человек, вы случаем не племянник Сигизмунда Тюхпена, потомка Гюйе-Тюхпенов по отцовской линии?
– Верфевладельца? – оживился барон фон Кайзерлинг. – У которого контрольный пай в «Турристанских верфях»? Юноша, вспомните, я предлагал вам место оруженосца!
Жестом король одернул зарвавшегося барона. И громко сказал, прежде чем спуститься с помоста:
– Сэр Мельхиор! Одолжите на минуту ваш славный меч! Тереза, родная моя, ты не против?
– Ну, если он племянник Сигизмунда… – задумчиво подняла бровь королева-мать. – Притом, кажется, единственный? Дорогой, поступай согласно велению сердца!
Вскоре над ристалищем прозвучало:
– Арчибальд Тюхпен! Преклоните колена!
* * *
Спустя три дня принцесса Мария-Анна обвенчалась в замковой часовне с сэром Арчибальдом, благородным рыцарем, спасшим деву от дракона.
Все были рады.
В первую очередь псарь Гервасий, оруженосец жениха, и Муми Тролль, которой на свадебном пиру достались лучшие косточки.
Из архива «Сопредельного Вестника», выпуски V–VI за Год Сизого Грифона, рубрика «Светская хроника». Опубликовано под псевдонимом «Этьен Хурделица» (предположительно Агафон Красавец) в адаптированном для юношества варианте. Финал «Турнира…», сожженный автором и не предназначенный к публикации, был восстановлен Горацием Цукром, мэтром-верстальером II категории, по остаточным творческим дуновениям. Сигнальные экземпляры переданы Гувальду Мотлоху, верховному архивариусу Надзора Семерых, для очной ставки.I
– Дядько Сил! Эй, дядько! Лупоглазка опять в болоте тонет!
Колдун Сильвестр Фитюк нехотя оторвался от важного занятия – минутой раньше он клал заплату на прохудившуюся полу кафтана – и хмуро воззрился на запыхавшегося белобрысого Фильку.
– В Выпейной Пади небось? За Куликовым Пойлом? – уточнил он на всякий случай, хотя никаких других болот в округе отродясь не водилось.
Тем не менее замечание достигло цели: Филька преданно закивал, заглядывая в рот наставнику. «Вот что значит – настоящий колдун! Сразу догадался!..» – трехвершковыми рунами было написано на конопатой физиономии ученика.
– Ага! Это она нарочно!
Филька состоял при колдуне больше года и уже умел готовить зелья от запора и похмелья. Еще он ловко снимал случайный «вырви-сглаз» при помощи заговоренной кисточки из хвоста пятнистого злобарика. Зимой Фитюк начал знакомить ученика с основами гадания на бобах и на бараньей лопатке. Однако к немногим серьезным заклятьям, которыми владел сам, мальца пока не подпускал.
И, похоже, зря. Тащись теперь на болото, твори «тяни-швыряй», чары трудные, с побочными эффектами, выволакивай стерву Лупоглазку из трясины, где она тонет с завидным постоянством… Прав Филька: нарочно она это делает. Не иначе летать понравилось. Вот сейчас бы послал ученика, а сам остался дома. Мало ли у старого колдуна дел по хозяйству?
Вздохнув, Фитюк спрятал иглу с нитками в кошель, где хранил всякую мелкую, но нужную дребедень, накинул на плечи кафтан с недозаплатанной дырой и вразвалочку направился к дому.
– Ты куда, дядько Сил?! А Лупоглазка?!
Фитюк не ответил, скрывшись в сенях. Филька остался на дворе, приплясывая от нетерпения. Вскоре колдун вновь возник в дверях, обутый в бахилы с высокими голенищами, купленные прошлой осенью на ярмарке. Пачкать дорогую обувку вонючей грязью не хотелось, но отдирать пиявок-прилипал, расплодившихся в Выпейной Пади сверх меры, хотелось еще меньше. Да и наступить босой ногой на болотную гадюку – удовольствие сомнительное.
![Генри Олди - Рассказы очевидцев, или Архив Надзора Семерых [=Фэнтези]](https://cdn.my-library.info/books/no-image.jpg)
