Оглушенный поединщик рухнул на ринг, из его ушей текла кровь.
Церемониймейстер во второй раз поднял веер над головой победителя, и тут же дивный свет оставил маленькую Юкки.
Осибу трясло, она потребовала поднять великана и заставить его биться еще раз, но тот находился в глубоком обмороке. Пришлось вызвать следующую пару, но девочка больше уже не оживала.
Досмотрев представление до конца, Осиба разрешила отсчитать победителям обещанную сумму, не обделив и пострадавших, после чего забрала Юкки и покинула место боя.
Монахи были правы, ее Юкки не была безумной или больной, она вполне могла вернуться, и Осиба была готова устраивать бои хоть каждый день, лишь бы ее маленькая доченька снова стала прежней.
* * *
В тот же вечер в фамильном замке Фудзимото в провинции Хиге даймё Кияма вызвал к себе умирающего от нетерпения секретаря Такеси, но вместо того чтобы сообщить ему наконец имя действующего в Японии шпиона ордена 'Змеи', замучил старика стихотворными играми и светскими беседами, в которых старый слуга был не силен.
Желая украсить приятный вечер обществом дам, Кияма пригласил двух своих наложниц, которые поочередно играли на сямисэне и придумывали продолжение предложенных даймё стихотворных фраз.
После стихосложения начались истории по заказу, сначала в шкатулку были сложены личные вещи всех участников игры, две заколки от дам, изящный кинжал от Кияма и скромный веер от Такеси. Ведущий садился ко всем спиной, в то время как его помощник извлекал из шкатулки один из предметов и спрашивал, на какую тему владелец этой вещи должен рассказать историю.
Несчастный секретарь обливался потом, справедливо полагая, что нипочем не справится с полученным заданием, в то время как все остальные участники игры с ходу ловили заказанные им темы и, ни сколько не стесняясь, рассказывали свои истории.
Такеси отчаянно страдал, понимая, что не может соответствовать столь изысканному обществу. Что, несмотря на то что он всю жизнь прожил в замке клана Фудзимото, тем не менее он не был в состоянии поддержать светской беседы, не получал удовольствия от нежной музыки, остроумных шуток князя, красоты его дам. Изысканный вечер превратился в пытку для старого Такеси, мечтавшего лишь об одном, чтобы его поскорее отпустили домой.
Кияма же с легкостью справился с данным ему заданием, это была изумительная история о человеке, которого преследовали готовые разорвать его на части демоны.
Человек этот бежал долго-долго, но демоны не отставали. Когда он добрался до самого края земли, то перевалился через край и, схватившись за корень какого-то дерева, решил было, что спасся. Руки его были достаточно сильны, потому что он был воином и привык упражняться с тяжелым мечом тати. 'Сейчас либо я дождусь, что стерегущие меня наверху демоны уберутся подобру-поздорову, либо попытаюсь спуститься вниз, до моста, где можно будет хотя бы упереться ногами'.
Но как только он так решил, внизу раздалось рычание, и бедняга увидел поджидающего его внизу дракона. Чудовище распахнуло зловонную пасть с огромными зубами, ожидая, когда человек свалится туда.
Несчастный снова взглянул вверх - там его ждали демоны. Вниз - голодный дракон. Ну что ты тут будешь делать?! Кияма обвел собравших тревожным взглядом.
Вдруг человек увидел рядом с собой кустик земляники с красными, сочными ягодами. Он протянул руку, сорвал ягоду и быстро положил ее в рот. Лицо Кияма разгладилось, озаряемое улыбкой.
Господи! Какая же она была сладкая - эта земляника!!!
Все зааплодировали.
После Кияма свои истории рассказывали его дамы, Такеси не слушал их, изумляясь тем, с каким изяществом даймё пересказал старую притчу, которую Такеси слышал еще в детстве и которая прежде не производила на него столь глубокого впечатления.
Наконец Господь как будто внял молитвам несчастного, Кияма почувствовал усталость.
Он зевнул, лениво ожидая, как из шкатулки будет извлечен последний предмет - веер Такеси. Задание, которое досталось ?секретарю, было практически невыполнимым: рассказать о том, какие бывают жены. Это ему-то - человеку, который никогда в жизни не был женат!..
Такеси бросил полный отчаяния взор в сторону князя, и тот, снисходительно улыбнувшись, сказал, что ответит за него сам.
- Жены делятся на убийц, воровок, госпож, друзей и служанок! - изрек он, устало поднося к губам чашечку с чаем. И когда в комнате настала гробовая тишина, лицо даймё вдруг скисло, уныло он поглядел на пораженных и одновременно с тем заинтригованных подобной фразой женщин. - Но это, признаюсь, такая длинная и сложная тема, я ведь должен пересказать слова самого Будды, а к этому мне лучше подготовиться. Так что предлагаю начать с этой истории наш следующий вечер.
Все вежливо поклонились князю, благодаря его за изысканное удовольствие. Не отстал от других весьма довольный, что все наконец закончилось, Такеси.
Когда секретарь хотел уже откланяться и убраться восвояси, даймё вдруг попросил Такеси задержаться.
С замиранием сердца секретарь ждал, что теперь-то уж Кияма откроет ему свою тайну, но тот только предложил выпить с ним как самурай с самураем. Ожидая, пока однорукий старик разольет саке по чашечкам, Кияма вышел на балкон, наблюдая картину заката и напевая легкомысленную песенку.
Вернувшись, он поблагодарил Такеси за отличный вечер и первым, не смакуя, осушил свою чашку с ядом, растворенном в дорогом саке.
На этот раз секретарь видел собственными глазами, как его враг проглатывает яд, и не отправился к себе домой, решив наутро пронаблюдать за агонией Кияма. Яд, используемый Такеси, был достаточно сильным, изготовивший его врач уверял, что в основе препарата лежит трупный яд, взятый из желчного пузыря дохлой рыбы фугу, которая и сама является жуткой отравой, а тут еще и трупное разложение.
Даже прикасаться к этому яду считалось небезопасным, так как ходило поверье, будто бы страшный яд способен проникнуть в организм даже через кожу.
Допив свою чашечку, Кияма посмотрел на секретаря мутными очами и вдруг ни с того ни с сего обнял его, обильно орошая горючими слезами.
Не зная, что делать, и уже чувствуя, как смертельный яд из глаз даймё переливается на его щеки и шею, Такеси ощутил приближение собственной смерти.
- Друг мой, - заливался пьяный князь, - Господь даровал мне истинного друга, друга, рядом с которым я счастливо жил столько лет и рядом с которым помру.
Решив, что его раскусили, Такеси затрясся, пытаясь освободиться от медвежьих объятий даймё.
- Друг мой, - Кияма отер покрасневшее от слез лицо, - друг мой...
