– Жалкий урод, – пробормотал Родди, отбрасывая прочь злосчастный сверток.
– Пошли, пес. Если дров жив, монахи знают, где его искать.
* * *
Плачущие монахи были орденом, посвятившим себя страданиям, и кое-кто из братьев, в особенности Янкин, безусловно, натерпелись в своей жизни мучений.
Однако никому из них даже не представлялась та степень жестокости, которую они познали, попав в руки озверевшего Родди Макгристла. Не прошло и часа, как Родди уже направлялся на запад вдоль южного гребня горного хребта.
* * *
Холодный восточный ветер пел свою бесконечную песню. Дзирт постоянно слышал ее с тех пор, как обогнул с запада Гребень Мира, повернул на север, а затем на восток и оказался на бесплодной земле, названной в честь этого ветра Долиной Ледяного Ветра. Он благосклонно относился к заунывному вою и яростным ударам урагана, потому что для Дзирта поток воздуха всегда являлся символом свободы.
Другим символом этой свободы стало для дрова зрелище бескрайнего моря, открывшееся перед ним, когда он обогнул горный хребет. Однажды Дзирт уже был на побережье, когда направлялся в Лускан, и сейчас ему захотелось задержаться и несколько миль пройти по берегу. Но холодный ветер напомнил ему о надвигающейся зиме, и он понял, каким трудным будет переход через долину, когда выпадет первый снег.
Дзирт увидел Пирамиду Кельвина, одинокую гору, высившуюся в тундре к северу от основного хребта, в первый же день, как вошел в долину. Он с волнением направлялся туда, воспринимая этот острый пик как путевой столб по дороге к месту, которое он сможет назвать своим домом. Всякий раз при взгляде на эту гору в его душе рождалась робкая надежда.
Пока он приближался к Десяти Городам с юго-запада, следуя по караванному пути, ему встретились несколько небольших групп, состоявших из отдельных повозок или из горстки наездников. Тусклое солнце низко висело над горизонтом, и Дзирт надвинул капюшон плаща, чтобы скрыть темную кожу. Он учтиво кивал. каждому встреченному путешественнику.
В этой местности было три озера, вытянувшихся в одну линию с Пирамидой Кельвина, на тысячу футов возвышавшейся над суровой равниной и украшенной снежной шапкой даже в течение короткого лета. Из десяти городов, давших название этому краю, только главный, Брин Шандер, находился в отдалении от озер. Он располагался чуть выше долины, на небольшом холме, и его знамя гордо развевалось на ветру. Караванная дорога, по которой двигался Дзирт, вела именно к этому городу, где находился главный рынок всего края.
По дыму отдаленных костров Дзирт мог судить, что в нескольких милях от города на холме располагаются и другие селения. Некоторое время он размышлял, не направиться ли в какой-нибудь другой, менее оживленный город.
– Нет, – твердо сказал дров, опуская руку в карман, чтобы прикоснуться к фигурке из оникса.
Ударив пятками в бока лошади, он направил ее вперед, вверх по склону холма, где виднелись неприступные ворота.
– Торговец? – спросил один из двух стражей, стоявших перед створкой, окованной железом. – Для торговли в этом году поздновато.
– Я не торговец, – тихо ответил Дзирт, волнуясь, как всегда в подобных случаях, и медленно потянулся к капюшону, пытаясь унять дрожь в руках.
– Тогда из какого ты города? – спросил другой стражник.
Дзирт отдернул руки от капюшона, теряя остатки мужества из-за прямоты вопроса.
– Из Мирабара, – честно ответил он, и затем, чтобы не передумать и пока стражи не задали очередной смущающий вопрос, он протянул руки и откинул капюшон.
Две пары глаз широко открылись, а руки немедленно потянулись к подвешенным к поясу мечам.
– Нет! – поспешно воскликнул Дзирт. – Пожалуйста, нет!
В его голосе и во всем облике чувствовалась непонятная для стражников усталость. У Дзирта не оставалось сил на бессмысленные битвы или, на преодоление непонимания. Если бы перед ним появилась орда гоблинов или грабитель-великан, сабли мгновенно очутились бы в его руках, но эти люди обнажали против него оружие только из-за превратных представлений о нем, поэтому сабли становились неимоверно тяжелыми.
– Я пришел из Мирабара, – продолжал Дзирт, и голос его с каждым словом звучал все увереннее, – пришел в Десять Городов, чтобы жить здесь в мире и согласии. – И он широко развел руки, показывая, что не собирается никому угрожать.
Стражники не знали, как поступить. Они никогда не видели темных эльфов (хотя сразу поняли, что Дзирт – один из них) и не знали об этой расе ничего, кроме дедовских сказок о древней войне, которая привела к расколу эльфийских народов.
– Жди здесь, – прошептал один стражник другому, которому не слишком понравился этот приказ. – Я поставлю в известность советника Кассиуса.
Он гулко стукнул в стальные ворота и проскользнул внутрь, как только они открылись достаточно широко, чтобы он мог протиснуться. Оставшийся стражник пристально смотрел на Дзирта, не снимая руку с рукояти меча.
– Если ты убьешь меня, сотня стрел уложит тебя наповал, – заявил он, тщетно стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительнее.
– Зачем мне убивать тебя? – простодушно спросил Дзирт, показывая, что его руки по-прежнему разведены в стороны, а во всем облике нет ничего угрожающего.
Ему казалось, что события развиваются достаточно хорошо. Во всех других городах, к которым он осмеливался подойти, первые же, кто видел его, в ужасе убегали или прогоняли его, обнажив оружие.
Спустя какое-то время первый стражник привел невысокого худого человека, чисто выбритого, с яркими голубыми глазами, которые исследовали пришельца, не упуская ни одной детали. Мужчина носил изысканную одежду и, судя по тому уважению, которое оказывали ему стражники, занимал высокое положение.
Он долго вглядывался в Дзирта, изучая каждое его движение, каждую его черту, и наконец сказал:
– Я Кассиус, советник Брин Шандера и главный советник правящего совета Десяти Городов. Дзирт коротко поклонился в ответ:
– Я Дзирт До'Урден из Мирабара и его окрестностей, ныне идущий в Десять Городов.
– Зачем? – резко спросил Кассиус, пытаясь застичь его врасплох.
Дзирт пожал плечами.
– Разве на это нужна причина?
– Для темного эльфа, возможно, и нужна, – честно ответил Кассиус.
Примирительная улыбка Дзирта обезоружила советника и успокоила стражников, которые встали по обе стороны от Кассиуса, чтобы в случае опасности защитить его.
– У меня нет никаких причин, кроме простого желания прийти сюда, продолжал Дзирт. – Путь мой был долгим, советник Кассиус. Я устал и нуждаюсь в отдыхе. Как мне сказали, Десять Городов – это место для изгнанников, и можете не сомневаться, что темный эльф-это изгнанник среди обитателей поверхности.
Его слова были достаточно логичны, и наблюдательный советник почувствовал, что звучат они искренне. Кассиус сгреб подбородок в руку и надолго задумался.
Дрова он не боялся и не сомневался в его словах, но он не мог допустить, чтобы появление темного эльфа вызвало в его городе мятеж.
– В Брин Шандере тебе не место, – сказал Кас-сиус со всей прямотой, и лиловые глаза Дзирта сузились при этом неблагоприятном известии. Нисколько не смутившись, Кассиус указал на север и предложил:
– Иди в Одинокий Лес, город в лесу, что на северных берегах Мир Дуальдон. – Затем он перевел взгляд на юго-восток. – Или в Широкий Луг, а может быть, в Яму Дугана, что на южном озере, которое носит имя Красноводное. Это менее крупные города, там твое появление вызовет меньший переполох, а тебя ждут не столь большие неприятности.
– А если они откажутся впустить меня? – спросил Дзирт. – Тогда куда мне идти, достопочтенный советник? В пустыню, где меня ждет смерть?
– Ты не понимаешь...
– Понимаю, – перебил его Дзирт. – Я уже много раз играл в эти игры. Кто осмелится принять дрова, пусть даже этот дров отрекся от своего народа и его обычаев и единственное, чего он хочет, это жить в мире?
