Как следствие, в патрули мы ходили редко и обязательно в составе крупных отрядов. Речь не только о нашей команде, остальных генинов тоже берегут и без сопровождения из лагеря не выпускают. Сейчас на фронте затишье, обе стороны зализывают раны и старательно дрессируют молодняк, ветераны же отдыхают телом и душой, глядя на попытки новичков соответствовать их уровню.
До тех пор, пока не начались длительные миссии, я работала сутки через трое. Нагрузка несколько великовата и времени на тренировки оставалось мало. Кента-сенсей был недоволен, но не возражал, потому что приказ исходил лично от капитана, да и Суговара-сан бдит. Лейтенанта, по — моему, в полку боятся даже больше, чем Абэ-сама… Как бы то ни было, свое раздражение сенсей срывал на Шу, который походы на боевые задания начал с какого-то момента воспринимать в качестве отдыха.
Объективно, Шу сильнее меня. Он на пять лет старше, тяжелее, крепче, у него лучше поставлен тай и более разнообразный арсенал огненных и земляных техник. Тем не менее, поединки он регулярно сливает. Мешают вспыльчивость и желание идти напролом, а ещё у меня больше способов воздействия и я не стесняюсь ими пользоваться. Клоны, яды, врата Хачимон, фуин, медицинские техники двойного назначения — Шу просто не успевает реагировать и подобрать подходящую тактику.
Обязанности у нас были простые. Во-первых, на генинов радостно свалили большую часть забот о территории полка, то есть мы чаще остальных приводили в порядок полигоны, следили за чистотой улиц и занимались тому подобной неизбежной рутиной. Да, и готовкой тоже. Во-вторых, нас периодически выдергивали на патрулирование своего сектора внутреннего пояса, попутно показывая стационарные ловушки, расположение постов, секреты и прочие объекты. После сдачи экзамена на знание карты своего сектора и пары соседних, нас собирались выпустить на патрулирование среднего пояса, затем — дальнего.
Внутри армии существует своя иерархия, негласная, но четкая. Не всегда совпадающая с официальной. Мы, генины, находимся в самом низу, немного повыше стоят обычные шиноби, в рамках полка самыми крутыми считаются члены спецкоманды, напрямую подчиняющиеся капитану и выполняющие особо опасные миссии. Полки негласно соревнуются между собой, и на данный момент наш болтается примерно на четвертом-пятом месте из восьми. На самом верху репутационного рейтинга разместились бойцы Глубины — особого подразделения, занимающегося ликвидацией вражеских командующих или просто сильных шиноби, диверсиями в глубоком тылу и прочими безумными вещами. Чунин Глубины имеет право игнорировать приказы обычного джонина и мобилизовывать встреченные команды для своих нужд, если того требуют обстоятельства, вот так-то.
Словом, первые три месяца моя жизнь в армии по большому счету слабо отличалась от прежней. Нагрузки перераспределились, идиотизма стало чуточку больше, круг общения изменился и расширился, а так — ничего принципиально нового. И жилось мне неплохо, пока в один прекрасный день не последовал вызов к главврачу.
В кабинете Коске-сама помимо него самого сидел наш тайи, и вид у него был не шибко радостный. Собственно, оба мужчины выглядели напряженными.
— Кушина-чан, мне придется вернуть тебя непосредственному начальству, — с места в карьер погнал главврач. — Абэ-сан справедливо указал, что в вашем полку всего два полевых ирьенина, хотя по штату положено пять.
— Фактически, уже один, — с вежливой улыбкой на устах, но твердо ответил капитан. По-видимому, мужчины продолжали спорить между собой.
— Кхм! Как бы то ни было, — тоном надавил Коске-сама, — у меня нет свободных полевых ирьенинов. Поэтому я предложил Абэ-сану одного, зато более знающего и прошедшего обучение по полной программе. Тебя, Кушина-чан.
Мне ничего другого не оставалось, кроме как поклониться. От меня в данном случае ничего не зависело.
Более подробно нашу дальнейшую судьбу тем же вечером описал сенсей.
— Непосредственно мы поступаем в подчинение дзюнъи Узумаки Нанами-сан. Для начала просто постарайтесь не путаться у её людей под ногами, а работу она нам найдет.
— Что хоть делать-то будем, сенсей?
— Пойдем на границу, большего не знаю.
В подчинении Нанами-сан состояло три стандартных команды и мы в качестве довеска. Согласно штатному расписанию полка, управляющая структура проста: есть капитан, есть лейтенант, непосредственно руководящий спецкомандой, трое дзюнъи и несколько специалистов типа шифровальщика, сенсоров или медиков — всего пятьдесят два человека. То есть в идеале Нанами-сан командовала бы двенадцатью опытными шиноби, но из-за потерь в боях и с учетом свежеполученных генинов нас оказалось одиннадцать.
Претензий к сенсею у неё не было, а вот глядя на нас с Шу, она очень выразительно молчала.
В целом, приняли нас неплохо, пусть и с легким отчуждением поначалу. Задачи перед отрядом ставились простые — выдвинуться в дальний пояс, сменить предыдущих наблюдателей, пресекать возможные нарушения границы, если же не получится, то вызывать подмогу. На данный момент большего от нас не требовалось. Обычные рядовые шиноби занимаются диверсиями или ликвидациями только в самые напряженные периоды войны, в нормальных условиях подобные миссии поручают спецкомандам или Глубине.
Новый график меня устраивал даже больше старого. Неделя патруля, две недели в лагере, причем дежурство в полковом медпункте необременительно и предоставляет много возможностей для личного развития. Ну, принесут изредка пострадавшего на тренировке или вызовут на полигон, и что? Серьезные травмы случаются редко и с такими быстро отсылала в госпиталь, а мелочь она и есть мелочь.
Кто был по-настоящему рад моему появлению, так это Харада Таро, наш штатный сенсор. По своим возможностям он ненамного меня превосходил, причем брал больше опытом, чем природными способностями. Ответственность на нём лежала большая, каждый выход в поле выматывал едва ли не до истощения, зато теперь, заполучив безотказную помощницу, он совершенно логично рассчитывал снизить нагрузку. Нанами-сан считала так же и обязала нас заниматься сенсорными дзюцу не менее часа в день.
Кента-сенсей, что характерно, не возражал. Он безжалостно дрючил Шу, на мою долю оставив общий контроль обучения. С напарником было сложно, потому что кроме тай и нин, он ничего другого не воспринимал, даже если видел, что польза есть. Какой-то затык в мозгах. В тех же печатях он ограничился базовым курсом и что-то сверх того не рисовал, хотя сенсей и заставил его выучить пару продвинутых барьеров.
Патрулирование тоже не доставляло проблем. Мы приходили в нужный сектор, разбивали лагерь — места регулярно менялись, — устанавливали защиту и маскировку и связывались с соседями. Затем двойки и тройки патрульных ходили по пересекающимся маршрутам или таились в секретах, в то время как я сидела за барьерами и работала с сенсорными печатями большого радиуса действия. Да, есть и такие. Использовать их может любой шиноби, просто у сенсоров эффективность выше. Изредка приходилось кого-то лечить, причем примерно половину случаев составляли отравления. Змеи и другая живность, ядовитые плоды, пыльца, в том числе аллергенная, доставляли больше хлопот, чем вражеские кунаи.
Всё шло неплохо, пока Туман не решил, что передышка закончилась.
Давление резко усилилось. Если раньше у нас случалось один-два инцидента за дежурство, то сейчас могло быть и три, и четыре, и десять. Далеко не всегда речь шла о столкновениях — вражеские шиноби просто прощупывали оборону и предпочитали избегать боя — тем не менее, ранений стало больше. Хвала ками, смертельных случаев пока не случалось.
Командование задергалось и даже что-то там предпринимало, но нас вопросы стратегии волновали мало. Мы были простым мясом войны, очередность дежурств и наличие связи с соседями интересовали нас в первую очередь, возможность пожрать и урвать лишний час сна — во вторую. Неделя на передовой выматывала так, что по возвращении большинство отсыпалось двое суток и только потом шло сдавать отчеты или заниматься своими делами.
