А интересовали меня способы избежать беременности, желательно надёжные и простые. Рожать в шестнадцать лет, пусть даже короля, я категорически не хотела. От лорда Аксоса - тем более. Особенно волновали меня первые месяцы нашего брака, до моего совершеннолетия.
Когда строчки начали сливаться в одну, а заумные термины превратились в набор букв, убрала книги на место, спрятала записи за корсаж и решила прогуляться перед сном: всё равно мучила бессонница.
За окном было так темно, что, казалось, вся тьма вылилась на Софас, и нет больше ничего: ни домов, ни улиц, ни людей, - один только королевский дворец.
Я бесцельно шла по переходам, инстинктивно избегая тех, где могла кого-нибудь встретить.
Тень темнота не пугает, тени рождаются тьмой.
Толкнула дверь в картинную галерею, забралась на подоконник и немного полюбовалась на черноту ночи.
Свечи не горели, поэтому портреты сегодня тоже будто исчезли, только на ощупь опознавались тяжёлые позолоченные рамы. Я их всех знала, кто и где висит.
Наслаждаясь одиночеством, отправилась странствовать дальше.
Ноги привели меня в старую часть дворца, где заседал Совет. Сейчас, в виду неурочного дня и часа - по моим подсчётам, наступила полночь, - здесь тоже воцарилась тишина.
Солдаты, которых пару раз встретила по дороге, либо дремали, либо не проявляли интереса к моей особе, благо я заранее делала успокаивающих знак рукой. А то ещё приветствие отчеканят: как-никак некоронованная королева, будущая официальная правительница.
В старой части дворца тени казались гуще. Её никто не патрулировал, так что я беспрепятственно бродила по залам и переходам, стараясь победить бессонницу. Всё же вредно столько читать.
Не все двери были открыты, но я и не стремилась объять необъятное, вполне хватало сумрачных анфилад.
За окном, кажется, разыгралось ненастье: отчаянно забарабанил дождь по стеклу. Настоящий ливень! Вскоре и снег пойдёт: по ночам на севере Конрана уже подмораживает. Откуда знаю? Мы жили на севере. Тогда, ещё с мамой.
Предавшись воспоминаниям, свернула куда-то не туда и заметила отблеск пламени свечи. Мне показалось странным, что кто-то сидит здесь в столь поздний час, и я решила осторожно взглянуть.
Свет пробивался из полукруглого зала, выложенного малахитовыми плитами. Мебели в нём не было, только треножник в самом центре, подставка для книги и зеркало, большое, в полный человеческий рост.
Остальные помещения от зала отделяли массивные столбы, за одним из которых я и притаилась.
На полу, спиной ко мне, на корточках сидел человек и что-то, тщательно сверяясь по книге, вычерчивал на полу мелом.
Треножник полыхал ровным, будто неживым, пламенем.
Что-то в этом человеке показалось знакомым. Когда он поднялся, с удовлетворением осматривая рисунок, поняла, что знаю его очень близко. Мой жених, лорд Аксос.
Регент снова был в чём-то светлом, снова с брошью-драконом.
Рукава рубашки закатаны, на ногах - мягкие сапоги из замши. В таких ходишь бесшумно.
Лорд Аксос протянул руку к огню - и тот перепрыгнул на его пальцы. Регент небрежно стряхнул его на пол - и фигура на полу вспыхнула.
Я прикрыла рот рукой, сообразив, что происходит.
Неужели он маг? Конечно, ведь то, что я вижу - колдовской ритуал. Но ведь считалось, будто кровь Аксосов сильно разбавлена, что их способности ограничиваются лишь спящими чарами. Я полагала, что именно о них он говорил, упоминая о том, что в некотором роде маг. Теперь-то поняла, что ошиблась.
Дар Фавелов сохраняется и укрепляется только в браке с волшебником: для чар крови нужны чары духа. И регент так жаждал обзавестись от меня потомством не только для того, чтобы править и сохранить драконью кровь, а и для того, чтобы возвеличить свой род, потешить тщеславие, став прародителем магов, равных которым нет в Конране.
Растерялась, не зная, как поступить.
Уйти? Но лорд Аксос может услышать или увидеть: его сосредоточенное лицо как раз обращено в мою сторону. Он мыслью, едва заметными движениями рук и вязью пальцев плёл заклинание, стоя вплотную к беснующемуся пламени.
Остаться? Но не опасно ли это? Вдруг регент вызывал демона?
Как оказалось, нет: лорд Аксос всего лишь желал победить пространство и переговорить с человеком, находившимся за десятки миль отсюда - настоятельницей монастыря.
Игуменья спросонья сначала не поняла, кто и зачем её зовёт.
Лик пожилой женщины, отражённый зеркалом, причудливо застыл над центром пылающей фигуры. Голова без тела, прозрачная, колышущаяся от каждого дуновения воздуха.
Сообразив, кто перед ней, матушка почтительно чуть поклонилась регенту.
Разговор зашёл об Аккэлии: её постриге, поведении, содержании.
Игуменья клятвенно заверяла, что через полгода бывшая принцесса и думать забудет о троне и происхождении, целиком и полностью посвятив себя Иште.
Воспользовавшись тем, что лорд Аксос начал расхаживать по залу, выждала момент и бросилась прочь. Туфли пришлось снять, а то бы перестук каблучков выдал бы с потрохами. Хорошо, что, увлечённый своим занятием, регент не заметил моего появления. И сейчас, вроде бы, не узнал и об исчезновении.
Конец месяца принёс дурные известия: лорд Аксос отсылал отца.
Нет, я понимала, что Николас Ньдор не сможет вечно оставаться во дворце, рядом со мной, но надеялась, что жених позволит ему задержаться до свадьбы. Однако регент, видимо, опасался, что вместе мы найдём способ выбраться из ловушки брака, поэтому поспешил избавиться от тиара Ньдора.
Когда узнала, куда отправляют отца, сердце сжалось. Вовсе не в наместничество, а бороться с неуловимой бандой убийц, зверствовавших в одной из частей королевства. Поговаривали, будто это были не люди вовсе, а представители иных рас. Свидетелей они не оставляли, жертв выбирали по одному лишь им ведомому признаку.
А ещё будто бы в тех краях отворился проход в Изнанку. Разумеется, как девушка образованная, я не верила в подобные глупости, но сердце болезненно сжималось, нашёптывая, что отец может не вернуться.
Вскоре и разум пришёл к выводу, что лорд Аксос ничего не делает просто так. У него под рукой множество людей - а выбрал он именно Никоса Ньдора. Да, отец военный, но вот уже столько лет обеспечивает порядок на границе, занимаясь вполне мирными делами.
Определённо, регент рассчитывал убрать ненужного человека.
Все свои сомнения и страхи высказала отцу незадолго до отъезда. Теперь я проявила твёрдость, сумела настоять на своём и добиться того, чтобы его пустили. Тот посмеялся и заверил, что с ним всё будет хорошо, и умирать он не собирается. Его бы слова - да в уши многоликой Ишты!
