– Да уж! – воскликнул Баян прежде, чем Держимир собрался ответить. – А я что говорил, брате? – Обе его руки были заняты бараньей костью, и он непочтительно толкнул Держимира коленом под столом. – Она нам удачу принесет такую, какой ты от Звенилы бы век не дождался! Сам подумай: лупоглазая нас с Огнеяром поссорила, а Смеяна помирила!
– Нет! – поспешно возразила Смеяна. – Не я! Ты сам и помирил, княже! Ведь ты ему дружбу предложил! Ты с ним заговорил как с человеком – и ответ человеческий был! Ты его не побоялся – он тебя уважать станет! Подумай, кто еще из говорлинских князей может похвалиться, что с Огнеяром чуроборским в дружбе?
Держимир метнул на Смеяну неуверенный взгляд, лицо его чуть-чуть прояснилось. Он хотел, чтобы это было так, но не мог сразу от разочарования перейти к надежде.
– Да, – чуть погодя сказал он. – Это – удача. Что мою руку удержало – не знаю. Я теперь вспомнил: его железо не берет. Он сын Велеса, а все железо в земле – Велесова кровь. Потому ни мечом, ни стрелой его убить нельзя.
Князь жевал мясо, задумчиво глядя в пламя очага. Смеяна посматривала на него, пытаясь привыкнуть к мысли, что этот человек с россыпью мелких рубцов на лице и есть тот самый Держимир Прямичевский, которого она, как и большинство речевинов, представляла себе чудовищем о трех головах. Первое потрясение прошло, она пыталась оценить его толком, но ничего не получалось. Он был угрюм и неразговорчив, она не понимала его, но и никакого ужаса он ей не внушал. Да и Баян его любит.
Кстати, и он любит Баяна! А ведь далеко не каждый князь станет любить сводного брата, рожденного рабыней-куркутинкой, – осенило ее вдруг. События последних месяцев, требовавшие напряженных размышлений, приучили Смеяну думать, и это занятие теперь не просто награждало ее головной болью, как раньше, но и приносило некоторые плоды. Был бы Держимир и впрямь злобным чудовищем, то сводного брата давно бы постарался погубить, чтобы не посягал в будущем на престол. А он ценит Баяна, как единственного родного человека. Значит, не так уж он безнадежен, этот жуткий Держимир прямичевский. Он в шестнадцать лет остался без родителей, и все беспокойное княжество дрёмичей легло на его плечи. А вместо матери – Звенила, вместо отца – Озвень, который теперь сидит притихший и ест за троих. Что еще могло вырасти у таких бестолковых «родителей»? Неудивительно, что их воспитанник на людей кидается!
До сих пор Смеяна собиралась проводить прямичевцев до рубежей дебрических земель. Вот они уже здесь, и завтра ей пора возвращаться домой, к Светловою. Но сейчас ей вдруг стало жаль с ними расставаться. Как-то Держимир теперь, без Звенилы, будет справляться со своей злой судьбой? Сумеет ли один Баян его поддержать?
* * *
Ночь Смеяна спала одним глазом: чувство звериной настороженности и память о том, что вокруг чужие, не давали ей расслабиться. Утром она поднялась рано, когда серая зимняя мгла лишь начала понемногу рассеиваться, отодвинула заслонку окошка и села ждать, когда кмети надворотной вежи проснутся и зашевелятся. Вот, наконец, прошел по заборолу десятник – Смеяна слышала через двор, как он переговаривается с дозорными последней, предутренней стражи. Ну вот, ей пора уезжать. Светловой, наверное, не знает покоя от тревоги за нее. Ничего – от Хортина едва день пути до Велишина или Журченца, и уже вечером она снова будет на своем месте.
Не прощаясь со спящими хозяйками, Смеяна кое-как подергала гребнем волосы, потуже заплела косы, оделась и пошла вниз. От нетерпения ехать ей не хотелось даже тратить время на еду: можно и в дороге чего-нибудь пожевать. Она еще с вечера просила местного тиуна приготовить ей припасов на два-три дня.
В тереме было тихо, только холопы возились внизу, в черной клети. Смеяна с удовольствием ловила ноздрями свежий ветерок из близкого леса. Теперь она совсем не боялась чужих дебрей, где правит ее названый брат – Князь Волков.
Холоп пришел сказать, что можно ехать. Смеяна вышла во двор и стала проверять содержимое седельных сумок, как вдруг позади нее скрипнула несмазанная дверь высокого крыльца.
Не оборачиваясь, Смеяна угадала, кто там. Весь вечер и даже всю ночь, сквозь неглубокий сон, она невольно думала об этом человеке. Да, конечно, ей нужно ехать, ее ждет Светловой. Но он-то как один останется?
Князь Держимир смотрел на нее так пристально, как будто хотел своим цепким темным взглядом удержать на месте. «Надо бы попрощаться! – мельком подумала Смеяна. – Хоть и неволей, а я была у него в гостях…»
Она повернулась, и тут же Держимир шагнул вниз по ступенькам. Они встретились на полпути, но остановились в двух шагах друг от друга. Подойти ближе оба почему-то не решились.
– Ты уезжаешь? – спросил Держимир со смешанным чувством тревоги и недоумения. – Куда?
– Как – куда? – Смеяна удивилась его вопросу. – Назад, в Велишин. Или в Журченец. Ну, к Светловою.
– Зачем?
Смеяна даже не стала повторять вопрос, так же удививший ее, как и первый.
Держимир вдруг шагнул ближе к ней, склонил голову немного набок и заглянул ей в глаза, как в чужое окошко. По его лицу Смеяна догадалась, что он пересиливает чувство внутреннего протеста – то ли страха, то ли отчуждения. Будучи человеком неглупым, он хорошо понимал: только благодаря тому, что с ними вместо Дарованы оказалась Смеяна, прямичевцы не только избежали гнева чуроборского оборотня, но и приобрели его дружбу. К самой Смеяне он относился с каким-то настороженным уважением; не так чтобы ему нравилось ее общество, но к ее словам он прислушивался.
– Я о тебе всю ночь думал, – сказал он наконец. Теперь, вблизи, Смеяна разглядела, что он и правда всю ночь не спал. Под его глазами темнели тени, морщины на лбу и складки в уголках рта казались глубокими и темными в полутьме зимнего утра. – Кто ты такая?
Смеяна не знала, что сказать. Дескать, Смеяна я, из рода Ольховиков, что на Истире живут, дочь Назима и Купавы… приемная, если точно. Но вовсе не это он хочет услышать. Где она родилась и как звали ее названых родителей, совсем не важно. Он спрашивает о другом. Но то, о чем он спрашивает, она сама очень хотела бы знать! Вот только на этот вопрос ей не сумел ответить даже Князь Волков.
– Я – удача, – улыбаясь, стараясь скрыть неуверенность и не казаться смешной, ответила Смеяна.
– Чья ты удача? – раздельно и значительно спросил Держимир.
Смеяна растерялась. «Светловоя!» – хотела она ответить по первому побуждению, но не смогла. Ей вспомнился отрешенный взгляд княжича, устремленный мимо нее в какие-то неземные дали, за Синюю Межу, туда, где живет его настоящая любовь. «Да разве может быть любовь в одном месте, а удача – в другом? – внезапно осенило ее, и Смеяна изумилась собственному глубокомыслию. – Что душа любит, то и удачу принесет. А без любви никакой удачи не видать». А Светловой не любит ее. Как ни хотелось ей верить в обратное, сейчас, отойдя и глянув на него издалека, Смеяна не могла больше тешить себя надеждами всех безответно любящих, что «может быть, потом»…
