Красивое здесь звездное небо, порой даже дух захватывает. Звезды кажутся огромными, а само небо темно-синего цвета. Не бывает оно здесь черным, разве что в ненастье. И света от ярких светящихся точек гораздо больше, чем на Земле в полнолуние. В этом не повезло. Вся надежда на то, что оставшиеся на борту люди тоже позволили себе немного расслабиться. Ведь вроде бы у них нет причин для опасений.
Вот он, вражеский корабль. На палубе снова заговорили. Фред заметно напрягся:
— Шлюпки возвращаются с берега.
Черт! Но теперь уже поздно что-то менять.
Трендир легко, почти не касаясь планширя фальшборта вражеского корабля, взмыл на палубу. За ним последовала четверка людей, которые тоже находились в шлюпке. Вообще-то я и сам хотел идти в числе первых, но Фред, узнав об этом, лишь покачал головой:
— Поверь, Артуа, не стоит этого делать. Никто из нас не усомнится в твоей храбрости. Но всем нам хочется вернуться в Империю героями, людьми, сумевшими избежать изнердийского плена, да еще и на захваченном корабле, а не свидетелями твоей…
Он не договорил, но все и так было понятно. И я только крякнул в ответ.
Так что на палубу я попал в числе последних. Несмотря на это, изнердийцев хватило и на мою долю — людей на коутнере оказалось больше, чем мы предполагали. Те несколько матросов, что находились на верхней палубе корабля, погибли мгновенно. Наверное, у фер Груенуа оказались не самые плохие бойцы, да и неожиданность сыграла свою роль. А вот дальше начались проблемы.
Изнердийцы, десятка полтора-два матросов, что выскочили на звуки боя, не стали бездумно бросаться в атаку. Они просто выстроились на корме в две шеренги. К чему лезть на рожон, когда с берега скоро подойдут вельботы с подмогой и тогда проблему можно будет решить быстро и без лишних жертв? Их и так было чуть ли не в два раза больше. Впрочем, ружей и пистолетов у изнердийцев почти не было, и это неудивительно: корабль военный, и оружие хранится не под подушкой, а в специальном оружейном помещении.
Прошка сделал шаг вперед, прикрывая меня спиной. А я прыгнул влево, припав на колено, потому что единственный заряженный пистолет оставался у меня, и я скорее бы палец позволил себе отрезать, чем передал его перед атакой в чужие руки. Под колено мне попало что-то твердое, и я заорал от боли. Слова были как на подбор непечатными, но кричал я на родном языке, и потому они вполне сошли за боевой клич.
Я выстрелил в человека, державшего в руках двуствольный тромблон. Нижний его ствол весьма впечатляющего калибра заканчивался широким плоским раструбом, что позволяло картечи рассеиваться в стороны. И выглядело оружие настолько впечатляюще, что часть наших людей подалась назад.
Наверное, стрелку стоило бы сразу им воспользоваться, но он решил покрасоваться, выбирая цель, и тут уж настала моя очередь стрелять. Я выпустил в изнердийца оба заряда, хотя вполне хватило бы и одного выстрела, но слишком уж жутко смотрелся тромблон в его руках. Второго стрелка поразил выпадом балота Прошка, тоже приземлившись в прыжке на одно колено.
Потом грохнул фальконет, один из тех двух, что ехали в нашей шлюпке багажом. Мы зарядили их перед атакой большим, чем это обычно делается, зарядом картечи. Уж не знаю, как умудрились поднять орудия на борт два человека, пострадавшие при крушении «Мелиссы», но если бы не они…
Воспользовавшись секундным замешательством экипажа, вперед выступили лучшие наши бойцы — Трендир с Бронсом, увлекая за собой остальных. А дальше мы яростным ревом помогали оставшимся в живых изнердейцам, решившим искать спасения на берегу, прыгать за борт. С приближавшихся вельботов доносились крики, которые, наверное, должны были подбодрить защитников корабля. Затем до нас донесся гневный ор, адресованный тем, кто прыгал в воду.
Выстрел второго фальконета пришелся в перегруженный людьми вельбот, тот, что шел впереди. Затем в него же из тромблона выстрелил Трендир. Второй вельбот застопорил ход в нерешительности, и заставить его сдвинуться с места не в состоянии были даже крики с берега.
Скрипел кабестан, выбирая остатки якорного каната. Уже распустился нижний фок, поймал ветер кливер, и коутнер набирал ход, унося своих новых хозяев в открытое море.
Я подошел к седому как лунь и очень-очень худому человеку, который сидел прямо на палубе, растирая потревоженное больное колено, помог подняться, довел до лючины трюма, усадил на нее, затем сунул ему в руки бутылку с вином, что вручил мне расторопный Прошка.
Спасибо тебе, от всех нас спасибо. Если бы не эти два выстрела из фальконетов, то те из нас, кто уцелел, пытались бы сейчас достичь берега, а изнердийцы, сидящие в вельботах, азартно высматривали бы нас и с криками: «Вот, еще один!» — лупили бы нас веслами по голове.
— Как тебя зовут?
— Биглоузом, ваша светлость.
Вот, значит, как зовется наша сегодняшняя удача.
— Спасибо тебе, Биглоуз. Спасибо за все.
Утро следующего дня застало нас в пути. Коутнер шел под полными парусами. Рядом с рулевым стоял Фред, и сейчас он выглядел таким же, как когда-то давно, веселым и счастливым.
При абордаже погиб один человек и несколько были ранены. Людей недостаточно даже для того, чтобы нормально управлять коутнером, а уж о том, чтобы принять бой, и речи нет. Да и нет у нас такой задачи. Нам лишь нужно добраться до Ривеньеры, а там подумаем, что делать дальше. Самым мудрым решением станет продажа корабля, отправимся в Империю обычными пассажирами. Но сначала необходимо найти Мириам.
Наша добыча была знатной. Почти новый корабль, ему и десяти лет нет, пушки, оружие и прочее. Трюмы были почти пусты. Черепах, правда, было много, поэтому у нас возникла мысль, что ловили их не только для собственных нужд. Вполне возможно, что этот корабль посылали специально для того, чтобы обеспечить ими курсирующую где-нибудь поблизости эскадру.
— Изнердийцы в этих местах бывают редко. Точнее, я вообще не слышал, чтобы они сюда заходили, — недоумевал Фред. Но от разговора о том, что именно произошло с ним в Изнерде, фер Груенуа снова уклонился. Ладно, это сейчас не важно.
Вот людей нам очень не хватает. Сейчас, при попутном ветерке и хорошей погоде, мы справляемся. Но стоит лишь чуть заштормить, и могут возникнуть проблемы. Я сам полночи отстоял за штурвалом, давая возможность одному из матросов отдохнуть. Вместе со мной был сти Молеуен — капитан парусника из меня тот еще. Утром, сдав вахту Бронсу, я решил, что пора и отдохнуть.
На палубе возились матросы, а Фред расхаживал с самым независимым видом, тайком от меня выспрашивая что-то у Прошки. Ну и черт с вами, не мятеж же вы затеваете. Смешно даже. Может, они пиратский флаг решили вывесить, чтобы заняться морским разбоем?
