Ознакомительная версия.
— Тогда зачем Тараск делает вид, будто она его фаворитка? — поразился я. — Это же неприлично! Принц — дворянин, родственник двух славнейших королевских фамилий, а ведет себя, словно… словно безбородый мальчишка.
— Он водит ее с собой для красоты, — огорченно поведал Крейн. — Чтобы остальные завидовали. Глядите, мол, какая тигрица у меня на поводке. Впрочем, не тигрица, волчица. Она же из Пограничья… Не удивлюсь, если она — оборотень, и скрывает в штанах пушистый хвост.
— Ясно, — я решительно встал из-за стола, не желая более выслушивать болтовню опьяневшего графа. — Пойду пройдусь, может быть, найду кого-нибудь из знакомых.
С самым независимым видом я прогуливался вдоль стен залы. В глазах пестрело от гербов.
Вот уж действительно высший свет — самые древние и знатные семьи. Медленно, но верно я пробирался к возвышению, где трапезничали принцы. Внимания на меня никто не обращал, благо многие уже успели откушать и теперь теснились по краям огромного помещения, флиртуя, ссорясь, разговаривая или обмениваясь сплетнями. До меня долетали невнятные реплики, но, имея определенную долю внимательности, из них можно было сложить, как из мозаики, более-менее ясную картину:
— Фавор принца Тараска продлится недолго…
— Он просто пустил пыль в глаза королю. Как явился, так и исчезнет. Вдобавок он чужак — кофиец!
— Да, но матушка принца — родная сестра короля.
— Ты, почтенный, заметил, что герцог и герцогиня Эрде отсутствуют? Что бы это могло значить?
— Герцогиня Ринга, я слышал, в городе, но хворает…
— Может быть, его светлость вновь занят делами! По-моему, месьор Мораддин — единственный человек в этой стране, который искренне печется о благе государства.
— …Не забывая при том о собственном кошельке.
— Да, безусловно, семья Эрде очень богата…
— Неужели герцога Мораддина не пригласили? Быть того не может!
— Он всегда сам себя приглашает…
И так далее, в том же духе. Непривычное нарушение сложившегося дворцового распорядка, выразившееся в таинственном отсутствии четы герцогов Эрде, а заодно и выскочка Тараск были главными темами разговоров. Ничего определенного я так и не услышал.
— Эй, любезный, — я хлопнул по плечу одного из служек, ибо мне немедленно требовались сведения весьма своеобразного характера. Вина я выпил довольно много, — где тут у вас отхожее место?
— Спуститесь по боковой лесенке, ваша милость, сразу во двор. Там увидите.
Лакей ткнул пальцем в сторону неприметной дверцы и я тотчас последовал в указанном направлении. Точно, вниз по лестнице, затем открывается выход в один из внутренних дворов замка. Из подвальных окошечек изливается вкусно пахнущий дымок — кухни.
Я промаршировал через двор к весьма обширному деревянному сооружению, сделал свои дела и совсем было решил возвращаться обратно.
Уже на первом пролете лестницы я внезапно застыл, услышав полузнакомый голос, метнулся обратно, и тихонько встал за дверью. Вниз спускался Тараск с кем-то из своих телохранителей.
— Загляну на кухню, посмотрю сам, какие кушанья приготовили королю, — принц издал непонятный мне ехидный смешок. — Гляди, чтобы в это время туда не совался никто лишний.
— Как будет угодно моему господину, — пробасил сопровождавший Тараска человек. Ясно выраженный кофийский акцент. Меня они не заметили, просто прошли мимо и вынырнули на площадку двора. В наступавших вечерних сумерках я заметил, как принц спустился в кухни, а высокий человек с вислыми усами встал на страже у дверей. Прошло совсем немного времени, Тараск вернулся, махнул своему телохранителю рукой и оба вновь отправились в парадную трапезную.
«Что за ерунда! — подумал я, выбираясь из своего укрытия. — Племянник короля Нимеда лично следит за приготовлением ужина для старика?
Наблюдает за тем, как варятся кашки и бульончики? Бред!
А если… Нет, невозможно. Тараск не может отравить своего дядю, и не может это делать столь откровенно. Кто угодно мог видеть, как он входил на кухню. Вдобавок там повара, слуги, охрана…
Со смертью короля Тараск ничего не выигрывает, ибо трон немедленно переходит к наследнику, Нимеду-младшему, который явно недолюбливает кофийского выскочку. И все равно — что-то здесь нечисто».
Барон Гленнор всегда говорил так: если в чем-то сомневаешься, проверь лично, не доверяя дело умозаключениям, построенным на догадках, или другому человеку.
Как известно, города берутся наглостью.
Я решился, выкроил на физиономии пьяно-надменное выражение, спустился в кухню с самым развязным видом (кто станет перечить подвыпившему герцогскому сыночку?), и, оказавшись среди чада жаровен и сонмища вкусных запахов, заорал:
— В Большой трапезной кончается вино! Вы, свиньи, долго будете заставлять ждать высокородных дворян?!
Повара, кухарки, поварята и судомойки слегка опешили, замерев на мгновение. Только человек, которого я определил мастером королевского стола (белоснежный костюм с вышитым изображением драгоценного кубка на груди) попытался преградить мне дорогу.
Я бесцеремонно оттолкнул хама, прошелся вдоль разделочных столов, шаря взглядом, и, наконец, нашел то, что требовалось — два золотых блюда с гербами Немедии, укрытых начищенными крышками.
Провалиться мне на этом месте, если это не ужин короля!
— Ваша милость, — пытался увещевать меня кухонный мастер, — ваша милость, здесь не дозволяется быть посторонним! Уходите по-хорошему! Стражу ведь позову, Митра свидетель! Ваша милость, ну к чему неприятности?
— Ладно! — рявкнул я и весьма натурально пошатнулся, сбивая рукой крышку с одного из блюд. Мастер побледнел. — Чтоб вино было тотчас! Уяснили?
Я прихватил с блюда первый приглянувшийся кусок, являвшийся нежнейшим куриным филе, отправил его в рот и, демонстративно чавкая, как и положено обнаглевшему провинциалу, отправился к выходу. Никто меня не остановил.
Что меня подвигло на сие действо, почти граничащее с оскорблением величества, до сих пор понять не могу. Украсть с королевского блюда предназначенную для монарха курицу?
Да, месьор Монброн, докатились… На что только не пойдешь ради Латераны. Стыд-то какой!
Впрочем, Конан сделал бы на моем месте то же самое.
Курица оказалась вкусной, приправленной великолепным сметанным соусом, соли достаточно, специй мало…
Короля недурно кормят. Есть еще один незнакомый мне привкус, однако, я полагаю, это просто очередная хитрость кухарей, изощряющихся в деле достижения идеального вкуса.
Если Тараск действительно приглядывает за трапезами возлюбленного дядюшки, то он достиг на сем поприще изрядных высот. Конан питается гораздо проще…
Ознакомительная версия.
