– Очень интересный эффект, – поделился своими умозаключениями лич, – на него даже обезболивающие заклинания не действуют.
– Учитель, а зачем на него было кастовать?
– А он уже, как пять часов готов нам всё рассказать. Но трогать иглы я не рискнул, при незнакомых пыточных техниках это чревато смертью жертвы. Поэтому пришлось попытаться облегчить его страдания, а то его крики мешали мне разобраться в пытке. Когда не получилось, то я погрузил его в сон.
– И разобрались? – вежливо спросил я, присаживаясь в кресло.
– К моему великому сожалению, нет. Но надеюсь, твоё обещание остается в силе и ты не оставишь своего учителя без крупицы знания.
– Конечно, – ответил я, – кстати, прямо сейчас и начну делиться крупицей знания: колдун в данный момент испытывает всю полноту боли. Сон при такой пытке не поможет.
– А мне какая разница? – равнодушно пожал плечами лич, – не воет и ладно.
– А если бы он умер от конфликта пытки и обезболивающих заклинаний?
– Вряд ли, – усмехнулся лич, – в этой комнате в принципе нельзя умереть. По крайней мере, полноценно. Фактически, всё помещение превращено в огромную ловушку для душ, которое принудительно возвращает душу в тело. Было бы нежелательно, если бы пленник умер под пытками и ничего не рассказал.
– Предусмотрительно, – я уважительно покачал головой.
– Но все же, как действует пытка? – вернул разговор в нужное русло лич.
– Если втыкать в строго определенные нервные узлы иглы, то нервная сеть начинает генерировать слишком большое количество событий, которое не успевает обрабатываться мозгом. Что приводит к постепенному увеличению болевых ощущений. Причем никакого вреда жертве не наносится. Но я подозреваю, что действует это только на людей, так как у других рас нервные узлы и их роль могут сильно отличаться.
Лич еще долго выспрашивал подробности методики, пришлось ему показывать, что, как и почему. Наконец, Бератрон успокоился, и я смог вернуть разговор в нужное мне русло:
– Учитель, у меня есть несколько вопросов.
– Какого рода? – заинтересовался лич.
– Совершенно разного.
– Хочешь сейчас их обсудить?
– Это было бы очень желательно.
– А что с пленником? Его надо допросить.
– Одно другое не отменяет. Предлагаю колдуна разбудить и снять пытку. Пусть сам думает, что нам рассказывать. Добровольное сотрудничество всегда эффективней принудительного.
– Добровольное? – искренне удивился лич, – а как же иглы?
– Конечно, добровольное. Он же сам все будет рассказывать. А иглы, точнее их отсутствие, это его плата.
– Хорошо, навыки палача у тебя есть, поэтому доверюсь твоему мнению, – после этих слов Бератрон снял заклинание сна с колдуна и по ушам ударил крик боли жертвы.
Поморщившись, я вытащил две основных иглы, чтобы отключить пытку и, дождавшись, когда пленник придет в себя, сказал:
– Нас не будет примерно десять минут. Советую их потратить на обдумывание того, что нужно рассказать нам в первую очередь. Если твой рассказ нам не понравится, то для тебя ад начнется снова. Но если ты расскажешь всё правильно, то я вытащу остальные иглы.
Оставив колдуна размышлять, мы вышли из пыточной и прошли в ближайшее свободное помещение.
– А что мешает ему соврать? – спросил лич.
– Страхи и остальные иглы. В данный момент уровень боли снова возрастает. Отсутствие двух основных игл только замедляет рост и единовременно сбрасывает уровень.
– Понимаю, – медленно произнес лич, – сейчас он может думать, но в тоже время уровень боли растет, а память о прошлой пытке еще свежа в памяти… давай перейдем к твоим вопросам.
Я кивнул и, собравшись с мыслями, начал говорить:
– Первый вопрос. Почему мне почти не преподается теория, в то время как младшим вы даете её в довольно большом количестве.
– Такая схема обучения обусловлена тем, что молодые ученики магии обычно не видят силовых линий и не могут эффективно обучаться, поэтому им дается теория, чтобы помочь "увидеть". Для тебя это не актуально.
– Почему? Разве мне не надо знать теорию?
– Конечно, надо, – произнес лич, – но для твоего обучения лучше, чтобы ты вначале получил базовый практический уровень и только потом получил теорию. Тогда знания для тебя будут не абстрактными, а вполне прикладными и ты сможешь быстрее их осознать. Такую же схему применяют при обучении грамоте – сначала дети просто читают и только потом им рассказывают синтаксические, орфографические и семантические правила. Согласен?
Я немного задумался и сказал:
– Думаю, что практический уровень у меня уже вполне достаточный для изучения теории?
– Более чем. Твоя схватка с колдуном это только подтвердила. Поэтому в скором времени мы плотно займемся теорией и специализированными магиями.
– Отлично, – обрадовался я, – следующий вопрос. Можно ли мне воспользоваться вашей библиотекой. Так как я могу очень быстро воспринимать информацию и имею абсолютную память, то хотел бы прочитать все доступные мне источники.
– Не вижу никаких проблем, – после некоторой заминки произнес лич, – но с несколькими условиями: не читать магические книги, так как они в большинстве своем полуразумны и могут причинить серьезный вред, а терять такого перспективного ученика нежелательно. И второе, некоторые обычные книги я тебе не дам, ты должен понимать, что иногда определенные знания бывают опасны.
Немного расстроившись от условий, но согласившись с разумностью доводов Бератрона, я продолжил:
– Учитель, а теперь самый последний вопрос, очень деликатный.
– Заинтересовал, – усмехнулся лич, – задавай.
– Зачем вам всё это?
– Что конкретно?
– Хотя бы, зачем было с нами встречаться?
– Версию о случайной встрече ты, как я понимаю, даже не рассматриваешь?
– Встреча-то могла быть и случайной, но в то, что вы не смогли бы построить иллюзию, которая увела бы нас в сторону от дома, не верю.
– А то, что ваш приход был для меня неожиданностью?
– Тем более не верю, – усмехнулся я, – в этом лесу каждый леший – стукач и информатор. Уверен, что о нашем приходе вы знали.
– Ты прав, – со вздохом согласился Бератрон.
– Тогда вернемся к вопросу. Зачем?
– За пятьдесят лет одиночество становится немного тягостным. Разве не достаточная причина?
– Помимо неё должно быть еще что-то, – не согласился я.
– Возможно, – произнес Бератрон, – и какая, как ты думаешь?
– Можно попробовать её логически вывести.
– Было бы любопытно услышать.
– Я не верю в альтруизм. Даже когда человек что-то делает ради другого, то в то же время он делает это ради себя, так как это приносит ему какое-то моральное удовлетворение. Поэтому надо понять ваши желания. Первая возможная причина – вы долгое время были преподавателем с собственной школой, и без обучения новых учеников жизнь стала откровенно дискомфортной. На лицо желание иметь учеников и заниматься любимым делом. Но и это желание не самое главное. На основе прочитанных книг и собственных наблюдений я сделал вывод, что маги довольно плотно участвуют в жизни, и, следовательно, верховные маги имеют немаленькое влияние. Очевидно, что людская природа и в этой сфере показала себя во всей красе, и среди наделенных силой не редки проявления низменных чувств, таких как зависть, страх потери места, алчность и так далее. Поэтому ваше нынешнее состояние – это результат неких политических игр среди магов, вероятно, Северной Империи. С другой стороны, вы весьма предусмотрительны, так как, во-первых, ваши противники предпочли бы видеть вас мертвым, полностью мертвым, а не в виде сильной нежити. А во-вторых, дом был построен заранее, сюда же были свезены реагенты, библиотеки и прочие нужные для настоящего мага вещи, то есть вы отдавали себе отчет в том, что ваша игра может окончиться плохо. Отсюда вытекают два возможных желания: жажда мести и возможность снова стать живым. Почему вы не можете сделать это сами, я не знаю, но причины должны быть. Поэтому мы нужны еще и для этого.
