Садира была поражена до глубины души этим ураганом. Она знала что, уничтожив гемму, высвободит какое-то количество жизненной силы, так как призракам нужна энергия, чтобы удержать их убегающую сущность. Но камень содержал столько энергии, сколько можно было найти в живой женщине. Возможно именно поэтому рыцари Борса были так преданы своему господину. Если гемма была хранилищем их жизненной силы, то Дракон мог оживить их, используя камень.
Наконец шторм утих, напоследок испустив громкое урчание и волну зеленых вспышек. Голос Магнуса опять беспрепятственно полился с верхушки лестницы. Прежде, чем продолжить карабкаться вверх, Садира заглянула себе под платье, чтобы проверить, как много мистической энергии потребовалось для этого заклинания. То, что она увидела, ее не обрадовало. Почти вся верхняя половина ее тела приобрела обычный цвет. Если она собирается пройти через всех призраков, она обязана найти более экономный путь использования магии.
Волшебница полезла. Магнус столько раз повторял мелодию, что она уже помнила наизусть каждый звук, хотя по-прежнему не разбирала слов. Садира запела ответную песню. Мелодия поднималась из ее души и, не забывая поглядывать вокруг, она шагала через две ступеньки за раз.
Наконец она достигла верхушки и очутилась на небольшой площадке, находившейся перед открытыми воротами белого бастиона. Крепость была выстроена из гипса и облицована плиткой из какого-то белого камня. Прямо от распахнутых настежь ворот бастиона начиналась широкая дорожка из известняковых плит, которая доходила до огромного бассейна, заполненного голубой водой. Она пересекала его и упиралась в башенку, поднимавшуюся вверх прямо из воды. Стены ее были облицованы белым ониксом, а сама она была увенчана хрустальным куполом.
Хотя она и достигла верхушки Башни Пристан, Садира, поперхнувшись, прекратила петь. Между ней и воротами стояли десять призраков, все в блестящих металлических доспехах, похожих на те, которые были на первой женщине-воине. Забрала их шлемов были опущены, так что волшебница могла видеть только разноцветные, под цвет драгоценных камней, лучи света, вырывавшиеся из их пылающих глаз: сапфировые, аметистовые, цитриновые и так далее. Никто из них не держал меч в руке.
Самый высокий призрак вышел вперед. Он протянул руку в железной перчатке вперед и дребезжащим голосом приказал, – Иди вниз!
Садира поправила платье, машинально коснулась рукой волос и упрямо потрясла головой. Мимоходом она отметила, что голос Магнуса усилился и буквально тянул к себе. Прямо над минаретом цитадели жемчужный туман свился в два больших вихря, каждый из которых крутился в противоположном направлении.
– Пошли прочь, – Садира запнулась, ее горло сжалось, но она с усилием глотнула и договорила, – Дайте мне пройти!
Призрак в свою очередь потряс головой. – Борс знает о том, что вы с Рикусом затеяли, – сказал он. – Он требует вашей смерти.
Садира напряглась, руки и ноги похолодели, их пронзила ноющая боль. Она хотела бы спросить, как много Дракон знает, нашел ли он Агиса, но понимала, что это бесполезно. Даже если призрак и ответит ей, нет никаких сомнений, что правду он не скажет.
– Тогда пусть Борс сам придет за мной. – Волшебница вынула из кармана крошечную двузубую вилку, сделанную из серебра и стали. – Вам меня не остановить.
Она воткнула конец вилки в стену так, чтобы качающиеся в воздухе зубчики были направлены прямо на призраков. Пурпурные глаза предводителя ярко вспыхнули и он бросился на землю. Некоторые из его товарищей сообразили упасть следом, но большинство не успело отреагировать прежде, чем Садира закончила заклинание.
Острый, пронзительный пучок лучей, сопровождавшийся оглушительным воем, вырвался из зубьев вилки и обрушился на ее врагов. Ослепляющие многоцветные лучи через забрала обрушились на лица тех призраков, корорые не успели упасть на землю.
Вначале взорвались их шлемы, а потом и все доспехи разлетелись на осколки, на лету превращаясь в серый дым. Вся башня затряслась как в лихорадке, в воздухе забушевал водоворот стремительно несущихся цветов: красный, синий, желтый, все цвета призмы. Только предводитель и еще четыре призрака, лежавшие на каменной площадке, сумели уцелеть.
Могучий взрыв сшиб Садиру с ног, в ее ушах засвенело, и она выкатилась обратно на ступеньки. Колдунья выронила вилку и вцепилась в пористый камень, обломав половину своих тщательно отшлифованных ногтей. Как только она сумела остановиться, волшебница полезла в карман за компонентами для нового заклинания.
Судя по покалыванию, пробежавшему по ее коже, она поняла, что это заклинание, одно из наиболее могущественных из тех, которыми она обладала, выпило ее мистическую энергию до бедер. Она ожидала этого, поставив на то, что ей удастся уничтожить всех врагов единым ударом. Но она никак не могла предусмотреть, что так много из них упадет на землю, а камень башни поглотит магические вибрации, которые должны были разрушить геммы, сосредоточие их жизненных сил.
Когда Садира вскочила на ноги, готовая к новой атаке, ступеньки все еще дрожали под ее ногами, а вихрь трепал одежду. В руке она держала маленький железный молоток, а первый звук нового заклинания уже был готов сорваться с ее губ.
Но когда она взглянула на призраков, то придержала заклинание. К ее удивлению, они не собирались сражаться с ней. Вместо этого они спокойно стояли на площадке между ней и воротами, расставив ноги пошире, чтобы не упасть от продолжавшего бушевать урагана. Сзади них и прямо над минаретом слабый отблеск розового света начал проникать через крутящийся туман.
Волшебница подняла руку к свету, надеясь, что он пришел от солнца и его лучи восстановят магическую энергию тела, но ее плоть осталась бледной.Садира снова пошла вверх по ступенькам, уловив несколько нот песни Магнуса между завываниями урагана.
Предводитель призраков протянул руку к ней. Садира почувствовала, как ее стилет выскользнул из ножен. Она дернулась схватить его, но опоздала и стилет полетел прямо к руке призрака, успокоившись только на его металлической ладони.
– Я верю, что это оружие принадлежало когда-то матери Агиса, – сказал тот, поднимая руку вверх. Ему не пришлось особенно напрягать голос, так как ураган уже почти выдохся.
Садира недовольно нахмурилась и остановилась в дюжине шагов от призраков, все еще сжимая в руке крошечный железный молоток. Хотя и заинтригованная загадочным поведением призрака, волшебница не так интересовалась тем, что он делает, сколько выбором своей новой атаки. Судя по ее телу, энергии в нем было максимум на одно заклинание. Если она собирается уйти отсюда живой, она должна выбрать что-либо хорошее.
