Вторая книга оказалась постарше, явно печаталась в типографии, тонкие пожелтевшие листы истлели по краям, но прочитать ее тоже не получилось – она была написана на латыни. Третья книга чуть не развалилась у них в руках, настолько хрупкой от времени стала бумага. Она тоже сплошь состояла из рун, и Игорь сравнил ее с первой.
– Похоже, кто-то снял с нее копию, – вздохнул он.
Ни одной книги на русском языке не нашлось. Игорь начал методично просматривать бумаги, и тут им повезло больше: один лист был исписан мелким почерком с острыми кончиками букв, взлетающих вверх и глубоко опускающимися под строчку. Правда, на нем ничего, кроме длинного списка фамилий в два столбца, не было. Игорь мельком пробежал по листу пальцем и остановился в самом конце.
– Переделкина Елена, – задумчиво прочитал он вслух, а потом поднялся на самый верх списка, – Соломейко Миша.
Напротив каждой фамилии стояли вполне понятные нормальному человеку значки: знаки вопроса, крестики, галочки. Некоторые фамилии были вычеркнуты, некоторые объединены фигурной скобкой.
– Я, конечно, могу ошибиться… – неуверенно начал Игорь.
– Ну?
– Переделкина Лена – моя коллега. Она умерла второго сентября. Ее убило током, у меня на глазах. Она знала, когда умрет.
– А этот… Михаил?
– Это мальчик, который умер от менингита. Я запомнил его могилу.
Он еще раз внимательно прошел по всему списку.
– Вот, это дядя Вася, он утонул летом. А это жена Аркадия Михайловича, она тоже умерла. В мае. И… я, конечно, не уверен, но она тоже знала, когда умрет.
Маринка пригнулась:
– Ты хочешь сказать, это список… таких как мы?
– С точностью этого сказать нельзя, но наверняка имеет к нам отношение.
– А почему там нет нас?
– Одно из двух. Или потому что мы еще живы, или, скорей всего, потому что листок закончился…
Игорь перевернул лист – обратная сторона была исписана тоже, но уже на латыни.
– Ты понимаешь хоть слово? – поинтересовалась Маринка.
Игорь покачал головой.
– Слушай, надо показать эту бумажку колдуну! Он же закончил медицинский, может быть, он что-нибудь разберет?
Игорь пожал плечами, сложил листок в четыре раза и спрятал за пазуху.
– В любом случае, надо как следует его изучить.
Они осмотрели кладовку еще раз, но ничего интересного, кроме загадочного сосуда с водой, не увидели.
– Ну что, выбираемся отсюда? – Игорь посмотрел наверх – травка кивнула, поднялась и повисла над лестничной площадкой, – смотри-ка, она хочет, чтобы мы пошли дальше.
Маринка не успела опомниться, как он подхватил ее подмышки и поднял наверх. Ей осталось только вскарабкаться на площадку. Сам он сначала поднял рюкзак, задул свечи, и только после этого положил руки на пол, и Маринка отступила на шаг, чтоб ему не мешать.
– Помочь? – спросила она.
– Да не надо, – он подтянулся на руках и лег грудью на доски.
– Ты не ботаник, ты индеец, – подумав, сказала она.
– Издеваешься? – он сел на пол и снял с лица паутину.
– Нет. Ты читал в детстве про индейцев?
– Конечно. Мы с отцом даже делали настоящий индейский лук. Только выстрелить из него у меня так и не получилось.
– Почему?
– Потому что он был настоящий. Силенок не хватало тетиву натягивать.
– Надо придумать тебе какое-нибудь индейское имя.
Игорь поднялся на ноги и отряхнулся:
– Зачем?
– Ну, это было бы интересно.
– Да? Я знаю одно индейское имя. Змеиный Глаз.
Маринка рассмеялась.
– Нет, у меня с ним не те ассоциации. Если хочешь, можешь и мне придумать индейское имя. А тебя… а тебя будут звать… Медвежий Клык! Нравится? Или Медвежье Ухо?
– Можно я буду Медвежьим Ухом, а? Клык – это слишком кровожадно для меня, – он улыбнулся.
Травка поплыла над лестницей вверх, и они двинулись за ней.
– Хорошо, Медвежье Ухо, – Маринка снова рассмеялась, – а как ты назовешь меня?
Игорь задумался:
– У индейских девушек были красивые имена. Я пока не могу ничего придумать, можно, я назову тебя попозже?
Маринка хихикнула:
– Я бы, конечно, предпочла быть Дикой Пантерой, но могу и подождать, пока ты сам мне это предложишь. Почему у нас такие дурацкие имена? Как здорово быть индейцами – твое имя тебе дают не просто так, и все знают, что ты – Медвежье Ухо, а не Тухлый Кусок Мяса.
Перелет-трава вывела их на второй этаж и свернула в узкий коридор налево, по обеим сторонам которого располагались закрытые филенчатые двери.
– А если бы меня звали Тухлый Кусок Мяса? – улыбнулся Игорь, – как жить тогда?
– Это глупый вопрос. Тебя же зовут Медвежье Ухо, правильно? Пусть Тухлый Кусок Мяса сам думает, как ему дальше жить.
– На самом деле, я самого рождения с медведями связан. Меня отец звал медвежонком.
– Правда? Почему?
– Я поздний ребенок, меня никто не ожидал. Мать однажды ездила за ягодами, далеко куда-то, их на автобусе возили от работы. И в лесу увидела медведя. Испугалась очень. А через несколько дней узнала, что беременна. Отец всю жизнь шутил, что она меня от медведя прижила, и меня звал медвежонком.
– Да? И твоя мама не обижалась?
– Нет, конечно нет. Он же шутил…
Травка влетела в небольшую комнату, единственную, в которой была распахнута дверь, и устремилась к окну. Маринка зашла туда вслед за Игорем, но стоило ей переступить порог, как дверь с грохотом захлопнулась за ее спиной. Перелет-трава в тот же миг исчезла за окном, даже света ее не стало видно.
– Оп! – Маринка попробовала толкнуть дверь, но та не подалась, – похоже, мы опять попались…
– У меня с собой есть топорик. В случае чего, мы выломаем дверь, – Игорь подошел к окну и посмотрел наружу.
Комната была абсолютно пустой. Дощатый крашеный пол, на стенах – обои с потеками, и подмокший потолок из оргалита.
– Я бы подождал и посмотрел, что будет дальше, – Игорь присел на подоконник.
А Маринка вспомнила, что колдун говорил о перелет-траве. Ее сущность враждебна человеку, она – проводник в мир мертвых. С медведем они уже встречались, что ждет их теперь?
– Знаешь, я не очень люблю, когда меня запирают на замок… – проворчала она.
Игорь поднял и опустил брови, подошел к двери и толкнул ее плечом.
– Действительно, заперта. Неужели двери здесь захлопываются? – он нагнулся к замочной скважине, – нет, обычный замок. И, между прочим, с той стороны торчит ключ…
– Значит, нас кто-то запер? – Маринке стало не по себе, – там кто-то есть?
– Я не знаю, – тихо ответил он.
Маринка отступила от двери, выглянула в окно и посветила на землю фонариком. Ей снова показалось, будто между деревьев мелькнула фигура в балахоне с капюшоном. Но это ей только показалось – неожиданно луна осветила плац под окном, и стало понятно: никакого движения внизу нет, деревья замерли неподвижно, ночь абсолютно безветренная, ясная, и вокруг стоит такая тишина, что звенит в ушах.
