– Что такое? – встрепенулся Тим. – Что-то не так?
– Да, уж, – согласился толстяк. – Меч раньше находился в личной коллекции Олафа, но Лурда иначе распорядилась оружием: заставила своими чарами бестолкового Чоса охранять старинный меч. Спрятала его где-то у картонного великана. Но где? Здесь не указано… Хороша охрана! Болван со злющими осами в животе.
Тим вопросительно посмотрел на Хозяйственного. Тот озабоченно хмурил брови.
– Ничего себе! Похоже, придется нам к Чосу по пути завернуть. Без меча нечего и соваться к призракам.
Тим ехидно заметил:
– Кстати, недавно кое-кто, не буду называть имена, очень смеялся надо мной. Насчет меча из скакула.
Бонифаций откашлялся, погрозил Тиму пальцем:
– Молод еще старших осуждать. Ну, ошибся я, бывает. Меч древний, я про него слыхом не слыхивал.
Архивариус пролистал том до конца, даже потряс его над полом: из книги выпал сложенный пополам листок плотной бумаги.
– Тэкс, – молвил Штот, нагибаясь за листом, – про книгу вашу ничего не сказано, сами с ней разбирайтесь. А вот бумажечка… – архивариус аккуратно распрямил лист, разгладил его массивной ладонью, – это то, что вам надо. Карта! Вот замок Лурды, пещера Чоса и что-то еще… странное что-то… черепа с костями, черепаха в наморднике, столб с пальцами наверху. Видимо, магические ловушки указаны! Этой гадости у нас хватает, да-а… Лурда постаралась в свое время. Лет полтораста тому назад король Бегий ей войну объявил, чтобы волшебные стены убрала. Да куда ему с ведьмой тягаться-то было! Только ратных людей зря угробил. Кто погиб, а кто в таких чудовищ превратился, что и вспоминать на ночь глядя не хочется.
– Карта! – Рыцарь зашагал по комнате, в волнении ероша рыжие волосы железной перчаткой. – Вот оно! Карта! Тимка, это наш шанс. Теперь доберемся до книги, поверь. Ну-ка, – Хозяйственный взял карту, поднес близко к глазам. – Отсюда… м-м… так, поворот направо… да-да, ясно! Штотик, друг ты мой необъятный, отдай карту! Не заставляй меня ее воровать, очень не хочется. А я тебе консервов, вина! Табачку капитанского выпишу. Мешок.
Штот засмеялся, колыхаясь всем телом.
– Бери, неугомонный, бери. Знаю, заладишь опять: «На смерть иду!» Ты, как я припоминаю, даже на склад ходишь, как в последний бой, с песней и дубинкой.
– Там же крысы, – смутился Боня, – без дубинки нельзя. Съедят.
– Вот именно, – помрачнел архивариус, – нежить – она похуже крыс, понимаю. Бери карту. Живой останешься – сочтемся. Бери.
Тимка соскочил с лавки, чуть не перевернул ведро: вода плеснула на железный пол.
– Хозяйственный, значит, скоро в путь?
– Обязательно, – согласился рыцарь, – в ближайшие дни.
Штот тяжело встал, сунул том под мышку.
– Лады. А книгу я на место отнесу. Не думаю, что карты хватятся, ведь сто лет стояла невостребованной. Надеюсь, пронесет.
– Сто семь с половиной, – нудным голосом поправил его Тимыч.
– Мальчишка, – скривился архивариус, – тоска ходячая.
В комнате стало совсем темно, сквозь стеклянный потолок засветились первые ночные звезды.
– Ночь давно, – заметил Боня, – однако, пора.
Они гуськом прошли к выходу. Тим брел последним, из озорства хлопая рукой по корешкам книг и громко чихая от поднятой им пыли; синие пылевые облачка плавали под квадратными плафонами.
– Ждо эдо за ламбодчки? – у мальчика от чихания заложило в носу, и он стал немного гнусавить. – Сведят и сведят. Не опасдно?
Штот остановился на секунду, задрал бороду к потолку, блеснул очками:
– А-а, эти… Нет, не опасно. Обычный светящийся порошок, из ночных чешуйчатых пиявок. Абсолютно безопасно.
– Чхи! – Тим уткнулся в носовой платок.
– Все-таки он гриппозный. – Архивариус прощелкал сандалиями к двери, отодвинул засов. – Иди, иди! Нечего мне заразу по хранилищу разносить.
Тим выскочил на свежий воздух, с наслаждением прочихался – стало легче. Боня о чем-то бубнил возле двери, Штот так же тихо отвечал ему. Наконец мужчины расстались, напоследок крепко пожав друг другу руки. Дверь библиотеки тихо закрылась; Хозяйственный весело, вприпрыжку спустился по ступеням:
– Пошли. Зелегном, поди, заждался.
Тим и Боня направились к постоялому двору.
Наступила теплая ночь, громадная луна серебрила улицы: незнакомые созвездия подглядывали за друзьями из-за облаков, прохладный ветер разгуливал по крышам. На узкой обходной улочке неярко светились фонари таким же голубым таинственным светом, как и в книжном хранилище. Где-то далеко десять раз глухо пробил колокол.
– Засиделись мы у Штота, – проворчал Боня, – хоть и с пользой для дела, но засиделись. Впрочем, город у нас спокойный. И все же ночью детям гулять по нему не рекомендуется. Могут обидеть.
– А ты на что? – беззаботно улыбнулся Тим. – С таким начищенным мечом?
Улицы были пусты. Только кошки с воплями гонялись друг за другом по дороге, резвились в лунном свете.
– Неужели все спят? – спросил Тим, прицеливаясь камнем в кошку на фонаре. – Лежебоки!
– Тим! – Боня вовремя схватил его за руку. – Перестань, нашел себе занятие. Вот Канику расскажу, как ты с котами воюешь! Порадую его твоей любовью к животным.
Тимка отбросил камень, отряхнул ладони и показал кошке язык. Внезапно та с визгом рухнула со столба, шлепнулась на землю и, задрав хвост, тигриными скачками умчалась прочь. Тим застыл с высунутым языком – с черного неба на столб спикировала чудная громадная птица с пятью черными крыльями. Птица медленно пошевелила ими и вдруг сорвалась, нырнула вниз, в далекую темноту улицы.
– Перчатка, – холодея, прошептал Тим, – Боня!
Хозяйственный оглянулся на него.
– Там, – Тимыч показал пальцем на столб, – только что была огромная перчатка. Летучая! Приземлилась впереди, за столбом.
– Ты уверен? – жестко спросил рыцарь.
– Клянусь жалом скакула! – Тим стукнул себя в грудь кулаком.
– Достань кинжал, – сквозь зубы процедил Боня, обнажая меч. Тим порылся под курткой: скакулий кинжал всегда висел у него сбоку, скрытый одеждой, чтобы не привлекать ненужного внимания. Тим выдернул кинжал из кожаных ножен, крепко сжал в потной ладони витую золотую ручку.
– Отступаем, – прошептал рыцарь, – к библиотеке, оттуда пойдем другой дорогой.
Они попятились. Из темноты – там, впереди, – донесся громкий смешок, кто-то шумно завозился, послышался лязг железа.
– Эй, храбрый рыцарь, – с издевкой просвистел оттуда знакомый Тиму голос, – куда же ты, о доблестный воин? Темноты испугался, хе-хе. – Несколько голосов мерзко захохотали, заулюлюкали.
– Нежить поганая! – возмутился Боня. – Был бы я один, без мальчика, я бы с вами поговорил!
– Поговорил бы он! – изумился свистящий. – Ой, напугал, ой, страшно, – и засмеялся – хрипло, взахлеб. Нагло.
