Стивен Эриксон - Полуночный Прилив

— Скоро я поговорю с ним. Произнесу слова укора.

Человек засмеялся, скрестив руки на груди и опершись о стену. — Воображаю. Самое время.

Страж вновь обратил взор на Поборника. — Он хранил имена тех, кто почти забыт. Это… это великая потеря.

— Нет, — отозвался летериец, — имена не потеряны. Пока. Но скоро…

— Тогда мне кто-то нужен.

— И ты найдешь его.

Страж поглядел на летерийца: — Ты… толкаешь меня?

Тот снова подал плечами.

Страж нагнулся и схватился рукой за пояс Поборника, поднял его с пола и перекинул через плечо. Вокруг разлилась лужа крови. Он стал поворачиваться.

И вновь увидел Рулада. — Твои друзья не знают милосердия.

— Нет? — Рулад закашлялся, пытаясь засмеяться. — Я начинаю думать… иначе…

— Я научился милосердию. — Страж ударил мечом, пронзив Рулада до спины. Перебив позвоночник.

Тралл Сенгар вскочил. Он не верил своим глазам…

… а летериец прошептал: — Снова.

Страж пошагал к выходу, не обращая внимания на гневные вопли Ханнана Мосага.

Тралл неуклюже обошел замершее тело брата, направляясь к Мосагу. Схватил его и поднял, приблизив к себе. — Трон? — прохрипел он. — Ты только что потерял его. Урод. — И он швырнул Мосага обратно на пол. — Я должен найти Фира. Скажи ему, — закончил он, уже выходя из зала, — скажи ему, что я пошел искать Фира. Пришлю кого-нибудь…

Сзади задергался и завопил Рулад.

«Да будет так».

Вайвел прокопал путь из кургана, разбрызгал окровавленную грязь. Бока его тяжело вздымались. Миг спустя появился призрак, тащивший на плече потерявшего сознание человека.

Шерк Элалле, хлопотавшая над Аблалой, вытирая его лоб и умиляясь глупой улыбке, встала и, скрестив руки на груди, осмотрела сцену. Пять простертых тел, поваленные деревья, вонь разрытой могилы. Ее работники скорчились у стены — маг перевязывает раны Чтящему. «Чтящий. Что за титул такой»?

У ворот стояли Чашка и высокий бледный воин с двумя летерийскими мечами.

Впечатляюще обнаженный, заметила она. — Если не ошибаюсь, — сказала Шерк, подойдя поближе, — вы той же крови, что и Тисте Эдур.

Он слегка нахмурился: — Нет. Я Тисте Анди.

— Как скажете. Теперь, когда вы завершили… все дела, ваша верность башне Азата подошла к концу?

Он глянул странными, красными глазами. — Мы никогда не были… друзьями. — И он слабо улыбнулся. — Но она мертва. Теперь я не обязан служить никому, кроме себя. — Он снова внимательно поглядел на нее. — Есть дела, которые касаются только меня.

Чашка заговорила: — Я могу пойти с тобой?

— Я буду польщен, дитя, — отвечал воин.

Шерк Элалле прищурилась: — Вы же дали обещание? Хотя башня и мертва, обещания надо держать.

— Она в безопасности, пока держится рядом со мной, — кивнул воин.

Шерк оглянулась. — Город покорился Тисте Эдур. Они плохо примут вас?

— Думаю, да, особенно в компании вайвела, призрака и бесчувственного раба, которого тот хочет носить с собой.

— Тогда лучше будет, если вы покинете Летерас незаметно.

— Соглашусь. Есть предложения?

— Пока нет…

— У меня есть…

Они повернулись к Чтящему. Он приближался, опираясь на плечо мага.

— Ты, — сказала Шерк, — работаешь на меня. К другому на службу не отпущу.

Тот усмехнулся: — Да, но я же имел в виду сопровождение. Кого-то, знающего тайные ходы города. Меньшее, что я могу сделать для Тисте Анди, спасшего мою жизнь.

— Думать прежде хозяйки — не лучший путь установления должных отношений.

— Извините, госпжа. Клянусь, больше не повторится.

— Думаешь, я глупая милашка?

— Никак нет. Вообще-то все мертвецы вовсе не милашки…

Она скрестила руки на груди: — И точно! Видишь ту яму? Там таится мертвец по имени Харлест, он желает до смерти напугать всех когтями и клыками.

Все повернули головы к указанной яме. Оттуда донеслось тихое пение.

— Худовы яйца, — вздохнул Железный Клин. — Когда отплываем?

Шерк Элалле дернула плечом: — Как только избавимся от них. А кто такой Худ?

Белокожий воин рассеянно ответил: — Повелитель Смерти. Да, у него есть яйца.

Теперь все уставились на него. Воин пожал плечами.

Шерк хмыкнула. — Не смешите меня.

Чашка ткнула пальцем: — А мне нравится. Вот та штука у тебя во лбу.

— И пусть там и остается. — К счастью, никто не заметил поспешности ее ответа.

Воин спросил у Клина: — есть предложения?

Тот кивнул.

Теол Беддикт спал на крышке саркофага. Багг задумчиво смотрел на него. Вдруг прямо позади послышалось шарканье ног. Он не спеша повернулся: через стену воды, отмечавшую вход в тоннель, прошел Страж.

Существо несло на плече какого-то человека. Оно остановилось и молча уставилось на слугу.

Здесь, в освобожденной от воды могиле, где все держалось лишь волей Старшего Бога, Страж не источал кровь.

Багг вздохнул, ибо наконец узнал мертвеца на плече Стража. — О, он будет горевать.

— Странник сказал, имена останутся с ним, — ответило создание.

— Имена? А, понятно.

— Ты бросил нас, Маэл.

— Знаю. Простите.

Страж прошел мимо и встал перед саркофагом. Шлем склонился — пришелец изучал Теола. — У этого та же кровь.

— Да, его брат.

— Тогда он понесет память имен. Ты будешь возражать?

Багг качал головой: — Как я могу?

— Верно. Не можешь. Ты потерял право.

Слуга промолчал. Он следил за Стражем, а тот взялся за руку Брюса и положил ее на лоб Теола. Все было сделано за один миг. Существо направилось к водяной стене.

— Подожди, прошу тебя.

Страж помедлил.

— Куда ты его уносишь?

— В глубину. Куда же еще, Старший?

Багг нахмурился: — В то место…

— Да. Отныне и навеки там будет двое Стражей.

— Думаешь, вечная служба его порадует?

Существо склонило голову набок: — Не знаю. Радует ли она меня?

Оставив двусмысленный вопрос висеть в сыром воздухе, Страж унес тело Брюса в море.

Долгий миг спустя Багг оглянулся на Теола. Он знал: друг очнется с жуткой головной болью.

«Но тут ничего не сделаешь. Разве что чай… У меня есть особо вонючая смесь, она заставит его позабыть о головной боли. Если уж есть на свете кто-то, способный ее оценить — это Теол Летерасец.

Но сначала нужно вынести его из могилы…»

В тронном зале лежали трупы. Тот, что валялся у самого престола, уткнувшись лицом в кровавые плиты, все еще заставлял Пернатую Ведьму задыхаться. Сердце тяжело стучало в груди. От страха или восторга — она сама не понимала. Может быть, и от того, и от другого. Сброшенный с трона король Эзгара Дисканар. На троне восседал Рулад Сенгар Эдурский, и тьма в его очах казалась бездонной.