У Нурамона снова выступили на глазах слезы. Мысль увидеться с Мандредом в лунном свете тронула его. Он крепко поверил в это. Душа не может так просто исчезнуть. И если почти все дети альвов исчезают в лунном свете, то о наделенных душой деревьях говорили, что они оставляют тела, чтобы уйти в лунный свет. Нурамон поверил в то, что с Мандредом будет то же самое.
Фародин смотрел на то место, где Ксерн зарыл желудь. Они с Нурамоном часто задавались вопросом о том, как магия Атты Айкъярто изменила Мандреда. Теперь, в конце пути, они получили ответ. С того дня, когда он пришел в Альвенмарк, Мандред был связан с Аттой Айкъярто. Теперь его тело соединится с душой Атты Айкъярто.
Королева тронула Фародина и Нурамона за плечи.
— Верные мои друзья, настало время прощаться. Заклинание не стоит на месте, тропы альвов, ведущие в Другой мир, становятся слабее. У вас еще есть время попрощаться со всеми. Идемте! — Эмерелль взяла обоих за руки и провела их через похоронную процессию к центру поляны, где стояли лошади.
Ночью Фародин и Нурамон говорили с Фельбионом и гнедой кобылкой и решили оставить их. Обе лошадки были им верными товарищами и заслужили жизнь в Альвенмарке. Поэтому товарищи сложили вещи, которые хотели взять с собой, в большие льняные сумки, которые можно было удобно переносить на плечах. Теперь они приветливо обратились к животным. К их удивлению, лошади не стали упираться, а то и дело качали головами в сторону Юливее.
— У тебя они будут в надежных руках, — сказал Нурамон, подходя к волшебнице, в то время как Фародин направился к своим родственникам. На эльфийке были красные траурные одежды, по обычаю Валемаса; они были широкого покроя и сшиты из тончайшей материи. — Настала пора прощаться. Ты была мне хорошей сестрой, хотя и провели вместе мы довольно мало времени. Все, что принадлежало мне, теперь твое. Это мое завещание, сестра.
— Я принимаю его с честью, — ответила Юливее, улыбнувшись своей плутоватой улыбкой. — И напишу сагу, «Сагу эльфа Нурамона». Она будет очень льстивой. Это будет долгий рассказ, начиная от твоего рождения и до этого мгновения. А по завершении я прочту ее при дворе. Тогда твои деяния и деяния твоих товарищей будут увековечены.
— Ты еще ребенком умела хорошо рассказывать, — ответил Нурамон.
Та рассмеялась.
— Я вся в своего брата.
Нурамон подумал о дне, когда он впервые встретился с Юливее.
— Я спрашиваю себя, что стало с джинном и хранителями знания.
— Люди уничтожили библиотеку.
Нурамон опустил взгляд.
Юливее обхватила ладонью его подбородок и приподняла ему голову.
— Я тебе рассказывала историю о мужественной Юливее, которая отправилась в путь, чтобы отыскать в Альвенмарке души джиннов и хранителей знания? Рассказывала? Нет? — Она усмехнулась. — Я нашла их всех и привела в Валемас. Мы создали библиотеку там. Древнее знание не утрачено. Однажды они вспомнят свои прежние жизни.
Нурамон обнял ее.
— Ты удивительна, Юливее! Прощай!
Волшебница поцеловала его в лоб.
— Передай от меня привет Нороэлль. — Она подняла палец в шутливой угрозе. — И держись подальше от рыцарей ордена.
— Обязательно! — пообещал Нурамон.
К нему подошла Номья. На ней было светло-голубое платье из тяжелой материи, как у всех альвемерцев в этот печальный день. В руках у эльфийки был его старый лук.
— Ты должен взять его с собой. Он может сослужить тебе хорошую службу.
Нурамон покачал головой.
— Нет, пусть он останется с тобой, как знак. Но только если ты не против. Я вернул воспоминания о прежних жизнях. И ты сможешь. Тогда ты вспомнишь время, которое мы провели в мире людей. Смерть, которая настигла там тебя, покажется тебе героической.
— И лук будет знаком этого?
— Ты никогда не должна перетягивать на нем тетиву. Лук и тетива — это одно целое, как душа и жизнь.
Номья медленно кивнула.
— Понимаю… Путь к воспоминаниям труден. Но я пройду его, Нурамон.
— Прощай, Номья! — Он обнял ее. — Ты была хорошей соратницей и подругой.
— Нурамон! — позвал знакомый голос, и к нему подошли Венгальф с Торвисом. На короле были золотые латные доспехи, на колдуне карликов — черная роба.
Нурамон присел на корточки и положил руку на плечо старого друга.
— Спасибо за все, Венгальф!
Глаза короля сверкнули.
— Я расскажу Альвериху об этом дне, когда он родится снова. Он наверняка с удовольствием присутствовал бы при этом.
— Скажи ему, что я никогда не забуду его героический поступок. И скажи Солстане, что мне жаль.
— Обязательно.
— Ты теперь знаешь тайну своих мечей? — спросил Торвис.
— Да. Эмерелль мне рассказала. И мои воспоминания тоже постепенно упорядочиваются. Именно вам, карликам, я обязан тем, что я изменился. Хорошей вам жизни в древних чертогах, не забывайте меня.
В то время как Нурамон прощался со своим родом, Фародин наткнулся на Гилиат. Воительница улыбнулась ему.
Они встретились утром перед замком Эмерелль, и Гилиат выиграла бой. Она ударила эльфа по щеке. На этом бой закончился.
— В Валемасе существует обычай исполнять просьбу друга, прежде чем уйти, — сказала она.
— Что такое? — спросил он, улыбаясь в ответ. — Хочешь еще одну дуэль?
Та покачала головой.
— Нет, эта вражда забыта окончательно… Если одним из моих детей будет сын, можно я назову его твоим именем?
— И сколько же детей ты намерена родить?
— Долгая война позади, Фародин. Смерти закончились. Настало время жизни. Множество душ хотят вернуться.
Ее смех донесся до Нурамона. Он обернулся, и взгляд его упал на Обилее, которая стояла в стороне, словно хотела наблюдать за происходящим на некотором расстоянии. На ней тоже были голубые одежды альвемерцев. Он подошел к воительнице.
— Ты хочешь проститься со мной только издалека? — спросил Нурамон.
— Просто… — негромко начала она. — Мне жаль, что я сказала в ту ночь. Нужно было молчать. Нельзя было принимать тот миг, который ты мне подарил.
— Не говори этого, Обилее. То мгновение было твоим, и в нем нет ничего дурного. — Он взял волшебницу за руку. — Сохрани этот момент в воспоминаниях как нечто прекрасное. Сейчас мы с Фародином уйдем. Однажды я стану достаточно силен, чтобы освободить Нороэлль. Не беспокойся за нас, помни всегда, что мы живем в Другом мире, в стороне от зла, и помним о тебе и других. Мы будем представлять себе, как ты встретишь совершенного эльфа и влюбишься в него. И мы будем задаваться вопросом, сколько детей у тебя родится, и перещеголяют ли они свою мать. Однажды мы встретимся с тобой в лунном свете. И тогда узнаем от тебя правду. — Он нежно обнял ее.
