Из перевала мы вышли 5-ого числа в полдень. За спинами остались стены Пепельных гор, а впереди расстилалась скалистая пустошь. Сплошной серый пейзаж: от земли, покрытой пеплом, до неба, затянутого дымкой. Нам повезло приехать, когда сезон пепельных бурь прекратился. Месяц Солнцеворота в Маунтрене настоящее бедствие, когда выйти за пределы городских стен — самоубийство. Я был очень рад прибыть на полуостров осенью: бурь нам хватило и в Саургане.
Тракт, когда шел прямо, когда начинал петлять между скалами. Далеко на горизонте, по левую руку от тракта, виднелись смутные очертания острых вершин. То были Пепельные зубья — скопление высоких острых скал в гряде Пепельных гор. Там, у их подножия, в трех неделях пути отсюда, стоял город Дельрест — фактическая столица Северного протектората.
Там же расположились основные небольшие поселения, шахты и фермерские хозяйства. Здесь, на севере полуострова, слой пепла был незначительным, а почва плодородна, поэтому урожай фермеры собирали круглогодично. По этой же причине вдоль тракта встречались невысокие деревья с зелеными кронами. Но чем глубже мы уходили от Врат смерти, тем скуднее становился вид. Голые скалы, пепел и колючие сухие кусты.
Но даже тут была жизнь. Пепельные волки встречались чаще всего: крупные, точно мидленнские бирюки, сияющие алым глаза, и пепельно-серые чешуйки вместо шерсти. Сопровождали нас и местные птицы. Они то тут, то там попадались на голых сухих ветках и на скалах: наблюдали, ждали своего часа. Вертели своими вытянутыми шеями и клацали клювами с острыми как бритва зубами. За их утробные крики, которые в ночи могли вселить ужас, этих падальщиков прозвали крикунами, в научном мире их называли натками.
Несмотря на то, что стояла осень, в Маунтрене было по-летнему жарко, даже душно. Запах гари невольно заставлял прикрыть нос. Мантия липла к спине от пота, мой конь недовольно фырчал. А вот красавец Альдир, харлийской породы, был привычен к теплому засушливому климату, потому спокойно вез Дерека вперед.
На главном тракте лежала только одна небольшая деревушка — Идорил, славящаяся только наличием крупного постоялого двора. В нее мы прибыли числа 9-ого. Пару обветшалых домишек отстояли по обе стороны от дороги. Постоялый двор растянулся вдоль тракта. В глубине деревни красовался колодец, а в нескольких верстах виднелся форт Восточного легиона на холме. Двор, как и ожидалось, полнился от постояльцев. В основном беженцы, отдыхающие от путешествия и бед, свалившихся им на головы.
Мы устроились за длинным столом, где было несколько пустующих мест. Заказали харчей и подкрепились. Ночевать отправили в пристройку. Дерек сразу уснул, ворочался. А я снова стал глядеть на чертежи. Развернул их и вглядывался в пересечение линий, в надписи, в обозначения и выноски.
— Совор, ты бы отдохнул. — Это произнес Дерек. Как оказалось, он не спал.
— А? Да-да, сейчас лягу, — растеряно ответил я и стал сворачивать свитки.
— Ты практически каждую ночь глядишь на эти чертежи словно завороженный, — продолжал он говорить. — Даже не моргаешь… Я беспокоюсь за тебя.
— Не стоит, Дерек, — произнес я, укладывая в сумку последний свернутый свиток.
— Неужели ты что-то понимаешь в этих чертежах?
— Я, между прочим, вырос в семье конструкторов и архитекторов, — отвечал я, а между тем в памяти всплыли отголоски давно минувших лет. — Поэтому я «что-то понимаю в чертежах», — попытался я повторить интонацию Дерека.
— И что же по-вашему, великий чтец и конструктор, нам удаться возвести сию машину?
— Не издевайся, — ответил я, улегся на набитый соломой тюфяк и загасил магический огонек.
— Я не хотел, — виновато продолжил он. — Что было в планах у Коргенсеса? Он рассказывал, как намеревался возвести этого голема заново? Или как он сможет помочь мне с драконами?
— Только то, что он хотел вернуться в Серую гору. Металлы он хотел ковать в кузнях Феррата. А про то, как голем поможет победить драконов, он не ведал. Зато скрижаль показывала, как бестии сражаются с големом и падают наземь от одного его замаха.
— Несбыточные мечты, — просвистел Дерек.
— Что же, надеюсь, в Умбодже кто-то даст хоть один ответ на твои вопросы.
— Я тоже, Совор, я тоже… — Дерек замолчал, а затем развеял молчание. — Ты никогда не рассказывал про свою семью. Про путешествия, про скитания, да, а про семью — ни разу.
— Это прошлое я ворошить не хочу, Дерек. — Отвечал я. В памяти еще свежи были воспоминания о моем помутнении в библиотеке, о видениях и о призраках близких, пусть и ненастоящих. — Прости.
— Отдыхай, — закончил он и мирно засопел.
Через два дня проехали развилку на тракте: прямой участок шел к Умбодже, а тот, что поворачивал в сторону Пепельных зубьев, вел в Дельрест — второй крупнейший город в Маунтрене. Отсюда оставалось меньше недели пути до столицы наук. Здесь же дорога оживилась. Чаще стали встречаться торговые обозы, путники, всадники, конный разъезд Легиона. Кто держал путь в Умбоджу, кто в Дельрест, а кто дальше — вглубь Маунтрена: Карест и Вельстар или еще дальше — Блаэн или Дэлар.
В пути особо не затевали разговоров. Слишком мы устали, слишком долго обсуждали планы, которые менялись прямо на ходу. А что ждало нас после приезда в Умбоджу, никто не знал. У меня были мысли бросить идею добираться до Серой горы, собрать команду механиков и вернуться в Последний оплот, чтобы собрать того голема — Карсира. Но сколько на это уйдет времени? Ответить я не мог. Поэтому если и говорили, то просто рассказывая истории, Дереку даже удалось выудить из меня немного о моей жизни до падения тирании, о моем детстве. Давно это было… Настолько давно, что все уже размылось. Так, не останавливаясь на долгие привалы, по пепельной скалистой пустоши мы, наконец, добрались.
Ближе к полудню 16-ого Летящих листьев на горизонте показалось вытянутое высокое строение. Широкие арочные пролеты наводили на мысли о том, что впереди был мост. Однако это альдское сооружение предназначалось совершенно для другого. Впереди тянулся акведук. Каменные арки его были выделаны вставками из серебристого альдского железа, что бликовало на солнце. Начинался он у реки Вирра, истоком которой было горное озеро в Пепельных зубьях, на ее же берегах стоял Дельрест. Система из сложных насосов поднимала воду в верхний желоб акведука и она, преодолевая множество верст, благодаря изменению наклона, подавалась в Умбоджу.
Вскоре показался и сам вольный город, столица наук и прогресса, город надежд — Умбоджа.
Высокие мощные стены, оканчивающиеся зубцами, четырехгранные башни с бойницами по углам. Арки акведука переступали через стену, и тот входил внутрь города и тянулся к высокой постройке. Надо всем городом возвышалось величественное здание на холме. Его купол зеленого стекла сверкал на солнце, перед ним к небу поднималась остроконечная стройная башня. Это был знаменитый университет — колыбель всех знаний на Туурниле.
По мере приближения вид города приводил в некое разочарование. Стены были потрепаны, где-то зияли дыры, оставшиеся еще со времен штурма города во II в. Парадные Великие врата были разрушены, коридор-ловушка в некоторых местах обвалилась. По обе стороны от прохода, где уже давно не было кованых створок ворот, красовалось четыре полотнища. Одно с Императорским черным драконом, второе — с Фолнерским золотым щитом с белыми крыльями. Третьим флагом был символ Северного протектората Маунтрена — красное полотнище с изображением Серой горы, над которой летит горящая стрела — отголосок легенды о Дэймоне I, прозванным Неопалимым, за то, что вел войска в бой, даже после того, как его плащ подпалила такая альдская стрела. На четвертом темно-синем полотнище было изображено три шестеренки из альдонерского серебристого железа, а над ними раскрытая книга, на белых листах которой красовалась надпись на нерике — Свет в знании. То был герб вольного города Умбоджи.
