– Все, довольно! – Табунщик ударил по столу кулаком. – Хватит, Мятежник, я устал выслушивать свои бредни! Я понял лишь одно – ты по-прежнему собираешься оставаться моим злейшим врагом. Что же, тогда я начинаю войну! И первым, что я сделаю, будет смерть всех людей, воскрешенных мною здесь. Я вижу, что ты не бросил своих пережиточных человеческих чувств – любви, привязанности, тупой веры в благие деяния. Я убью этих людей! Пускай они умрут перед тобой один за другим в страшных мучениях! И ты не в силах будешь помешать мне!
– Фу, – Демид сморщил брезгливую физиономию. – Опять твоя тяга к дешевой патетике, Табунщик. Ты что, фильмов ужасов насмотрелся? Пожалуйста, я не против – давай, устраивай утро стрелецкой казни! Уничтожай своих кукол-фантомов! Вешай их, сжигай, проворачивай в мясорубке. К настоящим людям они имеют не больше отношения, чем отражения в осколке старого зеркала. Я давно уже понял, что представляет собой этот захламленный замок. Это тонкий мирок, созданный тобой – и ничего более! Помпезные, безвкусные декорации, неприкаянные, дебильные фантомы, жалкие в своей схематичности. И этим ты пытаешься соблазнить меня?
– Демид, – в глазах Ивана Яузы отразился ужас. – Что ты говоришь такое? Я же отец твой?! Отец!!! Как ты можешь так бездушно бросить мня в пасть этому негодяю?
– Ага, только недавно ты заявлял, что я – не твой сын, а Табунщик – надежный и хороший друг. Теперь снова все поменялось местами? Знаешь что, Абаси? – Демид повернулся к Табунщику. – Я не вижу ни малейшей причины, по которой мог бы оттягивать твое изгнание в Мир Тьмы. Ты мне просто неинтересен. Ты плохой режиссер и бездарный актер. От Духа Тьмы можно было ожидать и большего!
– А ты – плохой игрок в покер, Мятежник! – Табунщик улыбнулся так самодовольно, что Демиду захотелось засветить ему в глаз – как простому человеческому наглецу. – У тебя на руках шваль, но ты делаешь вид, что держишь "флэш-ройял"! Ну, где там твои короли и дамы? Выкладывай их!
– У меня на руках один туз, – сказал Демид. – Но его вполне достаточно, чтобы ты поставил на кон свою голову. Потому что это – твое Имя!
– Блеф! – Абаси плюнул под ноги. – Тухлый блеф! Может, согласимся на пересдачу? Или останемся при своих?
– Вот. – Демид бережно развязал матерчатый мешочек, висевший у него на груди и достал серебряную брошку. – Это тебе ни о чем не говорит?
– Цинн! – Глаза Табунщика полезли из орбит! – Настоящий Цинн! Откуда он у тебя?
– Мне дал его паук-судья. Ты, правда, уже не мог видеть этого, потому что вылетел с Острова Правосудия. Но ты ведь проиграл тогда, Абаси! Такие вещи безнаказанно не проходят.
– Подумаешь, паук. – Абаси попытался скорчить презрительную физиономию, но серебряный блеск Цинна рождал ужас в его глазах. – Выкинь эту безделушку. Что здесь? Иероглифы какие-то?
– "Сяньдао мыньшень", – сказал Защитник, – такие вот китайские словечки. Они не имели бы особого значения, если бы я не знал языка обитателей Тьмы. Но теперь я слился с Духом Мятежным, и снова знаю этот язык. Я перевел это слово. И оно звучит как АМИКААТЕМЬЯ.
Демид произнес это слово негромко. Но Имя это разорвалось в замке Табунщика как водородная бомба, разом разрушив основу, придающую иллюзорному миру видимость существования.
Все в замке пришло в движение. Ураганный ветер с воем заметался по залам, срывая со стен ковры и картины, сметая мебель, статуи, обломки колонн в кучи мусора. Каменные глыбы величиной с трехэтажный дом начали рушиться с заоблачного потолка, падали на голову Демида с ревом реактивных снарядов. Странные твари с паническими воплями проносились мимо него и гибли под оседающими стенами. Демид стоял спокойно и наблюдал, как сворачивается замок иллюзий. Бежать из этого гибнущего мирка ему было некуда.
* * *
– ЧЕЛОВЕК, ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?! – голос Мятежника снова прорезался в сознании Защитника. – ТЫ, МАЛЕНЬКОЕ БЕЗМОЗГЛОЕ СУЩЕСТВО, КАК ТЫ ПОСМЕЛ?!
– Извини, Ан-Тирита, я не вижу причин для твоего недовольства. Я действую планомерно и хладнокровно. Я собираюсь выкинуть Абаси из нашего мира к чертовой матери. Разве ты не стремишься к тому же?
– НЕТ! ВОВСЕ НЕТ! Я ИЗГНАЛ ТЫСЯЧИ АБАСИ ИЗ ЦВЕТНОГО МИРА, НО ЭТОГО Я СОБИРАЛСЯ ПОЩАДИТЬ. ТЫ ВМЕШАЛСЯ В МОИ ПЛАНЫ, МУРАВЕЙ. НО ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО. Я ВСЕ ИСПРАВЛЮ!
– Что, решил пожалеть своего братца? Соскучился по нему? Ни хрена ты не исправишь! Поцелуй его в последний раз!
– Я УБЬЮ ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕЧИШКА! ВЫЖГУ ТВОЙ МОЗГ ДОТЛА…
– Не-а, – лениво подумал Демид. – Ничего у тебя не получится.
– ЖАЛКАЯ КОЗЯВКА! ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?
– Попробуй, и убедишься. – Демид передернул плечами. Снова становилось холодно. – Мы еще побеседуем с тобой, Кергши. За тобой должок, и не один. Но сперва я вышибу мозги из твоего ублюдочного братца.
Что-то завозилось в груди и в голове Демида – не очень-то приятно, но слишком слабо, чтобы нанести ему вред. Защитник глубоко вздохнул и сделал шаг вперед.
– Ба, кого я вижу! Владик! Не слишком много от тебя осталось! Говорят, твоими запчастями усыпан весь путь сюда. Вот к чему приводит поспешность!
Замок исчез начисто. Впрочем, исчезло и все колоссальное внутреннее пространство пещеры. Теперь она больше напоминала кубический грот с неровными стенами, и каждая сторона куба была не более пяти метров. Пожалуй, здесь было бы трудно устроить хорошее сражение на мечах без риска вывалиться наружу через Глаз Шайтана. Но Дема вовсе не собирался драться с кучей мерзлого мяса, которую представлял собой Владислав. Удивительно, почему Абаси не подобрал на своем пути какое-нибудь более подходящее тело, а предпочитал оживлять этот труп? Кисть правой руки была оторвана, и из обрубка предплечья неряшливо торчали желтые кости. Кожа половины лица была сорвана и болталась лоскутом, скрутившимся от холода в трубку. Дыра внушительных размеров проходила через грудную клетку – ребра были вмяты в давно остановившееся сердце чудовищным ударом. Казалось, еще пара шагов, и труп этот развалится на составные части.
– Фу! – Даже привычного к всякой мерзости Демида замутило. – Я-то думал, ты – эстет, Амикаатемья. А ты некрофил и неряха! Как ты умудрился так запустить это туловище? Тебе впору отыскивать подходящий гроб!
– Медведь… – Закостеневшие губы Влада не шевелились, но голос был достаточно отчетливым. – На меня напал медведь. У меня уже не было времени искать новое тело. Ты приближался.
– Вот и все, я приблизился вполне достаточно. Знаешь, Абаси, как долго я мечтал об этом! Как хотел плюнуть в твою настоящую, нечеловеческую физиономию! Как мечтал растоптать тебя, увидеть настоящее твое унижение. Но теперь мне все равно. Я устал, Амикаатемья. Поэтому я просто произнесу заклинание.
