-Ты жалеешь убийцу собственной матери?- воскликнул Фанут и замахнулся, чтобы дать затрещину сыну.
-Я должен выслушать его. Может быть, твоё появление во сне и подсказывает мне верный шаг. Прощай, отец, мне надо спешить. В следующий раз появись вместе с мамой, такой сон я готов видеть каждую ночь.
Мириан убегал от мнимого отца, уверенный, что вот-вот проснётся. Даже когда он сел верхом на корка, юноша не сомневался, что верный скакун через миг испарится, потому что слишком сильно хотелось Мириану очнуться от сна. Когда же паренёк повернулся, чтобы посмотреть провожает ли его призрак Фанута, и никого не увидел, ему стало казаться, что сна на самом деле не было, а всё оказалось явью. Но размышлять об этом Мириан не хотел, чувствуя, что не зря его тянет к Аметису. Каким отцом стал для него Фанут, юноша не задумывался, потому что слишком крепко засела в нём мысль о мести, к которой чуть ли не с самого рождения приучал одинокий папаша не своё чадо. Но даже при каждодневной муштре, Мириан не растерял доброту в сердце и чистоту в душе. Парень мог злиться и ненавидеть Авиона, но внутренний голос подсказывал ему, что сдать охотника королевским воинам было низко, ведь настоящие мужчины всегда решали кто прав и кто виноват во время честного поединка. И, не желая себя оправдывать, Мириан всё-таки твердил в свою пользу, что был слишком ошарашен тем, что человек, которого он видел в своём воображении как отъявленного негодяя, вдруг написал ему письмо с неожиданным признанием. В пору было сожалеть, что базан пострадал от шпаги Мириан незаслуженно, но об этом эпизоде юноша старался вообще не думать, потому что клон стал самой первой его жертвой.
Мрачное здание тюрьмы, из которой Мириан вышел с окровавленным клинком несколько дней назад и никто не посмел его остановить только потому, что многие рицы знали о дружбе отца юноши с королём,- здание в столь поздний час было уже закрыто. Ломиться или проникать сквозь толстые стены внутрь молодой мститель не умел, да и не смог бы проделать это даже при помощи магического средства лавочника-иллара, ибо защиту в тюремных стенах оставил не один - а целый Совет илларов. А проникнуть внутрь и освободить Авиона Мириан желал уже осознанно и не сомневаясь, что поступает правильно. Он не понимал, почему это желание появилось и что с ним происходит, но не противился, словно заворожённый. Как поступить с Авионом на свободе Мириан тоже не решил ещё, потому что хотел для начала послушать его историю, чтобы сравнить с рассказом Фанута.
Хотя тюрьма находилась на порядочном расстоянии от дворца, до ушей Мириана всё-таки долетел непонятный шум, словно недовольная толпа мешала королю спать этой ночью. Вскочив в седло, юноша направил корка вскачь на дворцовую площадь. Его взору предстали полуобнажённые смуглые люди: женщины, мужчины, старики, дети, и целое войско столичных воинов - все галдели, перебивали друг друга, жестикулировали так энергично, что то и дело попадало их соседям, и никто не обращал внимания на ночь. Странно, но горожане не вышли на улицу, чтобы посмотреть на чужаков, скорее всего им не позволили это сделать. А в голову Мириана уже зрел дерзкий план, потому что он догадался что за народец явился в Ставин и как его можно использовать - сказывалось воспитание хитроватого Фанута.
Спешившись, Мириан подошёл к первому спокойного вида ирнцу и спросил:
-Скажи, а кто у вас главный?
-Ребёнок Мали и Вероники - наш глава, но он маленький, поэтому вожаком стал Граза.
-Отведи меня к нему.
Ирнец смерил юношу подозрительным взглядом. К нему подошли приятели и дети, и все, как один, смотрели на Мириана так, словно сканировали его помыслы.
-Ну что вы так смотрите? У меня проблемка и я хочу попросить вас помочь мне.
-А почему мы должны помогать незнакомцу.
-Думаешь, мы не понимаем, что нам здесь не рады.
-Мы хотим обратно на остров, а никто и слушать не желает.
-Чтоб Брадо крысы сожрали.
Мириан терпеливо слушал недовольных чужаков, но думал о внедрении своего плана в жизнь. Сначала он предположил, что островитяне, скорее всего, глупы и наивны, но, послушав их всего несколько минут, понял, что заблуждался и пробовал быстро придумать новый ход.
-Вы ведь всегда воевали за справедливость?- спросил он у флиуртийцев.
В ответ те хором загалдели и наперебой начали вспоминать отрывки из битв с дикарями и поселенцами. Перебить такие увлекательные рассказы дерзким предложением, Мириан не решился сразу, хотя вскоре заподозрил, что истории не закончатся до рассвета, если он не вмешается, поэтому ирнцы снова услышали его голос:
-И я люблю справедливость, но несколько дней назад поступил подло, и теперь обязан восстановить справедливость, но одному мне это сделать не под силу. Нужно помощь. Поможете?
К толпе, собравшейся вокруг Мириана, подошёл стройный мужчина лет 30-ти. Особой силы в его телосложении не замечалось, но выражение его лица излучало силу иного рода - лидера, способного управлять народом словом, за которого могли умереть без сомнений. Его набедренную повязку не украшал пояс с ножом, словно ему претило браться за оружие, когда вокруг каждый ирнец мог защитить его и убить любого, кто посягнёт на жизнь главы.
-Что этот илиец говорит вам?- задал вопрос Граза у своих соплеменников, словно Мириан пока что был пустым местом для него.
-Он хочет справедливости, Граза,- поклонившись, ответил один калека - одноногий старичок.
-Его мог подослать принц, чтобы заманить нас в ловушку,- в упор глядя на незваного любителя справедливости, предположил Граза и никто не посмел ему возразить.- Что скажешь, незнакомец?
-Я вижу столичное войско уже готово вас куда-то вести, поэтому не буду долго объяснять. Мне нужно попасть в тюрьму, чтобы освободить одного человека. Тюрьма защищена магией, но я знаю, что вы воевали с дикарями, которые были прокляты илларами. Может быть для вас не будет трудно помочь мне.
Граза улыбнулся, восхищаясь наглостью и предприимчивостью юноши. Как умный и здравомыслящий глава, Граза не собирался устраивать беспорядки в незнакомом месте, зря рискуя соплеменниками. Но высокомерное отношение принца к их появлению, приказ отправляться подальше от столицы в сопровождении войска - раздосадовали Гразу так сильно, что руки его чесались указать пальцем на что-нибудь в этом городе, подлежащее разрушению ирнцами. Возможность исполнить такое безрассудство представилось в лице Мириана, и глава подмигнул ближайшим друзьям, которые знали без слов как всё организовать и что сделать.
