— Ну, вот я села, — сердито покраснев, сказала Найла. — И что же дальше?
— Сядь поближе, досточтимая ат-киссана…
— …сказал птичке охотник. Эльс, я уже сижу. Перестань валять дурака и скажи, к чему эти разговоры о моем отце и его торговых делах? Ты что, собираешься просить у него моей руки и хочешь узнать размеры приданого? -Чувствовалось, что осторожность борется в ней с любопытством.
— Хм-м… это было бы весьма затруднительно, — произнес Блейд, окидывая взглядом далекие горизонты. — Я имею в виду просьбу насчет твоей руки. Нет, моя дорогая, о руке мы поговорим потом, когда разберемся с другими частями тела… — Найла вспыхнула и испуганно сжала колени. — Я упомянул о делах твоего отца вот почему: ты, его дочь и наследница, должна хорошо разбираться в торговых делах, так?
Найла настороженно кивнула.
— Значит, тебе известно, что основой торговли является договор. Его Величество Контракт! — Блейд важно поднял вверх палец.
Найла снова кивнула, и он поздравил себя с успехом. Сломить ее сопротивление, добиться своего, взять — но не грубой силой, а умом, лаской и хитростью, — это стало для него своеобразной игрой, состязанием на выносливость и ловкость. Девчонка была достойной соперницей! Далеко не проста… и весьма развита для своих лет!
Вчера он напомнил ей, что сила на его стороне, и тут же был бит. Она его обставила: скандал — слезы — ласка… Но было еще и обещание! Вот в эту точку Блейд и собирался нанести главный удар. И заодно проверить, является ли Найла той, за кого себя выдает.
— Вчера мы с тобой заключили контракт, — сказал он, снова поднимая палец. И повторил, многозначительно им покачав: — Контракт!
— Что-то я не понимаю, — заявила Найла, весьма нахально вздернув носик.
— Ну, как же… Я мою палубу, а потом…
— Что — потом?
— То самое, с чего мы начали полчаса назад! — рявкнул Блейд, словно разгневанный кредитор, предъявляющий к оплате просроченный вексель.
Найла вдруг погрустнела и сморщила лоб, о чем-то напряженно размышляя. Прошла минута, другая… Легко поднявшись на ноги, девушка пересекла разделявшие их двадцать футов и покорно опустилась рядом с Блейдом.
— Да, Эльс, ты прав, мы заключили договор… Ты выполнил свою часть, и я… я должна выполнить свою. Что ж, можешь приступать — с того, с чего начал.
Горько вздохнув, девушка легла на спину, широко раздвинула колени и закрыла глаза. Губы ее были скорбно сжаты, на лице написаны страдание и покорность судьбе, длинные черные ресницы стрельчатыми полукружиями выделялись на побледневшей коже. Вид Найла имела трогательный и беззащитный. Правда, подол туники, упавший на живот, открывал безупречные ножки, бедра и все, что было между ними, но Блейд внезапно ощутил, как охватившее его возбуждение исчезло.
Он со злостью стукнул себя кулаком по колену. Эта девчонка опять его обошла! Вчера — слезами и лаской, а сегодня сыграла на жалости… Да, не позавидуешь тому, кто возьмет ее в супруги! Такая из мужа будет веревки вить, а потом еще сплетет из них занавеску в стиле калитанского макраме!
Блейд звонко шлепнул Найду по голому задику и поднялся.
— Можешь опустить подол, — резко произнес он. — Я тебя не трону.
Он подошел к флаеру, влез внутрь и с кислым видом уставился на экран. Теперь ему было понятно, что чувствует тигр, попавший в руки умелого дрессировщика.
Вдруг маленькая ладошка погладила его плечо, а губы Найлы нежно прижались к шее пониже уха.
— Милый, — промурлыкала она, — я очень рада, что ты ценишь меня выше горсти медяков… — и, заметив его недоумевающий взгляд, пояснила: — За такую цену оборванцы в порту обычно мыли палубу «Катрейи»…
Блейд рассмеялся и поцеловал ее в губы, стерев с них нежную и чуть насмешливую улыбку. Потом он постучал пальцем по экранчику автопилота:
— Видишь, где мы сейчас? У самой южной оконечности Кинтана… у этого огромного полуострова, похожего на лезвие моего франа.
— Гиблые места, — покачала головкой Найла. — Сюда не ходят наши корабли… да и никакие другие тоже.
— Почему? — Блейд искоса взглянул на нее.
— Водоросли подступают к самому берегу — и с запада, и с востока. И течения тут очень опасные — любое судно рискует попасть в Поток… как наше.
Она сказала «как наше», Блейд не ослышался! Наше, не мое! Это уже было кое-что.
— А что на суше?
— Скалы и пески… Безводная пустыня. Говорят, где-то здесь есть развалины крепости — ее построили сайлорские правители, хотели отсюда пробиться через водоросли к Югу. Ничего не вышло… Там даже лодку в воду не спустить, не то что корабль.
— Сайлор? — Блейд приподнял бровь; название было для него незнакомым.
— Да, Сайлор, королевство на самом юго-западе Кинтана… тут его земли, — она обвела пальцем полуостров с двумя выступающими рогами, направленными к северу. — А тут — Катрама, Рукбат… — палец девушки скользнул вдоль побережья Калитанского моря. — Здесь, за Рукбатом, начинаются княжества и вольные города Перешейка — до самого Хаттара… За ним залив — видишь, эта глубокая узкая впадина, словно изогнутый язычок пламени… а с севера — прямая… Если между ними прокопать канал, вот здесь, — розовый ноготок провел линию от южного залива до северного, — то наши корабли прошли бы из Калитанского моря в Длинное, и потом — на запад, до твоей Хайры… — Найла вздохнула. — Как бы мне хотелось посмотреть на ваших чудесных скакунов с шестью ногами… на магов, которые умеют летать…
Блейд не хотел заострять ее внимание на последнем вопросе и кивнул в сторону мачты.
— Интересно, если я залезу на верхнюю рею, можно ли будет разглядеть берег?
Найла с сомнением покачала головой. Блейд уже не раз взбирался на мачту, безуспешно пытаясь увидеть южную границу саргассов. Зеленый Поток здесь был слишком широким, не меньше ста миль, и они плыли в самой его середине.
Снова вздохнув, Найла оперлась подбородком о колено Блейда, по-прежнему сидевшего в кресле, и подняла на него черные глаза.
— Не сердись на меня, Эльс, ладно? — взгляд девушки внезапно стал умоляющим. — Не хочу, чтобы ты брал меня как свою собственность… или выторговывал в обмен за мытую палубу… Понимаешь, Эльс? Не хочу! — в огромных глазах стояли слезы.
***
Ближе к вечеру, когда солнечный жар начал спадать, она сама пришла к Блейду, дремавшему на диване в кают-компании — широком диване, слишком просторном для одного. То ли от духоты, то ли от утренних треволнений его мучили мрачные сны. Вначале мнилось ему, что флаер падает на черные скалы Зеленого Потока — не в воду, как было на самом деле, а именно на проступающие сквозь марево тумана острые зубья утесов. Он знал, что аппарат обязательно разобьется, и, преодолевая сосущее чувство под ложечкой, стал рвать ручку двери. Может, еще не поздно выпрыгнуть в воду… Лучше утонуть, чем лежать на пылающих камнях с переломанным позвоночником…
Дверца не поддавалась. Он был заперт в этой пластмассовой коробке и обречен на гибель вместе с проклятой машиной. Кем? Монстрами, обитавшими на Юге? Они специально заманили его сюда, в этот гроб… оторвали от Лидор… Ее лицо вдруг выплыло из приборного щитка, но почему-то волосы девушки стали черными, как ночь. Конечно, это же не Лидор, это Найла!
Внезапно флаер исчез, растворился в воздухе вместе со скалами и ревущим внизу Потоком. Блейд стоял на горячем песке под обжигающими лучами солнца, и у ног его распростерся на спине труп Грида. В его горле торчала стрела, губы распухли и почернели, меж ними виднелся кончик багрового вздутого языка. Неожиданно покойник сел, выдернул из шеи стрелу и сплюнул на песок сгусток крови. Его глаза, невидящие и бессмысленные, как у манекена, были устремлены на Блейда. «Дик, вернись!» — сказал Грид голосом Дж. и потянулся к нему волосатыми короткопалыми руками. Блейд отступил, потом повернулся и побежал, сдерживая позывы тошноты. «Дик, вернись! Дик, вернись!» — преследовал его вопль мертвеца, то укоряюще-тоскливый, то перемежавшийся со взрывами издевательского хохота,
Перед ним возникла скала с темным зевом пещеры, и он ринулся вниз по мрачному сырому коридору. Он снова был в главном подземелье Ай-Рита. Тускло светились лишайники на потолке, черным зеркалом застыло озеро, у стены белели штабеля бревен. Над котлом вздымался парок, отвратительная жидкость бурлила, лопались пузыри, на поверхность всплывала то лишенная ногтей рука, то чья-то волосатая голова, то ком разваренных кишок. Рядом стоял Бур с копьем в поросшей рыжей шерстью лапе и, оскалясь в гнусной усмешке, кивал, подзывая Блейда к себе.
«Ты вернулся, — произнес он на правильном айденском. — Я знал, что ты вернешься. Тут подарок тебе, — Бур начал с усилием мешать древком в котле. — Один толстый! Ты — этот толстый — хорошо!» Он что-то подцепил и начал выволакивать на поверхность. Странник, замерев в ужасе, глядел вниз. Длинные черные волосы, хрупкие плечи, маленькие груди… Перед ним была Найла! Голова ее, неестественно вывернутая, клонилась вперед, словно девушке перебили позвоночник ударом каменного топора; из-под полуоткрытых век темные застывшие зрачки с укором смотрели на Блейда.
