– В гости к бабушке по маминой линии приехала, пока каникулы, – просто ответила Света, болтая ногами. – Она здесь неподалеку живет, на Рогатинской. Так что тебе повезло, что я рядом оказалась.
Девчонка посмотрела на меня внимательным, оценивающим взглядом, снова заколдовывая меня мягкой чернотой зрачков.
– А ты кто? Как твоя родовая фамилия?
– Волховский, – честно ответил я. – Викентий Волховский. Но лучше называй просто – Вик.
– Как забавно! – улыбнулась Света. – Никогда не слышала такую фамилию. Ты из купеческих или простолюдин? Одежда у тебя странная. Откуда сам?
– С Плотницкого конца, – я решил не говорить Свете, что из приюта. Раз она приезжая, и не узнает по одежде, откуда я, то и незачем открываться. Меня вдруг стала тяготить мысль о своей ущербности. У кого-то есть семья, бабушки, дедушки, мамы-папы…. – Я там живу.
– Понятно, – поболтав ногами, протянула Света. – Ну вот, сукровица течь перестала. Жить будешь.
Наступило странное молчание, которое я не хотел разрушать ни единым словом. Удивительное состояние, учитывая, что я с приютскими девчонками не дружил вовсе. За косу дернуть, ужа подкинуть в постель, или ночью ежика запустить в спальню к ним, чтобы дрожали от страха, вслушиваясь в топанье и фырканье ночного зверька – это нам было под силу. Весело же, когда в соседнем корпусе ночью начинают визжать, будя весь персонал приюта.
– У тебя есть братья-сестры? – вдруг спросил я с жадностью. Мне было необходимо узнать хоть капельку чужой жизни.
– Есть, – кивнула спасительница. – Артем – самый старший. А еще Ромка и Лена. Но они даже младше меня.
– Вы все вместе в Новгород приехали?
– Нет, только я одна, – кончики косичек весело трепыхнулись. – Артемка не любит сюда приезжать, а младшие дома остались. Вот я одна здесь и скучаю. Мама решила бабушку порадовать. Летом каждый год кто-нибудь у нее гостит. В этом мне выпало.
– Скучаешь? – удивился я. – Да как так-то? Здесь много интересного найти можно! В депо можно сбегать, на Волхов – яхты посмотреть! Я вот на рыбачьем баркасе по выходным дням на Ильмень хожу!
– Депо? – сморщила носик девчонка. – Да у нас в семье только и разговоров о железной дороге! Фи! А вот на баркасе я бы покаталась!
– Если дядька Митрофан разрешит, то возьму, – солидно произнес я. – Он, правда, женщин на борт не разрешает брать.
– Я не женщина, а девочка, – логично рассудила Света. – Так и скажи. Детей можно на борт брать.
– Хорошо, – я с сожалением посмотрел на закатное солнце. Поздно уже. Как бы Агафон мне подзатыльников не навешал за опоздание, и картошку на кухню чистить не отправил. – Пора мне. Пока!
Я протянул свою руку, и Света неожиданно пожала ее.
– До свидания, Вик! – она прищурилась. – Смотри, не обмани с обещанием! Я не люблю, когда обманывают. Заколдую.
– На следующей неделе в субботу возле моста, – сказал я, – Там и скажу, когда на Ильмень пойдем.
– Договорились, – махнув мне ладошкой, девчонка вприпрыжку побежала по улице, ловко огибая стоящие возле тротуаров машины и снующих в разные стороны прохожих.
А я рванул через мост в сторону приюта. Успел, когда Агафон уже гремел ключами возле ворот. Порскнув в узкую щель, получил заслуженный подзатыльник от заворчавшего на меня надзирателя, я залетел в корпус и присоединился к галдящей толпе ребят, двигающихся в столовую. Уф, вовремя я!
– Ты где был? – недовольно спросил меня Степка, появившись сбоку. – Барыня замотала нас, каждые полчаса в спальню заглядывала, спрашивала, куда Волховский подевался.
– А зачем? – тяжело дыша, поинтересовался я.
– Не знаю точно, но мы видели, что какие-то люди приезжали на машине, с ней разговаривали долго в кабинете. Агния туда чай носила. А Барыня, говорю же, бегала к нам, тебя искала.
Сердце ворохнулось. Может, родственники объявились? Разыскивают меня, например. Тогда почему я не видел никакой машины возле ворот? Уехали, не дождавшись.
– Да ерунда все это! – отмахнулся я.
Ночью мне не спалось. Перед глазами стояла худенькая голенастая девчонка с удивительными черными глазами. Ее звонкий голос звучал в ушах. «Заколдую», – беззвучно шептали губы. Наверное, заколдовала, раз я не могу прогнать ее образ.
– Светлана! – по слогам прошептал я, и завернувшись в одеяло, наконец-то, заснул.
2
– Ты опоздала к столу, – сухопарая старушка с горделивой осанкой, поправляя на плечах цветастый платок, встретила в прихожей девочку, которая пыталась незаметно проникнуть в свою комнату, спасаясь от ненужных расспросов.
Скинув пыльные туфли с ног, Света виновато потупилась. С Варварой Васильевной лучше не спорить, если провинилась. А так оно и было. На часах, висевших над огромным ростовым зеркалом, черные стрелки беспощадно показывали, в чем эта провинность заключалась. Ужинать в доме Покровских всегда садились в половине седьмого. И пусть сейчас кроме внучки, старой женщины и прислуги – горничной с забавным именем Грася и кухарки Ольги – в доме никого не было, ничто не могло отменить раз и навсегда установленное правило.
Морщинистое лицо Варвары Васильевны слегка разгладилось. Светлану она любила, хоть и старалась не показывать искренние эмоции, считая, что они пойдут во вред и испортят девочку. Лучше лишний раз проявить строгость, чем потакать шалостям. Дисциплина и порядок – наилучший воспитатель добродетели подрастающих девиц.
– Прости, бабуля, – тихо ответила Света. Она не боялась, что ее накажут. Давно не боялась, раскусив хитрые ходы старушки. Но старательно играла роль покладистой внучки. – Задержалась, помогала одному непутевому мальчишке. Он лоб расшиб.
Неожиданно Варвара Васильевна потянула носом воздух, приблизив его к голове Светы. Совсем как овчарка Сильва в родительском доме. Сдерживая смех, Света ждала, чем закончится разговор.
– Ты пользовалась магией, – вдруг сказала бабушка. – Что за прихоть заставила тебя призвать элементалей Воздуха?
– Я же говорю: помогала мальчику, – голос Светы дрогнул. Никогда еще бабушка не проявляла при ней такой способности – с помощью нюха выявить применение магии. Это что-то новенькое и интересное!
– Около часа назад эфирное поле излишне взбаламутилось, – Варвара Васильевна развернулась и пошла в гостиную. – Мой руки и садись к столу. Я не буду тебя сегодня наказывать, но не думай, что потакание твои шалостям станет нормой.
– Спасибо, бабуля, – Света быстренько нырнула в ванную комнату и умылась холодной водой. Наскоро сполоснула лицо, вытерлась и прошествовала к столу; Грася уже разливала по тарелкам суп. Судя по всему, сегодня он овощной с большими кусками говядины и сдобренный красным сладким перцем. Бабушка всегда любила простые и сытные блюда, презрительно фыркая на просьбы внучки приготовить нечто аристократическое, изящное.
– Рассказывай, что произошло, – приказала Варвара Васильевна.
– Мальчишка с Плотницкого конца сегодня попался банде малолетних придурков, – взяв в руку ложку, вздохнула девочка. Она решила не говорить, что на нее поднял руку один из хулиганов. Жалко стало. Бабушка может его просто уничтожить. – Там с ними были эти… как их? Гридя и Ушак…
– Знаю таких, – кивнула бабушка. – Негоже высокородной дворянке шляться по улицам одной, да еще вступаться за незнамо кого, рискуя здоровьем. Эти уличные бандиты плохо закончат. И ты, значит, применила плетение?
– Мне пришлось, – насупилась Света. – Их было человек десять. Ты бы видела, как они его молотили!
– И он ни разу никому кулаком нос не разбил? – презрительно сморщилась бабуля.
– Ну… Троих он точно угостил. Такой забавный, нескладный, – улыбнулась Света. – Разве нельзя помогать тем, кого бьют ногами?
– Не всегда, – хозяйка дома показала, что пора есть, и разговоры сейчас неуместны.
Насытившись, она приказала подавать чай с пирогом. И неожиданно для Светы продолжила расспрашивать.
– Какую магоформу применила?
– Не знаю, как ее назвать, – смутилась Света, удивляясь, почему не может сказать про свою выпестованную технику родному человеку, а вот малознакомому Вику выложила как на духу. – Спрессованный воздух воздействует на уши.
