— Мы тоже не верим, если честно. — сказала Соня. — Но мне ночью такие сны, нехорошие, снились… В общем, еще одна пара глаз вам не помешает.
— Определенно! Пара глаз, два десятка когтей и три десятка зубов нам пригодятся! — улыбнулся Олег. — Спасибо!
Соня наклонилась над собакой и, посмотрев ей в глаза, строго сказала:
— Слушайся Олега, и никуда от него не отходи. — она выпрямилась и спустилась с крыльца, собака осталась на своем месте, грустным взглядом провожая хозяйку. — Я побежала. Хочу вернуться домой, пока бабушка не проснулась. Удачи.
До назначенного участковым времени оставалось еще двадцать минут, и Олег, от нечего делать, начал ходить по крыльцу из стороны в сторону, пиная резиновыми сапогами, с толстой рифленой подошвой, мелкие камешки в сторону дороги.
Утро было холодным и пасмурным, и плохо подходило для прогулок по лесу. Но Олега это не беспокоило. Он основательно подготовился к сегодняшнему походу. Помимо высоких резиновых сапог, надетых на шерстяной носок, на нем были теплые, армейские штаны цвета хаки с карманами на коленках, и плотная армейская куртка с капюшоном, светло-коричневого цвета. За спиной у него висел рюкзак, с фонарем, термосом со сладким кофе и парой бутербродов с сыром. Олег, засунул руку в карман куртки и сжал в ладони небольшой раскладной нож. Прикосновение к теплой, пластиковой рукоятке ножа, придавало ему уверенности.
— Не пропадем! — бодро сказал он зевающей собаке. — Это совершенно не справедливо, что у тебя нет настоящего имени. После вчерашнего, ты заслужила настоящее имя, собака. И я тебе его дам, только Соне не рассказывай, хорошо?
Олег задумался. «Имя должно быть героическое. Чтобы внушало страх и уважение», — рассуждал он. Как назло, ничего героического в голову ему не приходило. Но он уже обещал собаке имя, и отказываться от своих слов был не намерен.
— Гроза! Как тебе? Не-не-не. Вьюга! Нет. Рокси! Нравится? Знаешь, была бы ты кобелем, назвали бы тебя Рексом и всего делов. Чего ты не кобель?
Дверь в дом культуры открылась, и на крыльцо вышел сержант Сланцев, зевая и лениво потягиваясь. Его полицейская форма была сильно помята, а фуражка съехала на затылок. Сланцев, зажмурившись, почесал свое левое бедро и поздоровался с Олегом.
— Это чё? — спросил он, показав на собаку.
— С нами пойдет. — ответил Олег.
— Как звать?
— Рокси, — неуверенно ответил Олег.
— Это ж она Хромова покусала? Молодец, зверюга. След брать умеет? — спросил участковый.
— Не знаю. Это Сонина собака. — честно ответил Олег.
— Она тебе в охранники дала, что ли? Переживает, — сказал сержант. — Красивая она девчонка, длинноногая.
«Какого, ты на ее ноги смотришь, старый?» — подумал Олег, но ничего не сказал. Он любил Веронику, но, как и все остальные подростки, очень ревностно относился ко всем девушкам своего возраста, особенно, когда к ним проявляли интерес взрослые мужчины.
— Здорово Олежек! — громко крикнул, подошедший к крыльцу, отец Вероники. Это был высокий, лысый мужчина с большим животом, в зеленом, охотничьем плаще. На его правом плече висело большое двуствольное ружье, прикладом вверх. Из кармана плаща торчала вязаная шапка. Он остановился напротив крыльца и стоял, почесывая густую рыжую бороду. — Где твой батек, обормот? На печи сидит, пока сын убийцев по лесам ловит?
— Его жена не отпустила. — съязвил Сланцев.
— Мужа не отпустила, а сына отпустила?! — наигранно удивился Олег Михайлович.
— Так, если что, еще родит. А мужика хорошего, где сейчас найдешь. — противно ухмыляясь сказал полицейский.
Мужчины громко рассмеялись.
— Олег Михалыч, не стыдно вам над будущим сватом смеяться? — спросил Олег.
Отец Вероники закряхтел, будто подавился чем-то, и сказал:
— Не каркай! Может мне повезет, и Хромов тебя сегодня в болоте утопит. — сказал он, с суровым видом. — Ладно. Шучу я. Не обижайся, Олежек. И Веронике не рассказывай. — добавил он с опаской.
Олег нервно сглотнул. Он не обиделся на шутку Олега Михайловича, но, непроизвольно, сунул руку в карман и сильно сжал лежащий в нем нож.
— Выдвигаемся. — сказал участковый.
— Пошли, Рокси! — сказал Олег собаке, спустившись с крыльца. Собака даже не пошевелилась. — Ладно! Пошли, собака.
Собака встала и, быстро догнав Олега, пошла справа от него.
Опустившийся на деревню туман понемногу рассеивался. Он сгустками скапливался на обочинах, из-за чего, казалось, будто дорога парит в воздухе, в метре над землей.
— У тебя другой обувки не было? — спросил Олег Михайлович участкового, указав на его кожаные туфли. — Ноги промочишь.
— Нормально. — отмахнулся участковый.
Они прошли через березовую рощу и оказались на ржавом поле. Остатки техники, окутанные туманом, представлялись Олегу скалами, возвышающимися над поверхностью холодного северного моря, которое ему предстояло пересечь. Он вообразил себя викингом, отправившемся в поход в поисках славы и богатства.
— Хельга. Как тебе такое имя, собака? — спросил он свою молчаливую спутницу. Собака звонко чихнула и замотала лохматой головой. — Не нравиться? Буду дальше думать.
— Чего бубнишь? — спросил его Олег Михайлович.
— Да, это я сам с собой разговариваю. — соврал Олег.
— Дурень. И чего доча в тебе нашла? Толстый, ленивый дурень. Ничё, в следующем году поедет в институт, найдет себе там, кого, потолковастее.
— Я с ней поеду. — сказал Олег.
— Кто тебя, дурня, туда возьмет? — рассмеялся Олег Михайлович. — Ты школу закончи, сначала, двоечник!
— Закончу! — зло ответил Олег. — И в институт поступлю! А как его закончу, уедем, вместе с Вероникой, на море жить и будем вам открытки слать.
Олег с уважением относился к отцу Вероники. Он потратил кучу времени на то, чтобы понравиться Олегу Михайловичу, но тот, на отрез, отказывался воспринимать парня в серьез. Около года назад, Олег Михайлович, видя, что дети проводят все больше времени вместе и расставаться не собираются, предпринял попытку сойтись с ухажером дочери и позвал его на охоту. Олег согласился, но, когда подошла его очередь стрелять в, летящую над водой, утку, он не смог заставить себя нажать на спусковой крючок. Слишком сильно любил животных. После этого случая, Олег Михайлович, относился к нему с нескрываемым пренебрежением.
Они подошли к опушке леса, где начиналась тропа, ведущая в бункер.
Сланцев, пока шел через поле, собрал своими ботинками всю росу с травы, и уже жалел о том, что поленился надеть сапоги. Он вышел вперед и, поправив фуражку, первым вошел в лес. Олег шел прямо за ним, собака не отходила от него ни на шаг.
— Куда теперь? — спросил Сланцев, когда они углубились в лес.
— Вниз, в овраг. — ответил Олег. — Почти пришли.
Вскоре они вышли на поляну с бункером. Участковый, медленно, прокрался ко входу в бункер, пока Олег с отцом Вероники и собакой замерли на краю поляны.
— Олег, иди сюда. — тихо сказал Сланцев.
Олег сделал шаг вперед, но тяжелая, волосатая рука одернула его за плечо.
— Это он мне. — сказал Олег Михайлович и, взяв в руки ружье, бесшумно подошел к участковому.
Олег смотрел на двух взрослых мужчин, стоящих у входа в бункер, и чувствовал, как сердце его начинает биться от страха.
«Что, если он там?» — думал Олег. — «Что, если они не смогут с ним справиться? Что если кого-то из них убьют? Что если убьют отца Вероники? Что я скажу Веронике?» Олег, изо всех сил, сжал нож у себя в кармане.
Мужчины скрылись в бункере. Олег напряженно вслушивался в звуки леса, готовый, в любой момент, услышать их крики. Он обернулся на шум и увидел, как собака, задрав заднюю лапу, поливает ближайшую сосну.
«Спокойная. Если бы чего учуяла, вела бы себя по-другому», — решил Олег и, немного, успокоился.
Через пару минут из бункера вышел Олег Михайлович, а, следом за ним, и сержант Сланцев.
— Нету никого. — раздосадовано сказал он. — Дверь, там в конце, намертво заварена. Не мог Хромов за нее попасть.
