— Простите, – откашлялась она, приходя в себя. – А вы держите путь из деревни Суховодье?
— Да, – кивнул я, прекращая игру, – сегодня утром отправился в дорогу.
— По пути сюда я встретила одного человека. Он был напуган. Он сказал, что на его деревню напал оборотень. Долг рыцаря велит мне помочь крестьянам. Вы там были, объясните, что произошло? Оборотень напал на жителей, это правда?
— Да, – признался я, – угроза чудовища имела место.
— Люди в опасности! Тогда мне нельзя задерживаться. Я обязана спасти попавших в беду крестьян! – Она воспылала геройствами и подвигами, звякнула латными сапожками и уверенно развернулась.
Я остановил ее.
— В этом нет необходимости. Угроза миновала. Оборотень убит.
Лилия ненадолго растерялась.
— А кто же тот доблестный рыцарь, который сделал это?
— Не было рыцаря, – ответил я. – Если позволите, я продолжу путь.
Я повторно откланялся и попытался обойти прилипчивую спасительницу.
— Постойте! – Дворянка вновь преградила мне дорогу. – Кто убил оборотня?
— Если я отвечу, вы позволите мне пройти? – предложил сделку я.
— Конечно! Разве я могу вас задерживать?
— Оборотень пал от моих рук… – выдохнул я и двинулся дальше. Мимо мгновенно остолбеневшей Лилии.
Только уйти мне далеко не удалось. Она опомнилась и сразу же побежала меня догонять. Вскоре мне пришлось признать, что так просто она от меня не отстанет.
— А куда вы держите путь? – проиграла необъявленную игру в молчанку Лилия.
— В Гинну, – отозвался я.
— Ох! Так нам по пути, – обрадовалась она. – Оборотень сражен, значит, я могу продолжить свой путь, могу дальше нести добро и справедливость. А в Гинне обязательно найдется пара–тройка злодеев, которых нужно победить.
Я остановился, вздохнул и обернулся. Ее наивность не имела границ.
— Ты так просто поверила мне?
Она остановилась. Лицо все еще пряталось за широкими прутьями забрала, но я чувствовал, как она изучает меня пристальным взглядом.
Наконец, Лилия кивнула. Она верила мне. И почему‑то не обратила внимания на то, что я снова обратился к ней «ты».
— А если я говорю неправду? – настоял я. – Что, если я трусливо убежал из деревни, когда оборотень начал убивать?
— Это не так, – покачала головой она.
— Но почему ты так уверена в этом?
— Определила по голосу. Если бы ты лгал, то бы хвастался, но ты не хвастался, а стыдился того, что сделал.
Наступила моя очередь растеряться. Я не ожидал услышать что‑то подобное от этой сумасбродной девицы. Видимо, она была не такой уж наивной и дурной, какой мне показалась сначала.
Тем временем Лилия расслабила тонкий ремешок под подбородком, расстегнула пару пряжек и стянула с головы шлем. На свободу высыпались слипшиеся, намокшие, но не потерявшие красоты волосы цвета солнца. Такие же яркие, слепящие, золотистые.
— В шлеме так жарко, – вздохнула она, стерев со лба капли пота. Лицо у нее было молодое, даже детское и очень милое, а глаза… Таких насыщенно–синих глаз я не видел ни у кого. Она прицепила шлем на пояс и присмотрелась к моему плечу.
— Ой, тебя же ранили, – встревожилась она, подошла ближе. – Нужно промыть и перевязать рану.
— Нет нужды, – отстранился я. – Это всего лишь царапина. Все в порядке.
В доказательство я продемонстрировал полную подвижность левого плеча.
— Не понимаю, как ты позволил себя ранить каким‑то жалким разбойникам, – заметила она. – Воин, победивший оборотня. Это же такой позор.
Я с обидой посмотрел на нее, хотел даже огрызнуться, но не стал. Ее замечание было вполне уместно. Я сам позволил себя ранить. Потому недовольно фыркнул и пошел дальше.
— Я иду с тобой, – не отставала Лилия Руденберг, благородная дворянская липучка.
— Зачем? – бросил я.
— Ну, – задумалась она. – Во–первых, нам обоим надо в Гинну. А во–вторых, если ты занимаешься совершением подвигов, – значит, нам точно по пути. Да и мало ли, вдруг снова нападут разбойники…
— Делай, что хочешь, – бросил я, слегка устав от нее. – Но предупреждаю сразу, знакомство со мной не принесет тебе ничего хорошего.
— А я только этого и жду! – радостно заявила она.
— Но только с одним условием, – предупредил я.
— Каким это условием?
— Если вдруг, при любых обстоятельствах, произойдет что‑нибудь необычное и опасное, ты не будешь изображать героя и убежишь. Не имеет значения, что произойдет. Ты просто убежишь, если увидишь что‑нибудь странное. Договорились?
— Хорошо. Если ты настаиваешь. – Она задумалась. – А что такого опасного может произойти?
— Надеюсь, ничего, – выдохнул я. – Идем.
«Интересно, сколько весят рыцарские доспехи?»
Этот вопрос я задавал себе каждый раз, когда оборачивался и видел шатающуюся от усталости Лилию. Близился к завершению четвертый час нашей негласной гонки. Шел я налегке и совсем не стеснялся в скорости, не проявляя уважения к благородной дворянке. Она некоторое время держалась уверенно и бодро, но тяжелые рыцарские доспехи – это не дамская сумочка; чужая память подсказывала мне, что ее вооружение весило примерно двенадцать–четырнадцать килограммов, может, чуть меньше, слишком уж качественными и изящными выглядели ее доспехи, явно изготовленные способным мастером и на заказ. А рапира, щит, да еще сумочка с припасами, и это все на хрупкие плечи молодой девушки… К тому же лучи летнего солнца ненавязчиво делали свое жаркое дело. Я все гадал, сколько она продержится?
«А сколько она прошла до нашей встречи?»
Все же я был к ней слишком и неоправданно жесток.
— Привал, – скомандовал я.
Услышав заветное слово, Лилия повалилась в высокую траву и некоторое время лежала, не шевелясь. Затем с трудом перебралась в тень под раскидистым вязом и уселась под деревом. Устало зевнула.
Место для привала попалось хорошее. Тихое, спокойное, прохладное. Невдалеке тонкой синей линией пробегал лесной ручей, можно было не беспокоиться о пресной воде. Оказалось, что мы были не первыми, кому приглянулась эта полянка, я обнаружил следы бивачного костра, здесь часто останавливались люди.
По рекомендации моей новой спутницы мы сошли с тракта. Так, она сказала, идти меньше и спокойнее. А поскольку особых предпочтений в выборе пути у меня не имелось, главное было добраться в Гинну, я позволил Лилии выполнять роль провожатой.
Но что‑то мне подсказывало, что с этой обязанностью она не справится.
Лилия стянула кольчужную перчатку и бросила в траву. Потом вторую. Отцепила наплечники, нарукавники, нагрудник, оставив только плотную белую рубаху, и разбросала все вокруг себя. Я отвлекся всего на мгновение, отошел к ручью, а когда вернулся, она уже дремала. Все же рыцарь–командор действительно выбилась из сил.
