— Знаете, — нагло и с той же ленцой продолжили, — я так подумал, вам тоже не помешает немного водных процедур.
С-с-сволочь!
Медленно поднялась на ноги — воды тут было по колено, и мэр явно об этом знал, раз не осведомился, умею ли я плавать, то есть уверен был, что не пострадаю. И я-то не пострадала, но ботинки мои тут же по щиколотку погрузились в ил, и… им, скорее всего, пришел конец.
Моему терпению тоже.
— Выбирайтесь, вода холодная! — Кто-то хамел на глазах.
Повернувшись, узрела господина мэра сидящим под ивой, что росла у самой кромки озера. Он, видимо заготовив дрова заранее, поджигал их прямо сейчас. Еще у господина ловца имелся закрытый котелок для чая, который мэр установил над костром, и корзинка явно со съестным.
— Выбирайтесь-выбирайтесь, — не глядя на меня, гостеприимно повторил новый градоначальник. — Я для вас плед захватил, закутаетесь, пока одежда сохнуть будет.
Разъяренная черная ведьма в жизни бы на подобное не согласилась, но мне сейчас очень нужно было подобраться к мэрской морде поближе. Как можно ближе!
Плеская по воде и раскидывая вокруг себя мириады брызг, доплелась до берега. Мэр, проявляя чудеса галантности, встал, протянул руку, помогая выбраться из воды. После протянул плед, чистый и свежевыстиранный даже, и, указав на ближайшие кусты, сообщил:
— Раздеться можете там.
— Благодарю вас, мне и так хорошо, — вырывая ладонь из его руки, ответила взбешенная ведьма.
Морда вполне дружелюбно улыбнулся и укоризненно произнес:
— Вы напрасно отказываетесь, госпожа Герминштейн, утро холодное, на вас мокрая одежда, и ваш источник слишком далеко, чтобы вы могли ее высушить магией. А простуда — не самое приятное, согласитесь.
— Согласна, — прошипела злая я.
— Рад, что благоразумие вам не чуждо. — Мне снова протянули плед. — Как вернетесь, чай будет готов.
Ведьма осталась стоять на месте, прожигая господина мэра яростным взглядом. Тот широко улыбался, снисходительно на меня поглядывая. Ну да — здоровый, да — плечи широченные, да — меня выше и больше, а магия мне здесь недоступна.
— Госпожа Герминштейн, при всем вашем желании вы мне ничего сделать не сможете, — подытожило наконец охамевшее градоначальство, продолжая широко улыбаться.
А я бы поспорила.
— Это угроза?! — голос дрожал от бешенства.
— Констатация факта.
— А звучит как угроза! — врезать бы ему сейчас прямо по… морде.
Господин мэр хотел было продолжить беседу, но внезапно что-то изменилось. Даже не поняла что, но взгляд у него стал какой-то не такой, рассредоточенный, и улыбка медленно сползла с лица, и… Птицы везде пели, громко так, костер потрескивал, разгораясь все сильнее, с меня все также капала вода, а по штанам и вовсе ручейки бежали, и…
Плед отлетел в сторону, а затем ручищи морды вдруг схватили меня, вплотную притискивая к сухому мэру, и этот взял и… поцеловал.
Морда! Меня!
Сильно, крепко, так что дыхание перехватило, в глазах потемнело и голова закружилась. И жарко стало настолько, что вмиг согрелась, и руки опустились безвольно. А мэр продолжал целовать, столь жадно, словно выпивал меня до капельки, а перед этим вообще никогда не пил. Так, словно не желал понимать, что происходит, и вообще не замечая, что теперь у него тоже грязная и мокрая одежда стала…
В кустах раздалось ржание мэрской лошади.
И морда замер, тяжело дыша.
Я медленно открыла глаза, натолкнулась на обалдевший взгляд господина мэра, до которого, кажется, только сейчас дошло, что он сделал. И это стало для него потрясением. Причем настолько сильным, что я даже как-то подзабыла о своем состоянии, попранной гордости и вообще ярости по поводу того, что какой-то смертный посмел… никакого пиетета к черной магии, надоел уже!
Но, как уже сказала, эти мысли отступили, так как мне представилась весьма необычная картина — полномасштабное мужское раскаяние. А морда раскаивался. Он бледнел, причем все сильнее, кусал покрасневшие после поцелуя губы, в ярости смотрел на меня и не мог поверить в произошедшее. Забавное выходило зрелище.
Продолжение вышло еще забавнее.
— Приворотное зелье, да?! — взревел внезапно пришедший в ярость мэр.
То есть я еще и виновата в том, что у некоторых с головой грома-а-адные трудности. И обидно, да.
— В жизни не сварила ни одного приворотного зелья, — скривившись, достала мокрый платок из кармана и принялась тщательно вытирать губы, зубы и даже язык.
Морда, пронаблюдав за моими манипуляциями, утратил логику и взбесился уже по другому поводу:
— А что это вы делаете, госпожа ведьма?!
— Прополоскать рот тут нечем, — вполне резонно заметила я.
И вот прекратить бы кое-кому сопеть и неистовствовать, но нет, этот в бешенстве переспросил и так очевидное:
— То есть вам еще и не понравилось?!
Прекратив вытирать язык, недоверчиво посмотрела и прямо спросила:
— А должно было?
Выражение лица у господина мэра стало незабываемым. Решила объяснить:
— Вы вообще-то не белый маг, если не заметили, и вообще никакой не маг, а самый обычный смертный. С чего мне должно быть приятно?
Лицо морды окаменело, и он отчеканил:
— Я и не урод.
— Не могу согласиться с данным утверждением, — комкая платок и думая, чего с ним теперь делать, заметила я.
Огляделась. Засовывать платок обратно в карман не было никакого желания, как, впрочем, и стирать его после такого. Не придумав ничего лучше, швырнула тряпочку в огонь. Затем тщательно вытерла и руки о мокрые штаны, чтобы уж наверняка.
— Аэтелль, — неожиданно низким и сиплым голосом произнес мэр, — вы мне так мстите?
Я честная черная ведьма, поэтому честно ответила:
— Еще даже не начинала.
— Можете начинать! — прохрипел морда.
Недоверчиво глянув на него, достала из кармана пузырек с заготовленным зельем, открыла крышку и вылила все на основание шеи господина мэра. Он стоически это вынес, глядя на меня медленно сужающимися глазами. Я до последней капли вылила, потрясла пузырек даже, закрыла крышечку, кинула бутылочку в огонь.
— Все? — уточнил мэр.
— Все, — сказала я, глядя, как состав впитывается в мэрскую кожу.
— Приворотное зелье? — полюбопытствовал он.
Закатив глаза, тяжело вздохнула и объяснила как маленькому:
— Господин мэр, при всем вашем желании верить в обратное говорю честно и откровенно — я не варю приворотные зелья. Это скучно.
Зелье окончательно впиталось в загорелую кожу.
— Тогда что это было? — Морда спрашивал спокойно, но я начала замечать, как каменеют его мышцы.
