Спустя еще десяток секунд, поняв, что ниора не собирается первой начинать разговор, я протянула руку вперед и мягко сказала:
— Как я вижу, вы принесли то, что я просила. Можно?
— Конечно. — Юнона немного нервно кивнула и передала мне то, что так трепетно сжимала.
Я нетерпеливо дернула за завязочки, с предвкушением открыла папку… и озадаченно замерла, рассматривая ее содержимое.
— Какой… натуралистичный портрет, — прокашлявшись наконец, сказала я, а потом нервно хихикнула, вспомнив задание.
— Да, как вы и заказывали, «обнаженные страхи»! — любезно озвучила это Юна.
«Страхи» лично меня потрясали шикарным телосложением, возбуждением и вышеупомянутой обнаженностью.
Эскизов оказалось несколько, и все выполнены красным карандашом. Откровенные далеко не все. Ну, скажем так, остальные были умеренно откровенные. Картинки «голый эльф со спины» и «голый эльф, растянувшийся на постели на животе» позволяли всесторонне оценить рельеф как спины, так и того, что ниже. Я положила рисунки на стол, прикрывая тот самый… первый. С неподражаемым образчиком мужчины, гордо вскинувшим голову, и не только.
Сейчас я держала в пальцах работу, которую мысленно окрестила «эльф на постели, прикрытый краешком простынки». Смотрела на рисунок и хмурилась, не понимая, почему он мне кажется таким знакомым. Потянулась к первому «гордому эльфу» и теперь изучила обе натуры.
— Элливир, — ошарашенно пробормотала я, наконец понимая, кого мне напоминает недорисованный натурщик. Перевела взгляд с одной картинки на другую и глубокомысленно заметила: — А хорош…
— Старалась, — скромно призналась Юна. — Это было сложно, так как я подзабыла анатомию для художников. Но справилась!
О да… справилась! Я не стала допытываться, почему был выбран именно этот образ, и отложила изображения. Важно сейчас другое. Она изобразила его красным цветом. Красный — страсть.
На фоне этого вспоминается также и то, что говорила арахночка.
То есть у нас имеет место схема: восхищение всеми подряд — влюбленность, когда находится «фокус», на которого ориентируются чувства — истерия и депрессии. Обычные-то влюбленные часто те еще неуравновешенные ненормальные. А если это чувство искусственного происхождения?
Юнона взрослая женщина, и соответственно ее желания гораздо более откровенные, чем у Элиши, до недавнего времени остававшейся невинной.
— Могу ли я задать вам вопрос личного характера? — поинтересовалась я, мысленно усмехаясь чувству дежавю.
— Разумеется.
Я кинула еще один взгляд на «ничем не прикрытые страхи».
— Юнона, а как у вас сейчас дела с личной жизнью?
— Никак, — едва заметно усмехнулась женщина. — И не без вашей посильной помощи, кстати.
— О чем вы? — Я недоуменно нахмурилась, впрочем, уже начиная понимать. В нашу первую встречу очень многое стало ясно. В том числе и ее связь с Феликсом Ла-Шавоиром.
Где-то глубоко внутри болезненно скребанул острый коготок кошачьей ревности.
— Ничего, — покачала головой ниора и, отбросив с глаз челку, вернулась к моему предыдущему вопросу. — Сексуального партнера у меня нет около месяца. Все это время я была слишком занята, чтобы искать замену тому постоянному, кто был раньше… и как-то не думала, что последствия будут настолько сильными. Загруженность делами не помогла — расчет на сублимацию не оправдался…
— Да, к сожалению, практика перенаправления сексуальной энергии в другое русло не всегда работает. — Я вздохнула и скользнула кончиком ногтя по одной из картинок с Элом. — А почему работы было больше обычного? Как понимаю, это обусловлено частой сменой персонала и общей напряженной атмосферой?
— Скорее, последней причиной, — поморщилась помощница Ришаль. — Если вы могли заметить, то эльфов в резиденции не так уж и много, а вот девушек существенно больше. Стало быть, если их сердечные привязанности пересекаются на одном объекте… быть ссоре.
Прикинула соотношение остроухих мужиков и болотниц и прониклась масштабом неприятностей. Но… некогда мне говорили, что сначала воздействие ориентирует на свои «половинки». И в связи с этим возникает один вопрос:
— Юнона, надеюсь, вы мне не откажете в одной просьбе. Насколько я знаю, вы работаете в отделе кадров. Мне хотелось бы знать, насколько в Кален-Заре много семейных работников.
— Конечно, — немного удивленно откликнулась моя клиентка. — В ближайшее время я предоставлю вам данные.
— Буду признательна. Но вернемся к нашей проблеме. — Я развернула рисунки к их создательнице и сказала: — А сейчас вы берете вот эти карандашики и превращаете свой «страх» во что-то смешное и несуразное.
— Что?!
— Ну… — Я окинула взглядом чудесную обнаженную натуру, даже испытывая мимолетное сожаление, что такую красоту придется губить. Рисунки я воспринимала именно как искусство. — Для начала оденьте его. Во что-то смешное. Потом можно дорисовать… ну, лишние ножки, рожки и даже шутовской колпак.
— Зачем? — Юнона смотрела на меня с нешуточным интересом, смешанным с недоумением.
— Нам надо создать демотиватор, — охотно пояснила я. — Сейчас нам нужно опорочить «светлый лик» эльфов в ваших глазах. Изобразите то, что смешит, кажется странным, нелепым, но уж точно не интимно привлекательным. И потом, встретив аквамаринцев, попробуйте представить их именно в таком виде.
— Ну… — Юнона с такой же легкой грустью, как и я, посмотрела на свои работы. — Жалко.
— Надо! — непреклонно заявила я.
— Надо так надо…
Ниора потянулась к стаканчику с карандашами, а потом притянула поближе к себе восковые мелки.
— Кстати, к визуальной можно добавить еще одну сторону восприятия. Когда станете встречаться с остроухими, вспоминайте самую глупую и раздражающую вас мелодию, которую когда-либо слышали. И мысленно сопровождайте ею «выход» образа с картинки.
Сначала дело шло со скрипом, но потом все стало веселее.
Когда «гордый» эльф кроме разноцветного балахона, копыт и здоровенных усов обзавелся еще и на зависть раскидистыми рогами, наш сеанс прервали. В одном из карманов Юны что-то завибрировало, и женщина достала светившуюся тусклым желтым светом металлическую пластину.
— Юлия, прошу меня извинить, но вынуждена уйти. У нас какое-то происшествие.
— Конечно, бегите!
— Можно ли оставить рисунки у вас до следующей встречи? — просительно взглянула помощница экономки.
— Разумеется, — улыбнулась я. — Когда бы вы хотели вновь встретиться?
— Давайте послезавтра и в это же время?
— Отлично, я вас запишу.
