Я вздохнул, привычным жестом сложил пальцы в некое подобие щепоти и прищелкнул ими. Но в самый последний момент понял, что мне так и не удалось взять под контроль свое капризное настроение. Мне все еще ужасно не хотелось, чтобы бедняга Нумминорих взвыл: «Я с тобой, хозяин!» Мне не хотелось этого до такой степени, что мой Смертный Шар вполне мог его убить. В данном случае смерть была единственной альтернативой абсолютной покорности. Я сдавленно охнул и вытянул опасную руку в сторону реки, от греха подальше. Все-таки успел, в самый последний момент!
Крошечный шарик зеленого света сорвался с кончиков моих пальцев и замер в воздухе. Впервые на моей памяти Смертный Шар испытывал некое подобие нерешительности: мои противоречивые пожелания тянули его в разные стороны. Сначала эта волшебная шаровая молния была предназначена Нумминориху, а потом я решил, что она должна мирно закончить существование в темных водах Хурона. Так что мне пришлось предпринять дополнительное волевое усилие, чтобы убедить свой растерянный Смертный Шар все-таки устремиться к воде. Это было немного похоже на последнюю попытку отчаявшегося теннисиста отбить подачу противника: мое усилие было вполне физическим, хотя, конечно, конечностями я не размахивал и вообще смирно стоял на месте. Когда Смертный Шар наконец погрузился в волны Хурона, которые тут же взметнулись к небу мириадами разноцветных брызг, моя одежда была почти такой же мокрой, как скаба ныряльщика Лонли-Локли, только не от воды, а от пота.
Я так выдохся, что почти перестал соображать, что происходит. Во всяком случае, моя следующая выходка явилась для меня самого полным сюрпризом. Я сердито уставился на сияющую поверхность воды и сказал вслух — так, словно имел дело не с рекой, а с самым заурядным перепуганным злодеем, застуканным на месте преступления:
— Перестань усыплять Нумминориха! И вообще, хватит. Никаких наваждений, никакой зеленой воды и прочей тягомотины, мне это надоело!
После этого выдающегося заявления я опустился на мокрые доски парома. Мне требовалось соприкоснуться с твердой поверхностью не только слабыми ступнями, но и надежной, неизменно лояльной к своему владельцу задницей — немедленно!
Вскоре из навалившейся на меня темноты возникло лицо Лонли-Локли. Он присел на корточки рядом со мной и внимательно меня разглядывал.
— Глупо получилось, да? — смущенно спросил я.
— Действительно, довольно глупо, — невозмутимо согласился он. — Ты что, раньше не мог это сделать?
— Что — это?
— Почему ты с самого начала не поразил Хурон своим Смертным Шаром? — строго осведомился он. — У нас было бы гораздо меньше проблем, если бы ты сделал это сразу после обеда.
— Что-то я совсем ничего не понимаю, — вздохнул я. — Поразить Хурон своим Смертным Шаром, да уж… Каким образом это могло бы уменьшить число наших проблем? Ты имеешь в виду, что в этом случае ребята из Приюта Безумных, которые приезжали в Управление за прекрасными дамами, могли бы сразу прихватить и меня, чтобы не ездить туда-сюда понапрасну?
— Макс, неужели ты хочешь сказать, что сделал это нечаянно? — недоверчиво спросил Лонли-Локли. — Ты не предвидел последствий своего поступка?
— Какие последствия? Что я должен был предвидеть? Я просто испугался, что могу убить Нумминориха, и постарался отправить свой Смертный Шар в какое-нибудь другое место — лишь бы не ему в лоб. А потом… Честно говоря, я и сам не знаю, зачем начал кричать на воду. Считай, что это была скверная шутка. А что случилось-то, ты можешь мне объяснить?
— Могу. Ты сказал реке, что она не должна усыплять сэра Нумминориха и вообще никого не должна усыплять, поскольку тебе не нравятся наваждения. И все тут же закончилось.
— Что — все? — переспросил я, с ужасом понимая, что в моей жизни только что начался новый захватывающий период, черная полоса беспрецедентного слабоумия.
— Все закончилось, Макс, — терпеливо повторил Лонли-Локли. — Сэру Нумминориху больше не мерещится, что воды Хурона становятся зелеными. И вообще ничего не мерещится. А мне больше не нужно проделывать дыхательные упражнения, чтобы не познакомиться с этим наваждением на собственном опыте. Все в полном порядке.
— Ты хочешь сказать, что я приказал реке вести себя как следует, и она послушалась? Ужас какой! — искренне сказал я. И наконец заулыбался до ушей. Откровенно говоря, это дикое происшествие вполне вписывалось в рамки моих представлений о смешном.
— Здесь пахнет человеком, — неожиданно сказал Нумминорих. Его голос действительно был таким бодрым — дальше некуда!
— Отлично, — кивнул Лонли-Локли. — Сейчас я его достану.
— Уже не нужно никого доставать, — возразил я. — Вот же он, барахтается в нескольких метрах от нас! Просто дай ему руку — я не могу дотянуться.
Мне уже было не до веселья: я увидел смертельно перепуганное лицо бедняги, который пытался ухватиться за край парома. Его дела, кажется, были плохи. Но Шурф, хвала Магистрам, успел схватить сведенную судорогой руку и легко, как котенка, втащил на паром здоровенного рыжего дядьку. Тот дрожал всем телом и судорожно хватал ртом воздух. Впрочем, на мой взгляд, он держался просто великолепно. Потерять сознание, а потом вдруг проснуться на дне холодного, глубокого Хурона — да я бы в штаны наделал, а потом умер на месте, честное слово!
Впрочем, я и без того был вполне готов умереть на месте, когда понял, что натворил.
— Утопленники начали просыпаться, Шурф, — деревянным голосом сказал я. — И не только здесь, наверное. Проснулись все, с кем успела случиться эта пакость.
— Разумеется, — невозмутимо согласился Лонли-Локли. — Этого следовало ожидать. Я послал зов Кофе, как только начал понимать, что происходит. Надеюсь, он все организовал, и Городская Полиция уже прочесывает Хурон на водных амобилерах. Всех они не спасут, разумеется. С другой стороны, наши горожане не так уж беззащитны. В конце концов, почти все умеют плавать, хоть немного. Кроме того, люди обычно даже не представляют, на что способны ради спасения своей жизни.
— Так ты думаешь, у них есть шанс добраться до берега?
— Есть. И очень неплохой. Хурон, хвала Магистрам, — не Великое Средиземное Море. Ну что, едем обратно, господа?
— Ну, давай, рассказывай, что ты сделал с нашей рекой, сэр Вершитель.
Джуффин разглядывал меня, как некую неведомую зверушку, с любопытством, но и не без опасения: а вдруг за палец цапнет?
— Я на нее накричал, — удрученно признался я. — Нечаянно.
— Ты еще скажи, что больше не будешь, — расхохотался шеф. — Ну ты даешь, парень!
— Зато со мной не скучно, — огрызнулся я.
