Едва учуяв отраву, Ланс отбросил всякую деликатность и прицельным ударом посоха вышиб стакан из рук его высочества. Дама, нимало не удивившись, исчезла из-за стола — и тут же возникла снова за спиной Ланса.
Случился бой, подробности которого Ланс описывал тщательно и даже занудно, но пользовался при этом такими словами, что я ничего не поняла:
— Чередуя появления, исчезновения и фантомную атаку, противник намеревался рассеять мое внимание. В такой ситуации показано веерное трассирование, но ввиду того, что его высочество находился в зоне поражения, я вынужден был переменить тактику и рискнуть…
Гарольд слушал так напряженно, что у него даже пот на лбу заблестел. Он тоже, кажется, не все понимал, но изо всех сил старался разобраться.
— Убедившись, что поле боя на время очищено, я подал установленный сигнал о помощи, взял принца, к тому времени обездвиженного, и с ним покинул поле боя. Время — восемь часов четыре минуты. Видимость — ограниченная. Его величество пришел ко мне на помощь через три с половиной минуты и осмотрел место схватки, но противник удалился, не оставив следов…
Я вдруг сообразила, что все это было почти одновременно с нашим бегством из «Хрусталя»! Интересно, что опытный Ланс не постеснялся позвать Оберона на помощь. В отличие от Гарольда, который тянул до последнего; я потихоньку покосилась на моего учителя. Гарольд сидел красный, насупленный и на мой взгляд не ответил.
— Собственно, это все, что я могу сообщить, ваше величество, — сказал Ланс и снова взялся за посох. Правая рука его, четырехпалая, ласково погладила костяное навершие.
— Спасибо, Ланс. — Оберон кивнул. — Итак, господа маги дороги…
Гарольд быстро поднял голову. А я и так смотрела на короля во все глаза.
— Итак, вы все уже поняли… а кто не понял, я объясню: Королевству объявлена война. Здесь, в границах «толстого» мира, наш враг действует подкупом, ядом, силой и хитростью. Когда мы пересечем грань, отделяющую привычный мир от неоткрытых земель, сила нашего врага возрастет стократно. Я, король, и вы, маги дороги, — мы вчетвером стоим между нашими людьми и лютой смертью. Мы, четверо, отделяем будущее Королевства от хаоса без будущего. Тебе ясно, Лена?
Я подпрыгнула в кресле. Почему именно я? Я что, тупая? Как мне может быть не ясно?
Ланс, который все разглядывал навершие посоха, кивнул, как ни в чем не бывало. Как будто речь шла о чистке зубов или там о сосисках. Гарольд, из красного сделавшийся бледным, сильнее сдвинул брови.
Оберон встал. Прошелся по шатру, откинул крышку длинного сундука, вытащил оттуда что-то завернутое в черную ткань. Развернул; это был посох полированного дерева, темный, с красноватым отливом.
— Возьми, пожалуйста, Гарольд, вместо того, что я сломал вчера у Лены в руках…
Гарольд вскочил, опустился перед королем на одно колено, принял посох со склоненной головой, встал, огляделся, будто не зная, куда девать себя и громоздкую вещь в руках. Сел на свое место, прижимая посох к груди.
Король неторопливо перебирал вещи в сундуке. Я поняла, что, если и мне сейчас не дадут посох — все равно какой, пусть старый, пусть некрасивый, — я умру от обиды, не вставая с этого кресла.
— Лена…
Я подскочила. Оберон смотрел на меня через плечо, будто раздумывая. Будто прикидывая, достойна ли я, от горшка два вершка, носить боевое оружие мага дороги.
— Ну-ка, встань.
Я поднялась, стараясь казаться выше. Ну что за унижение мой рост, вот и новые учителя всегда смотрят с недоверием, как будто я приперлась сюда из младшего класса безо всяких на то оснований…
Оберон внимательно смерил меня взглядом. А потом вытащил из сундука что-то длинное, завернутое в кожу.
Оно было почти с меня ростом!
— Лена, — сказал Оберон спокойно и буднично. — Благодари своего учителя — за несколько дней ты усвоила больше, чем я считал возможным. Поэтому я считаю, что ты достойна носить посох. Возьми.
И развернул кожу.
Батюшки-светы!
Я забыла, что надо опуститься на одно колено. Я вообще обо всем забыла. В руках у Оберона был его собственный посох! Белый, тонкий и длинный, с двуцветным навершием — наполовину изумрудным, наполовину рубиновым!
— Разве мне такое можно?!
Гарольд больно ткнул меня в спину костяшками пальцев. Оберон ждал, как ни в чем не бывало. Я быстро плюхнулась на одно колено, протянула перед собой трясущиеся ладони, и Оберон положил в них посох — неожиданно легкий. Только навершие тянуло к земле.
Я села на пятки, да так и осталась сидеть. Гарольд возмущенно зашипел за моей спиной, но Оберон сказал ему просто:
— Оставь ее в покое.
И меня в самом деле оставили в покое — минут на десять, а может, на пятнадцать. Что-то бормотал скучным голосом Ланс. Громко и быстро говорил Гарольд. Потом Оберон сказал: «Делайте», и они оба вышли; я с трудом поднялась на ноги, все еще держа посох перед собой. Мне тоже надо было уйти; мне теперь предстояло доказывать, что я достойна этой замечательной, восхитительной, волшебной штуки…
— Лена, присядь на секундочку.
Я быстро села на свое место. Я испугалась, что король будет меня за что-то ругать. Скоренько перебрала в голове: не соблюдаю этикет; не говорю «ваше величество»; болтаю глупости, да и в учебе, если честно, вовсе не так преуспела, как думает король. «Усвоила больше, чем я считал возможным»… Получается, я его обманываю, что ли?
Посох лежал у меня на коленях. Я стиснула его двумя руками:
— Ваше величество, я…
И запнулась. Опять по-дурацки получилось: по этикету мне надо сидеть и слушать, что скажет король, а не лезть со своими разговорами. От стыда я втянула голову в плечи, как перед этим Гарольд.
Оберон уселся напротив:
— Лена, во-первых, я знаю, что ты еще не самый лучший на свете маг. Если я сейчас попрошу тебя повторить то, что ты делала вчера в переулке, — ты не повторишь. Но главное не в этом: вчера в переулке ты сражалась с людьми, которые были много тебя сильнее. Ты знала, что скорее всего проиграешь, но дралась за победу — до конца. Вот это качество настоящего мага дороги, и теперь я окончательно понимаю, что не ошибся в тебе.
Уши мои как вспыхнут красным огнем — р-раз!
Слезы как брызнут из глаз — буль! И на посох: кап-кап-кап…
А Оберон продолжал, как ни в чем не бывало:
— Разумеется, главные трудности у нас впереди, и особенно радоваться пока нечему. Завтра утром выступим из города, заночуем на границе ведомых земель и послезавтра с рассветом перейдем ее. Я просил Гарольда отработать с тобой несколько приемов… Тебе хочется о чем-то спросить?
