— Об этом ничего не известно, обер-лейтенант. Слухи очень расплывчаты.
— Благодарю! Вы проделали большую работу. Я немедленно доложу об этом его Величеству.
Крузе ушел, не дав Тронду возможности напомнить о вознаграждении.
Но Тронда это не смутило. Радуясь такому блестящему результату, он пустился в пляс вместе с двумя своими товарищами, прыгая и ликуя. Не меньше, чем Крузе, были удивлены и другие офицеры, услышав о храбрости Тронда.
Среди них находился и Александр Паладин. Он тоже засмеялся, узнав про поступок этого храброго сумасброда, не имея ни малейшего понятия о том, что находится с ним в родстве.
Слухи оказались верными. Тилли готовил наступление. Наконец-то он решился нанести удар безбожной протестантской армии. Как обычно, будучи глубоко религиозным человеком, он обратился с молитвой к своей Мадонне. И попросил ее перед ликом Господа даровать ему победу над безбожниками.
А в это время король Кристиан и его ближайшие соратники преклонили колена в молитве к Господу, чтобы тот поддержал их в борьбе против отрицающих Бога папистов.
Господь Бог наверняка чувствовал себя растерянным.
18 июля 1625 года граф Тилли переправился через Весер возле Хекстера и продолжал свой победоносный грабительский поход вдоль течения реки. Кристиан IV не мог ему сопротивляться. К тому же 20 июля он упал с лошади и получил сильное сотрясение мозга. Ему пришлось видеть отступление своей армии, уходившей без единого боя, пока Нинбургская крепость не преградила дорогу Тилли.
Армия протестантов вынуждена была ждать, пока король выздоровеет.
Это длительное отступление в отсутствие главнокомандующего наглядно показало, насколько неподготовленной к войне была протестантская армия. К тому же наемники не соблюдали дисциплину. А за стенами Нинбургской крепости было тесно.
Тронд Линд из рода Людей Льда получил звание капрала, — до лейтенанта он еще не дорос, — и теперь у него была долгожданная лошадь. Это разлучило его с братом Брэндом и другом Йеспером. Но он находился недалеко от них. Его глаза сияли счастьем: простой юноша, которого всегда во всем ущемляли, теперь кое-что значил. Он нашел свое место в жизни.
Теперь ему надо было проявить себя.
И Тронд готов был на все ради этого.
В Дании, во Фредриксборге, Сесилия стояла перед домоправительницей и упрямо настаивала на своем.
Нет, она не может в этот раз поехать в Далумский монастырь. Она ждет ребенка, а поездка будет очень утомительной. Она не сможет больше заниматься королевскими детьми, ведь ей нельзя поднимать их, возиться с ними.
Домоправительница была в ярости.
— Тогда отправляйтесь к себе, в Габриэльсхус, маркграфиня. Нам не нужны болезненные люди. Уходите! Немедленно!
— Я думала закончить сначала мою работу. Да и карета будет только вечером.
— Это неважно. Вы можете поехать верхом.
— Но она, в ее положении, не может ехать верхом так далеко, — укоризненно произнесла одна из придворных дам.
— Глупости, — сказала домоправительница, считавшая себя выше по рангу, чем маркграфиня Паладин, по крайней мере, когда это касалось службы в замке. К тому же на ее стороне всегда были Кирстен Мунк и Эллен Марсвин. — Я ездила верхом каждый день, когда была в таком же счастливом положении. Ведь маркграфиня хорошая наездница, насколько мне известно. Она может взять Флорестана.
— Но ведь это не лошадь, а сущее наказание, — сказала придворная дама.
— Вы умеете ездить верхом или нет? — сурово спросила Сесилию домоправительница. — Другой лошади в данный момент нет. Или идите пешком.
Пройти пешком такой длинный путь?
— Не могу ли я побыть здесь, пока не придет карета?
— Вы отказались выполнить поручение. Отказываетесь сопровождать детей Его Королевского Величества в Далумский монастырь. Для Вас не может быть никаких снисхождений. Подите прочь!
Наконец-то у домоправительницы появился повод отомстить этой упрямой норвежской девушке, которую так любили при дворе и которая, в довершение всего, вышла замуж за человека, имеющего такое высокое положение! Обычная норвежская девица из низшего сословия вдруг стала носить имя Паладин! Мысль об этом была просто невыносима.
Сесилия вздохнула. Она-то умеет скакать верхом, но Флорестан…
Однако выбора у нее не было, если она хотела попасть домой.
Торопливо собрав вещи, она простилась с молодыми горничными, с которыми дружила.
Домоправительница имела теперь неограниченную власть над своим штабом: король находился в Германии, а Кирстен Мунк, удивив всех, последовала за ним.
При дворе говорили, что супружеское счастье Кристиана IV и фру Кирстен находится в стадии расцвета и что фру Кирстен настаивает на том, чтобы разделить с мужем все тяготы войны. Во всяком случае, королю это было приятно, ведь он так ценил семейные узы.
Люди недооценивали Кирстен Мунк, называя ее служанкой: это было не так. Она происходила из очень известной семьи. Ее отцом был могущественный Людвиг Мунк из Нерлунда, который в свое время был наместником короля в Норвегии и накопил большие богатства, а потом, в 1596 году, был смещен молодым королем Кристианом. Ее матерью была Эллен Марсвин, одна из самых богатых и влиятельных женщин Дании — и одна из самых коварных. Обе, мать и дочь, были интриганками и хапугами, но фру Кирстен была к тому же — в отличие от своей матери — глупа и легкомысленна.
Так что большинство не считало ее внезапное решение сопровождать мужа в Германию особым проявлением любви. Скорее это была жажда приключений. Но во Фредриксборге никто не жалел о ее отъезде.
Когда Сесилия спустилась в конюшню за Флорестаном, конюх тоже выразил свое беспокойство:
— Держите его крепче, маркграфиня! Но не слишком сильно. С ним сладить нелегко.
— А другой лошади нет?
— Двор выехал на охоту, Ваша милость.
— Тогда пожелай мне удачи, — сказала Сесилия, садясь на коня. — Прислать лошадь обратно?
— Я об этом позабочусь. Удачи Вам, Ваша милость!
Флорестан просто танцевал под ней, но ей удалось совладеть с ним — и она поскакала.
Ей постоянно приходилось бороться с этим непослушным конем, чтобы он держал правильное направление. Но вот, наконец, она въехала в ворота Габриэльсхуса.
Навстречу выскочили с лаем собаки, и конь поднялся на дыбы. Сесилия не смогла удержать его.
Она почувствовала с ужасом, что сползает и падает вниз головой на землю.
Конь выскочил за ворота и поскакал обратно во Фредриксборг.
Собаки лизали ее лицо. Слабым голосом она позвала на помощь. Прибежал слуга Александра, потом еще несколько человек.
— Помогите, — прошептала Сесилия, — я упала с лошади.
