Я была против того, чтобы он встречался с братом без моего участия. Если парень под каким-то воздействием, это может плохо кончиться. Не потому, что Арк не снимет вредное заклятье (я как раз этого делать не умею, это он у нас специалист), а потому что ему могут помешать. А так крикну: «Всем спать!», и можно будет заняться делом без помех.
***
Утром мой вредный организм смилостивился и позволил мне влить в себя кружку молока. Арк обрадовался, что я пошла на поправку, и вздумал было задержаться еще на пару дней, чтобы не бросать меня в чужом доме. Но приглашенная из соседней деревни повитуха высказалась довольно резко насчет тех мужей, кому наплевать на здоровье жен и еще не рожденных младенчиков. К тому же в разговоре выяснилось, что отсюда до села на берегу Амбиры всего каких-нибудь пять часов езды. Тут уж Аргиль начала ныть, и мой муж сдался.
Я хотела его проводить, но из комнаты выйти мне не разрешили. Я все-таки попыталась встать, да так и рухнула обратно на кровать. Сил не осталось совершенно.
Арк все понял, взял меня на руки, как малого ребенка и пообещал, что очень скоро мы опять увидимся. Он доберется до Морона и вернется за мной, а уж к Аргиль в столицу мы поедем вместе. Этот план понравился мне гораздо больше первого: общество любимого устраивало меня значительно больше, чем компания барона. Не хотелось его отпускать я не знаю как, но чувство долга взяло верх у обоих. Я напомнила Арку, что его ждет карета и Аргиль, и он, пересадив меня в кресло у окна, из которого хорошо просматривалась дорога, все-таки решился.
В последний раз дал мне наставления, пообещал хорошо себя вести и не баловаться, расцеловал и уехал. Я долго смотрела из окна вслед карете. Когда она скрылась за деревьями, приставленная ко мне бароном повитуха велела лечь и не напрягаться. Конечно, я сейчас все брошу и пойду мешки с углем таскать...
До вечера ей удалось напоить меня молоком еще три раза, а мне — обойтись без рвотных позывов, так что к вечеру я чувствовала себя значительно лучше. Ночью мне удалось выспаться, утром меня никто будить не стал, так что, когда далеко за полдень я встала, то ощутила во-первых, прилив сил, и во-вторых жуткий голод. Перебрала в памяти продукты: большая часть из них вызывала стойкое неприятие. Тошноты не вызвали образы молока, творога и хлеба. Вот этим и буду питаться.
А где мои вещи? Неужели Арк увез рюкзак? Ему он совершенно бесполезен: кроме меня оттуда никто ничего достать не сможет. Так, вспоминай, Селезнева: рюкзак, чтобы не светиться, ты сама лично засунула в холщовый мешок. Мешок Арк принес в спальню. Уходил он без него.
Я пошарила под кроватью и вытащила искомое на свет божий. Как хорошо! Есть во что переодеться, и даже что поесть. Я сунула руку внутрь, пошарила, вытащила одно из платьев, которые на меня сшили еще в Мирене, и надела. Баронесса я, или кто? Штаны и жилет прилично носить в дороге, а в баронском замке приходится соответствовать. Не хочу, чтобы он меня заподозрил. Выбрала посветлее, цвета сливочного масла: в нем моя зеленая рожица кажется не такой бледной. Конечно, я рисковала: за десять лет мода могла сильно измениться. Но здесь, в глуши, об этом могут и не догадываться.
Как только я зашуршала, тут же в дверь постучали и на пороге возникла давешняя повитуха. Спросила про самочувствие и махнула рукой стоявшей в коридоре служанке с подносом. Тонко чувствуют мои запросы: на подносе стояла крынка молока и лежали несколько булочек. Я со стоном восторга набросилась на еду. О чудо! Меня больше не тошнило! Совершенно! Такое чувство, что все мои страдания были сном, сейчас я готова была съесть любую пищу. Эх, жалко, что Арк так быстро меня покинул, могли бы вместе поехать. И ведь я сама на этом настояла, дура.
Позавтракав, (или пообедав?) я сообщила, что хочу на свежий воздух. Надо осмотреться. Мало ли что, вдруг придется отсюда бежать? Женщины не стали возражать, подхватили меня под белы рученьки и повели. К моему удивлению, дойдя до лестницы, мы двинулись не вниз, в наверх. Повитуха распахнула дверь и вывела меня в чудесное место: сад на крыше. Кругом росли карликовые деревья и разнообразные кустарники, под ногами расстилалась зеленая травка, на устроенных там и сям альпийских горках цвели весенние цветы. Названий здешних я не знаю, но у нас на Земле есть похожие: гиацинты, крокусы, пролески, хионодоксы и другие такие же. Светка каждый год выгоняет их из луковиц, а я любуюсь. Здесь же их было не один-три, как у Андрея на даче, а море. Цвели не только луковичные, кусты тоже поражали буйством красок. А вот деревья еще только готовились к цветению. Я поблагодарила женщин за то, что привели меня в это прекрасное место, и попросила оставить одну на часок. Повитуха недовольно покачала головой, но ушла и увела служанку. Я осталась одна.
Для начала прошлась туда-сюда по саду, чтобы отвести от себя подозрения, если они у кого-то есть, затем приблизилась в высокому парапету, окружавшему всю эту красоту. Видно из-за него было плоховато из-за моего нестандартного для здешних мест роста. Мне ограждение доходило до середины груди, высоким аронайцам должно было быть по пояс. Но и так удалось кое-что понять. Здание, на которое мы поднялись, занимало центральную часть цитадели. Попасть с крыши главного здания на одну из стен было невозможно, да и вообще выход отсюда был один: там же, где вход. Райский сад оказался ловушкой. Забавно, но еще не зная, насколько мне это нужно, я искала пути отхода. Хотя человек, который создал такую красоту, в моем представлении не может быть злодеем.
Я провела среди цветов часа три и, как ни странно, никто меня не потревожил. Затем пришла служанка и пригласила на ужин с бароном. Меня провели в ту же столовую, где мы питались по приезде. Барон ждал меня, проводил на место, и сел напротив. Разговор не клеился. Кроме вопросов о самочувствии Ортон меня ни о чем не спросил, и вообще был не расположен к беседе. Ел и задумчиво смотрел в окно. Как только насытился, встал, попрощался и вышел. Занятой человек, ученый. Это хорошо, мне его компания ни к чему. Завтра найду библиотеку, что-то мне подсказывает, что она тут есть, и тогда можно будет свести наше общение к нулю. Надеюсь, на правах больной и беременной мне позволят питаться в своей комнате. До возвращения Арка постараюсь ограничить свое жизненное пространство маршрутом сад — библиотека — спальня.
Следующий день прошел в том же режиме, что и предыдущий. Отличие заключалось лишь в том, что я нашла-таки библиотеку и позаимствовала оттуда несколько томов, показавшихся мне перспективным чтивом. А вот третий день начался с сюрприза.
Я встала поздно, выпила молока, съела булку с ветчиной и подвявшее прошлогоднее яблоко. Служанка предупредила, что на улице похолодало, поднялся ветер. Я выбрала самое теплое из моих платьев, поверх которого напялила вязаную кофту, подарок доброй тетушки Изы. Наряд мой завершил теплый плащ: никакая погода не помешает мне погулять в чудесном саду. За два дня я никого там не встретила и уже в душе считала это место своим. Взяла с собой книгу, но точно знала, что читать не буду: слишком много у меня в саду дел. Надо снова обойти все дорожки и посмотреть, что нового расцвело, а что, наоборот, отцветает. Это было чистое удовольствие. Но было и дело. Парапет вокруг сада не был одной высоты по всему периметру. Кое-где он образовывал что-то вроде выемок, застеленных досками и служивших скамейками. Я присаживалась то на одну, то на другую, делая вид, что любуюсь красотой растений, а на самом деле изучала топографию местности. Довольно быстро мне удалось сориентироваться относительно сторон света и расположения важных объектов. Теперь я точно могла сказать, в какой стороне Клад, а в какой Амбира. Если придется бежать, буду знать куда.
