Ознакомительная версия.
На следующее утро, едва только Питер, Сьюзен и Люси проснулись (а проспали они эту ночь в шатре на грудах подушек), госпожа Боббер сообщила им, что вчерась, мол, брат их был вызволен и сюда принесен, а сейчас, мол, с ним беседует Эслан. Тут все трое выскочили из шатра и увидели Эслана с Эдмундом — те расхаживали рядком по росистой траве в стороне от всех. Но о чем они говорили, вам вовсе ни к чему знать (да никто того и не слышал), только этой беседы Эдмунд вовек не забудет. А когда они подошли, Эслан подтолкнул к ним Эдмунда и сказал:
— Вот ваш брат… А что минуло, то минуло, и говорить о том нечего.
Эдмунд протягивал каждому руку и говорил:
— Прости меня.
И каждый, пожав ему руку, отвечал:
— Да чего там. Бывает.
_____
И всем им хотелось начать разговор с чего-нибудь простого и привычного, чтобы сразу стало ясно, что они снова друзья, но слова как-то не находились. Молчание становилось совсем уже глупым, но тут, на их счастье, явился леопард и обратился к Эслану:
— Господин мой, к вам вестник из вражеского стана. Он хочет говорить с вами.
— Пусть приблизится.
Леопард ушел и скоро вернулся, за ним следовал гном.
— Что ты имеешь сообщить мне, сын земли? — спросил Эслан.
— Королева Нарнии, императрица Одиноких Островов и прочая и прочая, желает говорить с вами о деле, которое касается вас не менее, чем ее, и требует гарантий безопасности.
— Тоже мне королева Нарнии! — возмутился господин Боббер. — Какая наглость!
— Тише, тише, бобр, — сказал Эслан. — В скором времени все титулы будут возвращены их законным обладателям. А сейчас не время спорить о званиях. Ты же, сын земли, передай своей хозяйке: Эслан обещает ей полную безопасность при условии, что свой магический жезл она оставит внизу, вон под тем большим дубом.
На том и порешили, и два леопарда отправились вместе с гномом, дабы убедиться, что условия выполняются должным образом.
— А вдруг она возьмет и обратит леопардов в камень? — шепнула Люси Питеру.
Похоже, таковая возможность тревожила и самих леопардов; во всяком случае, когда они уходили, шерсть у них на спине стала дыбом, а хвосты поднялись трубой, как у котов, повстречавших чужую собаку.
— Все будет в порядке, — шепнул Питер в ответ, — Иначе Эслан их не послал бы.
И вот спустя какое-то время сама Бледная Ведьмарка взошла на вершину холма и оказалась лицом к лицу с Эсланом. У Питера, у Сьюзен и у Люси, увидевших ее впервые, мурашки побежали по спине; и толпа животных глухо заворчала. Хотя утреннее солнце уже грело, всем почудилось, что повеяло холодом. Только Эслан с Ведьмаркой оставались совершенно невозмутимыми. И странно было видеть два столь несхожих лика — золотистый и мертвенно-белый — один против другого. А все ж Ведьмарка не осмелилась глянуть Эслану прямо в глаза — госпожа Боббер это заметила.
— Здесь есть изменник, — сказала Ведьмарка.
Разумеется, все поняли, что она говорит об Эдмунде. А сам Эдмунд после беседы с Эсланом в это утро о себе не думал — он смотрел на Эслана. И, казалось, даже не слышал слов колдуньи.
— Что из того? — пожал плечами Лев. — Он изменил не тебе.
— Ты что, забыл Великое Заклятье? — спросила Ведьмарка.
— Допустим, забыл, — отвечал Эслан серьезно, — Напомни мне, что это за Великое Заклятье.
— Я должна напомнить? — вдруг взвизгнула колдунья. — )то я-то должна напомнить, что значат вот эти знаки на этом Столе, у которого мы стоим? Это я должна прочитать письмена, высеченные рожном на жертвенном камне Заповедного Холма? Разве я должна помнить, что начертано на скипетре Императора-Всея-Заморья? Уж кто-кто, а ты должен знать Императорское Слово — закон Нарнии с изначальных времен.
И ты знаешь, что любой изменник — моя законная доля. И любого изменника я имею право казнить.
— Вот оно, значит, в чем дело, — протянул господин Боббер. — Стало быть, вы посчитали себя королевой потому, что служили палачом при Императоре. А я-то думал…
— Спокойно, спокойно, бобр, — тихо рыкнул Эслан.
— А посему, — продолжала Ведьмарка, — человеческий выродок принадлежит мне. Его жизнь идет в мою казну. Его кровь — моя собственность.
— Ну, давай-ка попробуй, возьми его, — взревел бык с головой человека.
— Дурак, — отвечала ведьма, и злобная усмешка исказила ее лицо, — Ты что же, думаешь, твой хозяин за просто так, силой, может лишить меня моих прав? Ему не хуже моего известно Великое Заклятье. Уж он-то знает, что гласит Закон: коль скоро я не получу кровь изменника, Нарния падет — она погибнет в огне и водах.
— Истинно так, — ответил Эслан. — Я не отрицаю этого.
— О Эслан! — шептала Сьюзен на ухо Льву. — Неужели же… нет, не может быть… ведь вы его не отдадите? Разве нельзя что-нибудь сделать с этим Великим Заклятьем? Наверняка вы можете отменить его!
— Отменить Великое Заклятье? — переспросил Эслан, нахмурился и так глянул на Сьюзен, что после этого никто бы не осмелился лезть к нему с советами.
Эдмунд же, стоя по другую сторону от Эслана, все так же, не отрываясь, смотрел на него. Хотел было что-то сказать, но горло перехватило, и тут он понял, что от него сейчас требуется одно — выслушать и исполнить.
— Оставьте нас, — молвил Эслан, обращаясь ко всем. — Я буду говорить с Ведьмаркой с глазу на глаз.
Все отошли. Было странно видеть, как Лев и колдунья мирно беседуют. Было страшно ждать их решения. Люси не выдержала и заплакала. Питер, отвернувшись, глядел на море. Бобры обнялись и понурили головы. Кентавры в тревоге рыли землю копытами. И такая стояла тишина, что слышно было гуденье шмеля в траве, и посвист птицы в лесу у подножия холма, и шелест листьев. А беседа Эслана с Бледной Ведьмаркой длилась и длилась.
Наконец раздался голос Эслана.
— Можете приблизиться, — сказал он. — Все улажено. Она больше не требует крови вашего брата.
И по всему холму пронесся шум, так, словно толпа все это время стояла, затаив дыхание, и вот все разом вздохнули и разом заговорили.
Ведьмарка уже спускалась с холма, как вдруг обернулась — лицо ее было исполнено злобного торжества — и спросила:
— А что, Лев, если ты не исполнишь обещанного?
— Хар-р-р-ах! — взревел Эслан, вставая на задние лапы.
Огромная львиная пасть раскрывалась все шире и шире, рычание становилось все громче и громче, и Бледная Ведьмарка, вытаращив глаза, раскрыв рот, задрала свои юбки и задала стрекоча.
Как только Ведьмарка сбежала, Эслан сказал:
— Нам нельзя здесь больше оставаться — это место предназначено для другого. Сегодня вечером мы станем лагерем у Берунских Бродов.
Ознакомительная версия.
