Мы с фон Беком благоразумно взяли с собой личные вещи, когда вышли из своих комнат. Когда мы приблизились к опускным решеткам перед входом во дворец Аримиада и позвали стражника, чтобы он пропустил нас, ответом была тишина. Потом, когда мы уже в третий раз попросили пропустить нас, послышалось какое-то бормотанье.
— Эй, в чем дело? — требовательно воскликнул фон Бек.
Наконец стражник по ту сторону ворот крикнул в ответ, что подъемный механизм заело и его починят только через несколько часов.
Мы с фон Беком понимающе переглянулись: наши подозрения получили подтверждение. Аримиад не мог просто выгнать нас с корабля, но делал все, что было в его власти, чтобы максимально испортить нам пребывание здесь.
Но я был доволен, что больше не надо было находиться в его компании, и мы решили вернуться к нашим молодым друзьям-студентам. Мы нашли их в том же месте, но Белланды среди них не оказалось: она, как мы выяснили, отправилась к учителю, недавно уволенному из колледжа.
Юрджин помог занять прежнюю позицию, и я продолжал наблюдать за подготовкой к Мессе. Повсюду на берегу устанавливали тенты, палатки, кабины и другие временные сооружения. Каждая группа из Шести Земель привезла товары на продажу, а также домашний скот, книги, инструменты. Жители Драахенхайма держались несколько высокомерно, а Женщины-Призраки полностью отстранялись от всех остальных.
Одна группа больше привыкла к торговле, чем другие. Они выглядели попроще, как люди, не раз занимавшиеся обменом различных вещей в разных концах света. Это было заметно по тому, как они ставили палатки, как общались с соседями, как разговаривали между собой. Единственное, что удивило меня, — так это их никуда не годные лодки. Видимо, эти люди больше привыкли к торговле на суше. Их земля называлась Флуугенхайм, и находилась, насколько я помню, под покровительством одного Летающего острова. Для жителей страны с таким экзотическим названием эти торговцы казались мне слишком обыкновенными.
По-прежнему не замечалось ни малейших признаков жизни со стороны тех, кто прибыл сюда на кораблях странной формы, не было видно и обитателей колесных пароходов.
— Нынче вечером начнется первая церемония Мессы, — сказал мне Юрджин. Каждый объявит о своем прибытии и назовет свое имя. И вы сможете увидеть всех приплывших на ритуал, включая урсинов.
Больше он ничего не сказал. Когда я спросил, почему у этих урсинов такое редкое имя, он только улыбнулся в ответ. Поскольку меня больше всего остального интересовали так называемые Женщины-Призраки, молчание Юрджина меня не огорчило.
Само собой разумеется, что ни фон Бек, ни я не были среди приглашенных на первую церемонию, но мы могли наблюдать за происходящим со снастей «Сурового щита» и видели, как гости постепенно собирались вокруг монолита. Этот камень, как я узнал позднее, назывался Столбом Встречи. Его воздвигли несколько столетий назад, когда и начались эти странные собрания. А до начала Мессы, рассказала мне Белланда, жители различных земель боялись друг друга и часто воевали. Затем постепенно стала возникать потребность в обмене товарами и информацией. Каждые тринадцать с половиной месяцев обитатели Шести Земель встречались и общались друг с другом. Время общения было кратким — около трех дней, но достаточным, чтобы каждый желающий завершил свои дела.
Во время встречи строго соблюдался Закон и ничего, кроме положенного, на Мессе не происходило.
Купцы из Флуугенхайма заняли свои места возле монолита, рядом разместились Женщины-Призраки Гнеестенхайма. За ними — шесть Баронов Капитанов из Маашенхайма, шесть великолепных, но мелких владык Драахенхайма, затем — люди со странных пароходов, шесть одетых в меха бородатых обитателей Рутзенхайма, украшенных большими металлическими рукавицами, в металлических же масках, скрывавших почти половину головы.
Потом было произнесено имя урсинов. На площадку перед монолитом вышли пять огромных и красивых зверей. Они вышли с борта своего ковчега по наклонным сходням. Это были медведи, более крупные, чем гризли, одетые в шелка и пледы особой выделки, а к плечам каждого была прикреплена тонкая рама, на которой красовалось знамя с фамильным гербом.
— Я поражен, — нахмурился фон Бек. — Будто вижу легендарных основателей Берлина! Вы, наверное, знаете о наших легендах… В моей семье свято хранятся легенды об умных медведях. Вам доводилось видеть что-нибудь подобное урсинам в ваших странствиях, Дейкер?
— Нет, никогда, — ответил я. Меня поразила красота этих животных. Теперь и они стояли у Столба Встреч, а до нас донеслись фразы начала церемонии. Каждый называл свое имя, каждый описывал цель своего прибытия на Мессу. Потом Барон Капитан объявил:
— До встречи утром!
— До встречи утром! — ответили участники Мессы нестройным хором. После этого каждый двинулся к своему кораблю по отдельности и не общаясь с коллегами.
Я что есть силы напрягал слух, чтобы услышать, как назовут себя Женщины-Призраки. Но не услыхал ничего, что хоть отдаленно напоминало бы имя Эрмижад.
В тот вечер мы были гостями студентов и переночевали в их и без того переполненных комнатах. Постоянное присутствие ядовитого дыма, жестокие сквозняки, сильная качка от неожиданных перемещений корабля — все это породило во мне тревожные сны той ночью. Шевеление корпуса «Сурового щита» походило на мои метания в неудобной постели. Я услышал во сне пение Женщин-Призраков и проснулся. Нет, то было не во сне, а наяву — они пели у себя в палатках. Мне страстно захотелось броситься к ним, но как только я поднялся, решив снова перелезть через борт, меня схватили фон Бек и Юрджин.
— Вы должны потерпеть, — сказал фон Бек. — Ведь вы дали нам слово.
— Они призывают Шарадим. Я должен знать, чего они хотят.
— Им нужна она, а не вы, — убеждал меня фон Бек. — Если вы сейчас уйдете, Аримиад и его люди станут искать вас. И тогда у них будет право убить вас. Зачем рисковать, когда завтра вы сможете подойти к ним, воспользовавшись правами участника Мессы?
Я согласился, что веду себя по-детски, и снова лег. Я лежал, глядя через дыру в крыше на серое, холодное небо, и старался не думать об Эрмижад и Женщинах-Призраках. Я ненадолго заснул, но сон не принес облегчения.
— Я не Шарадам! — выкрикнул я внезапно и проснулся.
Уже светало, вокруг меня начали подниматься студенты. Белланда подошла ко мне, перешагивая через спящие тела.
— В чем дело, Фламадин?
— Я не Шарадим! — сказал я ей. — Они хотят, чтобы я был моей же сестрой. Но почему? Они не меня зовут. Они зовут меня, но называют меня именем моей сестры. Но разве может Шарадим и Фламадин быть одной и той же личностью?
