Я был с ним согласен!
Ведь на мастер-классе я все так прекрасно понимал и даже записал как надо, но в реальной жизни увидев пять ингредиентов, я просто растерялся.
- Латэ, а может… - несчастно начал я.
- Э-э нет, Вашество, это было Ваше обещание, Ваши слова и Ваша же глупость! – он топнул ножкой и обернулся ангелочком. – А я умываю свои рожки.
И с громким хлопком, свойственным только чертям, исчез в золотой пыльце – признак херувимов.
Я облокотился о стол и задумался, комкая в руках непонятную массу. Когда же она должна стать шоколадом – до того как я ее изжарил? Или уже после того как положил в форму?..
Мысли путались и уходили все время куда-то в прошлое, туда, где мой Ангел млел от моих рук, где его снежные волосы так красиво рассыпались по подушке, где нежные руки ласкали мою кожу, где его голос мог вывести меня из любой хандры, туда, где нет шоколада, а только мой Ангел.
Я зажмурился и одним щелчком пальцев очистил кухню от всего бардака. Сходил в ванную и после, взяв бумажник, пошел в магазин за… нет, не за шоколадом, а очередными ингредиентами и кастрюлями.
Латэ был прав в одном – все это не для меня. Я слишком вспыльчивый, а на кухне требуется терпение и творческий подход, я, конечно, обладаю талантами, но ничего общего они не имели с кухней. Хотя это с какой стороны посмотреть – зажарить на медленном огне я мог мастерски.
Но видимо это совершенно не тот талант, который необходим мне сейчас. Собственно все мои пять попыток закончились неудачей, и мне бы уже отчаяться и послать все к чертям, но… Я привык исполнять свои обещания, привык к улыбке Рафаэля, привык к тому, что его синие глаза сверкают от любопытства стоит мне что-то подарить в подарочной упаковке. Он слишком мне дорог, чтобы какой-то несчастный шоколад смог лишить меня его уважения и поселить в его взгляде разочарование.
Нет! Я сделаю его!
В специальном магазине было странно многолюдно и процент женского населения какой-то маленькой Африканской республики. Я озадаченно остановился около небольшой витрины готовой продукции и с замиранием сердца посмотрел на шедевры кондитерского искусства.
Маленькие аккуратные сердечки соседствовали с мишками и зайчиками, державшими в лапках все те же сердечки. Был даже ангел чем-то напоминавший Рафаэля в бытность его крыльев, он держал большое белое сердце с красной надписью.
Я вздохнул. Под всем этим великолепием была очень огорчающая меня надпись: HANDMADE. Захотелось спалить все здание, растоптать ужасную табличку, и зарычать. Но я лишь еще раз вздохнул и пошел к стеллажам с ингредиентами, случайно натолкнулся на двух представительниц золотых ручек.
- Как думаешь, если добавить ваниль не будет слишком сладко? – спросила рыжая кудрявая особа у своей подруги блондинки.
- Сладко? Ты имеешь ввиду приторный аромат? – нахмурила та ровные брови. – Нет, мне кажется, если любит, съест и горький.
- Это точно. Должен же он оценить мой труд, - рассмеялась рыжая.
Я остановился.
Сладко? Аромат?.. Любит? Съест…
Домой я возвращался в приподнятом настроении, так как точно был уверен в своей победе и таланте, но больше я был уверен в моем любимом Ангеле.
Перо два. Дьявольский талант.
- Итак, растопить какао масло… добавить в него какао… тертый какао, - я взял миску и кинул в нее неаппетитный кусок масла, потом давал молотые какао зерна и перемешал, застыл, прикусывая язык, и вспоминая всех демонов выше третьего ранга. – Нет, все же что-то не так.
- Забыли растопить, Ваше Величество, - пропищал Лап, поправляя на рогатой голове поварской колпак.
- Точно, - уныло согласился я.
И снова по новой.
- А теперь не потерли какавА в порошок, Ваше Величество, - осторожно поправил меня Лан.
Я вздохнул.
- На самом деле это очень легко – запомнить очередность, - со знанием дела, прокомментировал Латэ.
- Я сам! – твердо.
- Да я чё? Я ничего! – поднимая ручки, и отступая на шаг от стола, при этом превращаясь в херувима, ответил он.
Мне хотелось уже побиться головой об стол. Я Дьявол, я прекрасно могу процитировать «Некрономикон», любую страницу и строку, могу перечислить все грехи и их грехи тоже, могу снять одежду щелчком пальцев, могу быть стервозным и грозным… но черт меня дери, не могу запомнить очередность действий в кулинарии.
И что мне с этим делать?
- Вашество? – мягко и деликатно, прошептал Латэ.
- Я смогу. А если не смогу, то мой Ангел будет есть эту непонятную бурду без формы и вкуса! – рыкнул я.
- Рафаэль съест, и будет даже рад, - так же мягко. – Но разве не лучше ли вложить в этот шоколад всю душу?
- Душу вложить? Издеваешься? – я растопил масло и, наконец, добавил правильные пропорции какао, размешал, аккуратно всыпал пудру. – Мне легче их забирать, чем вкладывать. Да и что они денежные средства чтобы их вкладывать во что-то…
- Вашество, я не это имел ввиду, - нахмурился недоангел.
- Да, знаю я, что ты имел ввиду, Латэ, - вздохнул я, отставляя миску и снова начиная перемешивать специи. – Я прекрасно понимаю, что Рафаэль меня любит, что сделает для меня все. Но иногда я задаюсь вопросом – почему?
- И что же Вам приходит в ответ, Ваше Величество? – приподнимаясь на носочках и цепляясь когтистыми лапками за край стола, спросили Лан и Лап в один голос.
- Раньше я считал, что любовь это свет. Свет, который обходит меня, потому что я не смог защитить ее, но со временем мое мнение о ней поменялось. Можно любить всю жизнь одного человека, но так и не осознать этого, можно захлебываться счастьем рядом с любимым, но так и не найти главных слов, а можно украсть его у всего мира, запереть в клетке из собственных чувств и наслаждаться сиянием его глаз… Я выбрал третий вариант, но и себя запер для него.
- Ваше Величество, - прошептали они снова в один голос.
- И скорее всего не важно какой подарок я сделаю любимому, просто выполнение обещания снова даст ему повод не сомневаться в своем решении. Вот и все.
- Тогда давайте сделайте это, Ваше Величество! – торжественно пропел Лан.
Я ухмыльнулся и придвинул формы для этого ужасного шоколада, начал аккуратно выливать коричневую жидкость и сыпать туда же специи.
Я думал о собственных словах, размышлял над ними и приходил к выводам, что как бы ни сложилась наша судьба – мы все равно будем вместе. Просто то, что мы пережили, не испортить какой-то шоколадкой.
Перо три. Ангельские несомнения.
Я не знал, чем занимался Люцифер все эти дни, но у меня было так много дел, что видел я его мельком и редко. Мне хотелось сделать этот день особенным для нас, так как в прошлом году я даже не успел ничего подарить моему Дьяволу… Шоколад делал меня слишком зависимым от его поцелуев, и не позволял… в общем сексом мы занимались, так страстно и так долго, а когда очнулся, было уже совсем не четырнадцатое февраля.
