Ознакомительная версия.
Как подсчитал Марк, приблизительно восемьдесят процентов населения Каллирои составляют миряне — люди разных культур и вероисповеданий, в большинстве своем признающие аделианский Путь истины, но живущие, как выразился епископ, «праздной суетной жизнью, далекой от жизни вечной». По его словам, для большинства мирян вера во Всевышнего — не больше, чем дань традициям, сухие убеждения, не имеющие внутренней силы.
Те же люди, что посвящают свою жизнь Пути истины или, по крайней мере, стараются жить так, чтобы убеждения и вера не расходились с делами — называют себя адельфами или аделианами. Таковые, как понял Марк, в меньшинстве — около десяти процентов населения. Аделиане объединяются в общины, храмы и ордены, где всех достойных посвящают в рыцари, другие же остаются крестьянами, ремесленниками, храня верность совести там, где живут и работают. Аделианином может стать каждый, кто примет решение идти Путем истины.
— Откуда это название, Путь истины? — спросил Марк.
— Этим словом мы утверждаем, что вера в Спасителя — не просто набор догм и правил, а осознанный путь всей жизни того, кто называет себя адельфом. Тот, кто верит в Путь, но не следует ему своими делами и верой — всего лишь заблудший путник, нуждающийся в очищении совести. В библиотеках Иерона лежит множество книг с учениями о Пути истины, но людей, владеющих грамотой в Каллирое не так много. Потому служители орденов и храмов часто упрощают содержание этих книг. Вот, Орден молодого льва упростил «Книгу о совести, честности и отваге» простым утверждением…
— Слушайся совести! Храни честность! Презирай страх! — громко проговорил Харис, довольный собой. — Вот и все учение Пути истины.
И наконец Марк узнал, что помимо идейно убежденных аделиан и идейно равнодушных мирян, Каллирою населяют и идейные противники Пути истины. Таковых примерно столько же, сколько и аделиан. Во-первых, это люди, избравшие откровенно темный путь — черные маги, легионеры тьмы, всадники смерти. Во-вторых, это нейтралы — серые, белые и другие маги, лесные чародеи, дикие племена варваров и кочевников. Эти предпочитают отгораживаться от конфликтов между аделианами и силами тьмы, но им это удается не всегда. Нейтралитет возможен лишь в мирное время, но когда вспыхивает война, нейтралы волей-неволей становятся союзниками одной из сторон.
— Миряне тоже принимают участие в ваших войнах с нечистью? — спросил Марк.
— Многие не понимают смысла этих войн, да и не хотят понимать. Большинство мирян равнодушны к тому, что происходит в стране…Но я бы на твоем месте был более осторожен в делении людей на мирян и адельфов, — подумав, добавил епископ. — Усвой простое правило, Маркос: не всякий, кто называет себя адельфом, таковым является. Равно как и не все миряне равнодушны. Порою простой мирянин, чуткий к своей совести, проявляет больше верности Пути истины, чем молящийся во всех храмах адельф.
— Это мне понятно, — кивнул Марк. — А сейчас войны нет?
— В Каллирое сейчас зыбкий мир, — ответил епископ. — Перемирия никто не заключал. Два года назад закончилась Эпоха лесных войн, но нечисть по-прежнему расползается по стране, медленно изживая селения адельфов. Владыка Амархтона Хадамарт желает увидеть над Морфелоном свой флаг, а Южный оплот ненавидит так сильно, что жаждет стереть с лица земли. Посему, главная цель Армии Свободы, которая вновь объединяется после долгих лет разобщения, — это Амархтон. Если в Падший город придет свобода — свободой вздохнет и вся Каллироя. Если нет — под игом Хадамарта может оказаться вся страна.
— В чем же здесь миссия миротворца?
— У каждого миротворца свой путь, какой предопределил ему Всевышний, — отвечал епископ. — История миротворцев такая же древняя, как и история войн, но в Каллирое их призвание приобрело особый смысл только после падения Гесперона, называемого теперь Амархтоном и Падшим городом. Это произошло в году 601, сорок лет назад. Поражение адельфов было унизительным — Гесперон сдали без боя. Но потеря великого города еще не катастрофа. Катастрофа — это потеря единства. Катастрофа произошла. В падении Амархтона все обвиняли друг друга. Войска, стоящие вчера под одним знаменем, разобщились. Армия Единства раскололась. Большое ожесточение пришло в людские сердца. Люди устали от войны. Не от войны с Хадамартом, нет, ибо это благородная война. Люди устали враждовать со своими ближними. Это не война меча и щита, в ней нет крови, но есть нечто худшее — обиды, насмешки, клевета и предательство — разбитые сердца, отравленные души. Эта война изматывает, приносит величайший ущерб и разрушения. Ее последствия ты еще увидишь на нашем пути. Увидишь города и селения, где шла война между людьми, верящими в Путь истины. Увидишь, как выглядят храмы, жилые дома — это страшное зрелище! Увидишь людей, которые прошли войну против ближних: ожесточенные, озлобленные, ущербные. Война ожесточила и озлобила сердца людей. Война всех измотала. И все мечтали о мире. Все знали, где найти выход. Его указывает Путь истины. Он говорит, что, если мы примиримся с нашим Творцом, то придет мир и с людьми. Вот только должны были найтись эти люди — миротворцы.
— И тогда пришел Первый миротворец? — догадался Марк.
— Да, и приход его стал символом новой надежды, нового начала для Каллирои. Он был немолод, но все молодые тянулись к нему, учась мудрости и доброте. Он был как факел во тьме, зажигал сердца людей, дабы и они зажигали других. Его бескорыстная любовь растапливала самые озлобленные души. Ему удалось невозможное: он примирил и сплотил разрозненные племена юга. Стали возрождаться селения, возникли новые рыцарские ордены, множество мирян пробудились и поднялись за свою свободу. Благодаря Первому миротворцу неприметный недостроенный городок превратился в могучую столицу — Южный оплот. Всего за каких-то пятнадцать лет! Когда Южный оплот обрел сильную королевскую власть и оправдал свое название, став оплотом всех разрозненных городов юга, Первый миротворец ушел на покой в пустыню, к отшельникам Ордена посвященных. Там он и упокоился, дожив свои годы в счастье исполненного призвания.
— Боюсь, я осрамлю почетный титул миротворца, — невесело признался Марк.
— Он давно уже осрамлен, — утешил епископ. — Ведь после Первого миротворца было еще пятеро. Но это уже совсем другая история. История скорбей и страданий возгордившегося народа.
— Значит, и в вашем мире хватает страданий, — заключил Марк, обдумывая рассказ епископа. — Как и в моем.
— Да, это так. Потому что наш мир ничем не отличается от твоего.
Возникла длинная пауза, пока Марк вдумчиво размышлял над последней фразой епископа.
Ознакомительная версия.
