Руки инстинктивно накрыли уши. Мальчишка вскрикнул. Мощный гул проник в фургон через колеса и пробрал до самых костей.
Я догадывался, что это могадорский корабль. Иначе что еще это могло быть? Фигово. Я проверил панель. Мы были близки к цели, но все еще недостаточно.
Дорогу перед нами усеивали поваленные деревья и мертвые тела. Я старался не смотреть на них. Справа в небе, где всегда торчали Шпили Элкина, теперь зияла пустота. Дымящиеся вдалеке руины столицы становились все ближе.
Мы как раз подъехали к парку Айлон на краю города, когда нас атаковали.
* * *
Не знаю, что в нас попало. Но точно не ракета, иначе б нас уже не было. Возможно, нас задело осколком бомбы. А может, чем-то иным. Не суть важно. Главное — мощная ударная волна врезала по фургону, подбрасывая его вверх. Мир вокруг померк.
Я очнулся, лежа на спине. Из разбитой головы текла кровь, перед глазами все плыло. Над нами раздавался какой-то жуткий скрежет. Мальчик сидел возле меня на коленях, с беспокойством заглядывая мне в глаза.
— Дищь, дищь? — спросил он.
Я посмотрел мимо него и увидел пол фургона, сиденья, центральную панель… прямо над головой. Я лежал на крыше салона. Машина перевернулась.
Преодолевая боль, я повернул голову и увидел сквозь свежеразбитое окно газон парка.
И что дальше? Нам не под силу ни перевернуть фургон на колеса, ни тем более бежать на своих двоих. Я стал выбираться через разбитое окно, стараясь не замечать царапающие пальцы осколки. Оказавшись снаружи, развернулся и вытянул через окно мальчонку. Мы повалились на траву, переводя дыхание.
ВЗЖЖИИИИУ. ВЗЖЖИИИИУ. Снова этот звук. Неожиданно мальчик выпучил глаза и разинул рот. Я резко обернулся: прямо над нами нависал монстр — так близко, что я чувствовал его гнилое дыхание.
В жизни не видал существа уродливей, почти на две головы выше меня, с бледной, почти белой кожей и набором острейших, тонких загнутых зубов. Их хорошо было видно, потому что он улыбался. На боку у него болтался огромный изогнутый меч в ножнах.
Могадорец, сразу понял я.
Скорчив зверскую рожу, он зарычал на нас. Низкий горловой звук пробирал до костей.
Монстр занес меч над головой.
Видят Старейшины, я старался. Изо всех сил. И у меня почти получилось. А теперь все кончено.
Я не тешил себя иллюзией, что мое тело послужит реальным щитом мальчику. Удар убьет нас обоих.
Но вдруг послышалось нечто странное. Какая-то музыка. До боли знакомая. Я даже не успел ничего сделать, как тьму разорвала яркая вспышка света, и музыка резко заиграла громче, словно звуча у меня в голове.
То была песня Девектры. И она была прекрасна.
Могадорец покачнулся назад и с гримасой боли выронил меч. Очередное рычание на этот раз больше походило на скулеж, а затем он рухнул на колени.
Я не стал размышлять, а взялся за дело. Вскочил на колени, схватил его меч и под застилающие взор ослепляющие вспышки белого света вложил в удар остаток сил. В воздух взвился фонтан крови от отрубленой головы.
Девектру я так и не увидел. Не знаю, как она вообще нас нашла или почему решила не показываться. Возможно, у нее просто не было на это времени. Но это точно была она. Девектра спасла мне жизнь. Но что еще важнее — она спасла жизнь мальчика.
Малыш поднялся и вопрошающе уставился на меня, судя по всему, совершенно не осознавая произошедшего, и указал на что-то, лежащее в траве в нескольких метрах от нас.
Мы успели как раз ко взлету.
Я заглушил двигатель мотоцикла и, взяв мальчика на руки, понесся к кораблю, высматривая Брендона среди Кабаракцев и Гвардейцев СОЛ, которые мельтешили, охраняя периметр космодрома.
Вот-вот сюда явятся могадорцы. После взлета только эти лориенцы встанут между врагами и кораблем. Как и меня, их оставят здесь. Оставят умирать. Иного выхода у нас нет. Однако если повезет, девять детей и их Наставники будут жить, а с ними и вся лориенская раса.
Восемь Чепанов-Наставников стояли у трапа в ожидании старта, пока восьмерых детей — возрастом от младенцев и лет до шести — были уложены в круге, начертаном на земле. Какой-то мужчина по очереди возлагал руку на их головы.
Старейшина Лоридас. Казалось, он благославляяет их. Ну что ж, хотя бы на пороге смерти мне посчастливилось увидеть настоящего Старейшину.
Затем меня заметил Брендон. Зарождающаяся гримаса отвращения исчезла едва он увидел мальчика.
— Это девятый, — сказал я и, зная, что они с минуты на минуту вылетают, затараторил свои доводы: — Еще не поздно. Вы должны…
— Успокойся, — оборвал Брендон, забирая ребенка, и кинулся к Лоридасу, который только что закончил свои манипуляции с детьми. Я с беспокойством наблюдал за их переговорами, гадая как Лоридас сумел пробиться на планету.
— Он последний. — Позади меня стояла женщина лет тридцати с длинными темными волосами. Заметив мое непонимание, она пояснила: — Остальные Старешины погибли. Пожертвовали собой ради нас.
— Что, и Питтакус тоже? — обомлел я. Пусть Питтакус Лор никогда меня особо не интересовал и его имя не вызывало безусловного благоговения, свойственного большинству лориенцев, я все равно оказался не готов к этой новости. Несмотря на всю трагедию сегодняшней ночи, мысли о его смерти мне в голову не приходила. Это было просто невообразимо.
Женщина неуверенно нахмурилась.
— Питтакус… пропал, — ответила она. — Возможно, он еще жив. Точно не известно.
Я ничего не ответил. Да и что я мог на это сказать?
— Для Чепана-Наставника ты просто чудовищно юн, — заявила она.
— Я еще учусь, — пояснил я, не отрывая взгляда от Брендона, Старейшины и мальчика. — На инженера. Не Наставника.
— А я чуть не поверила, — сказала она, скосив глаза на мальчика. Лоридас как раз взял его за руку и уложил в нижней, оставшейся свободной, части круга. Другие дети глазели на Лоридаса, который приступил к какому-то ритуалу.
— Почему они все такие маленькие? — поинтересовался я у женщины. — В Академии с такими малышами не занимаются.
— Старейшины определили этих детей как самых сильных в своем поколении, — пояснила она с грустью. — У них впереди долгий путь. Им придется приспосабливаться к новому дому и совершенно иному образу жизни. Чем меньше они будут помнить Лориен, тем лучше. Так им будет легче.
Я печально кивнул и продолжил наблюдать за ритуалом. Мне хотелось запомнить этот момент, но Брендон потянул меня к краю взлетной полосы.
— Его приняли. Теперь их Девять, — сказал он. — Забавно, Старейшина Лоридас даже ухом не повел, когда я сказал, что подвезли девятого. Он так на меня глянул, будто все это предвидел.
