Бросил взгляд направо, туда, где сидели девочки, и вдруг увидел среди них одну, которую то ли не видел, то ли не замечал раньше. Она показалась ему очень похожей на учительницу истории, только совсем юную и еще красивее. Болтая с подругой, девушка оживленно смеялась и уже этим выделялась на фоне других своих соотечественниц, как правило, отличающихся очень бедной мимикой и сдержанными жестами.
– Это кто? – полюбопытствовал он.
– Это? – переспросил сидящий рядом Федор, ученик второй ступени, очень спокойный и уравновешенный соотечественник Ильи, вроде и не болтливый, но большой любитель объяснять и растолковывать. При этом он поглядывал на окружающих с легкой снисходительной улыбкой, но уж снисходительность как раз можно было ему простить. – Это дочка нашей исторички. Ее вроде как разрешили перевести сюда, она теперь будет у нас учиться. Поближе к матери, сам понимаешь…
– Учиться на первой ступени?
– Ну да, с вами…
– Надеюсь, она не такая зануда, как другие местные девчонки, – фыркнул Сергей и, отодвинув тарелку, кивнул другу. – Пошли? У нас сейчас химия и материаловедение, потом черчение. Потом опять медитации…
Госпожа Оринет, ждавшая учеников первой ступени в своем кабинете после обеденного перерыва, впервые за все время попросила Илью отложить альбом со схемами и взять учебник, прочитать руководство к вхождению в состояние медитации. Позднее на практическом занятии ему уже предстояло заниматься вместе со всеми своими одноклассниками, в медитационном зале.
– Ну, наконец-то! – воскликнула Искра на весь класс, вызвав недобрые усмешки на лицах многих оборотников. – Не прошло и года!
– Попридержите язычок, сударыня, – приказала учительница. – Если вы и дальше будете нарушать требования дисциплины, мне придется на несколько дней лишить вас рабочего инструмента.
Искра покраснела и спряталась за альбомом со схемами. Угроза была весьма серьезной, наказание суровое, потому что даже временное лишение магического инструмента помешало бы девушке заниматься любой прикладной магией. Оставалось бы только самое скучное – зубрить теорию и отрабатывать схемы.
Ободренный, Илья мигом прочел нужную страницу, довольно близко к тексту отбарабанил ее Дине, помощнице госпожи Оринет, и был допущен до первой в его жизни настоящей медитации вместе с другими ребятами из группы-три. Сама по себе медитация не представляла собой ничего особенно интересного – сознанию юноши никуда не позволили уйти, судя по всему, движение духа школьников первой ступени очень строго контролировали – но даже сам факт уже был прорывом вперед. Ведь его допустили, значит, он способен быть магом, значит, Санджифово пособие помогает. Поэтому, вернувшись в общежитие, Илья снова отодвинул в сторону уроки и набросился на третью страницу упражнений, которую оставалось только пройти до конца, и перешел к четвертой.
– Ты какой-то совершенно выжатый приходишь по вечерам, – с некоторым удивлением заметил тренер по фехтованию – рослый могучий мужчина с густыми рыжими усами. – Смотри, может, лучше будешь утром приходить? Я с тобой могу утром заниматься, отдельно. А то так совершенно не годится. Какой смысл приходить на тренировку в таком состоянии!..
– Давайте утром, – со вздохом согласился ученик. И даже с каким-то облегчением вышел из строя, отправился обратно в общежитие.
Он чувствовал себя отвратительно, усталость бетонной плитой давила на плечи, но юноше было все равно. Вернувшись в комнату и переодевшись, он взял листы пособия и отправился в холл, поерзав, устроился в кресле – ему казалось, что так будет проще пройти испытание. Раз уж в результате его настигает самая обычная физическая усталость, может быть, если расслабиться, дело пойдет легче?
Правда, ситуацию это не облегчило. Тащить груженый воз, вальяжно развалившись в кресле, так же нереально, как сдувать муху с собственной лопатки. Илья собрался, скукожился и напрягся, согнувшись над листом. В висках стучало, мутилось в голове, но он рвался вперед, подстегиваемый воспоминаниями о схватке в переулке, о собственной умелости хоть и в простейшей, но все-таки магии, способности поддержать в бою даже настоящего бойца.
Добравшись до конца столбца, он выдохнул со стоном облегчения и запрокинул голову, отдыхая.
И столкнулся глазами с Всеславом.
Тот смотрел на своего подопечного сурово, вдумчиво. Казалось, он буквально пронизывает школьника взглядом, смотрит в самую глубину его мыслей, сомнений и страхов. Под прицелом его внимания Илья почувствовал себя просто мальчишкой.
– Что это? – осведомился он, протягивая руку к листам со столбцами.
– Это… Э-э… Упражнение.
– Откуда оно у тебя? – нахмурившись, мастер перебирал листы.
– Э-э… Санджиф дал.
– Идем, – он сделал юноше жест, и тот послушно поднялся с места. Противоречить было бы просто невозможно – таково было ощущение.
Илья шагал за Всеславом с четким ощущением того, что сейчас от мастера получит по полной программе и, видимо, есть за что.
В кабинете мужчина жестом велел ему сесть на стул, опустился на свое место и несколько тягостных мгновений рассматривал листы упражнений – почему-то с обеих сторон. Потом поднял глаза на подопечного.
– Сколько листов ты уже прошел?
– Четыре, – пробормотал юноша, глядя в пол. Он чувствовал себя виноватым.
– Сколько?! – мастер смотрел на него, сдвинув брови. – За какой период времени? За неделю?
– Чуть больше…
Снова длинный вдумчивый взгляд. Сложив листы упражнений в стопочку, швырнул их на стол.
– У меня нет претензий к Санджифу, который дал тебе это. Я только одного не понимаю – почему ты не пришел ко мне, не показал пособие, не спросил моего совета? Почему? Ты не понимаешь, что играешь с огнем? Ты рискуешь даже не жизнью своей – душой! Пойми, что у Санджифа совсем другие проблемы. У него низкий уровень энергетического развития, у тебя же все наоборот. Бесконтрольно занимаясь вот этим, – Всеслав постучал по листкам, – ты поставил под угрозу не только себя, свою жизнь, целостность собственного духа, но и окружающих. Никто не даст гарантию, что такое нечеловеческое напряжение твоей энергетики не закончилось бы катастрофой. Ты думаешь, будто ни на что опасное не способен? Ошибаешься, способен и даже очень.
Мастер встал, открыл бар и налил холодного сока в высокий стакан.
– Выпей… Значит, так. Я, пожалуй, не против, чтоб ты занимался по этому пособию, раз уж Санджиф решил им с тобой поделиться. Но только под моим строгим контролем и без всякой отсебятины вроде бессонных ночей. Хочу тебя предупредить, что подобной самодеятельности мы в школе не терпим. Возможно, я виноват, недостаточно четко объяснил тебе всю опасность самостоятельных экспериментов. Поэтому никаких санкций на этот раз предпринимать не буду. Но учти, если такое повторится еще раз, – он снова постучал пальцем по листам, – мы вынуждены будем тебя исключить. Надеюсь, ты меня верно понял?
