Хэлис с Алариком разглядывали причудливые холмы, окаймлявшие долину. Камни, лежащие в их основании, иногда представляли собой настоящие скульптуры. Хэлис, развлечения ради, метко придумывала им имена: один был похож на вставшего на дыбы льва, другой — на припавшего к земле грозного пса… Перед одной такой скалой, высотой в пять раз выше человека, заметно выдающейся в долину, путники остановились все вчетвером.
— Всадник… — произнесла Хэлис.
— Старик, — поправил её Аларик.
— Пока что не похоже, чтобы он мог кому-то навредить, — усмехнулся Вал.
— Погоди, вот дождёмся ночи…
Все неосознанно прибавили шагу.
Чем ближе неслышными шагами к ним подбирался вечер, тем сильнее сгущалась тревога. Небо, разметавшее сегодня лилово-оранжевые покрывала, спускалось всё ниже, и всё острее чувствовалось присутствие чужих богов. Одно облако, висевшее совсем низко над цепочкой холмов, было похоже на островерхий старинный шлем; оно медленно плыло за отрядом, будто Старик уже наметил их в жертвы и не хотел упускать из виду.
Даже когда глухая ночь спустилась на землю, они не решились сделать здесь остановку. Вал с Алариком зажгли «светляков», и все продолжили путь. Эринна оставалась безучастной к страхам, Вал был слишком занят своей лошадью. Только Хэлис казалась настороженной, как маленький степной зверёк.
Вдруг из темноты впереди соткалась фигура всадника высотой в два человеческих роста, вынудив их остановиться. Хэлис тихо ахнула, Аларик тяжело вздохнул, сверхъестественным усилием воли удержавшись от реплики вроде «я же говорил!». Он сделал знак остальным оставаться на месте, и направил коня вперёд. Просто у него вдруг возникла мысль, что у него накопился приличный должок перед спутниками, и теперь представился шанс сравнять счёт. Однако Эринна его удержала.
— Подожди. Ты уже достаточно подразнил степняков. Лучше я сама.
Аларик дёрнулся было, но, взглянув ей в лицо, понял, что в её словах не было никакой издевки, никакого подтекста — просто констатация факта. И всё равно, отпустить её к Старику — бредовая идея. Да у этого дуболома один только меч почти с неё ростом!
— Эринна права, — Вал выехал вперёд, — тебе нельзя рисковать, без тебя нам не пройти через Лабрис. Так что поеду я.
— Поздно.
Похоже, Всаднику надоело ждать, пока добыча соизволит явиться к нему, и он придвинулся к ним сам. Огромная глыба нависла над отрядом, внимательно осмотрела всех по очереди и каменным голосом проскрежетала:
— Может, в картишки?
* * *
— Тройка!
— Семёрка!
— Дама!
— Ах, ты так! Ну, щас я!
Наверное, это было самое сюрреалистичное приключение последних дней — перекинуться в карты с древним замшелым великаном.
— Только, чур, не на щелбаны, — сказал Аларик, когда они все осознали, что им предлагают.
Старик оказался крепким игроком. Он хрипел застарелым бронхитом, гулко бил себя ладонью по колену, хохотал, как из бочки, и блефовал по-чёрному.
Когда очередной кон закончился, этот великан отбросил засаленные карты и с удовольствием потянулся. В его грязно-рыжей бороде кое-где торчали ниточки мха.
— Эх, хорошо! А то скучно здесь стало в последнее время, народу маловато.
— Да уж понятно, почему, — буркнул Аларик, подсчитывая проигрыш. Эх, сюда бы Дориана! Они бы со Стариком отлично поладили, два старых картёжника. — Зачем тебе деньги? Клад собираешь?
— Дело не в деньгах, а в принципе! — и ещё несколько монет канули в островерхий шлем размером с хорошее ведро.
Их с Валом «светляки» освещали эту необычную картину голубоватым светом, придавая ей дополнительный оттенок потусторонней жути. Стреноженные лошади паслись неподалёку и в сгущавшемся тумане казались призраками.
Вал с Хэлис целиком отдались игре, как дети. Вал так усердно ерошил свои волосы в особо драматичные моменты, что стал похож на ушастого степного ежа. Эринна поглядывала на Старика с подозрением.
— В чём всё-таки подвох? — решился спросить его Аларик. — Если мы проиграем, ты не выпустишь нас из степей? Превратишь в камень на рассвете?
— На кой мне это? — смертельно удивился Старик. — Здесь камней и так хватает, вон их сколько! — он кивнул лохматой башкой на окрестные холмы.
— Эта степь с каждого берёт свою цену, — посерьёзнел старый воин. — В тех холмах лежат мои братья, щит и меч великой Империи. Теперь я остался один… последний её защитник. Правда, степняки поумнели. Больше сюда не лезут.
— Империи больше нет, старик, — резко сказала Эринна.
— Но мой долг от этого никуда не делся.
— Хорошо, и какая же наша цена за проход через твою долину?
Старик льдисто сверкнул прищуренными глазами:
— Вы уже заплатили. Разве вас было не пятеро, когда вы пришли в степи?
От его взгляда девушка передернулась.
— Я предпочла бы сотню раз умереть, чем платить — так!
— Я тоже, поверь мне. Но степь никому не даёт выбора. Знаешь, я понял, что в этом есть определенная мудрость. Ты просто платишь. И идёшь дальше.
— Ну что, продолжим? — спросил он совсем другим тоном.
Ещё два кона, и, благодаря ловкости Аларика, альтийцы с немалым трудом смогли остаться при своих.
— Конечно! Чтоб кьяри да не везло в карты! — восклицал раздосадованный Вал.
Аларик сам не заметил, как задремал. Проснулся он уже утром, резко, как от толчка. Рядом зевнула Хэлис, завозился Вал, как сонный барсук. Эринна ещё спала. И всё случившееся ночью можно было бы счесть нелепым красочным сном, навеянным старыми легендами, если бы не одно обстоятельство. Неподалёку в утреннем тумане виднелась скала, похожая на всадника, в точности такая же, какую они видели вчера днём.
Когда лагерь был свёрнут, Эринна, уже сидевшая в седле, задумчиво остановилась перед скалой.
— Хочешь вернуться и проверить? — спросил её Аларик.
— Ну уж нет! — она пришпорила лошадь и поскакала прочь.
* * *
Трудно описать чувства господина Ксантиса, когда он решил во второй раз навестить кагана Харре-хана и попал прямёхонько на его похороны. Он ошеломлённо смотрел на высокий погребальный костёр, на котором возлежал старый хан в полном военном вооружении, и не знал, что и думать.
По словам скорбящих соплеменников, Харре-хан мужественно схватился с «проклятым демоном кьяри», и тот одолел его.
Ксантис скорбел вместе со всеми, так как налаженные связи со степняками следовало беречь. Он успокаивал себя этой мыслью, когда вместе с другими принёс богатые дары на костер старого воина, но про себя решил, что пошлёт господину Джозеру дополнительный счёт.
